дышал тяжело и тревожно. Он едва затушил лампу, сел на мягкую постель с нелепым балдахином, как дыхание, восстановленное с таким трудом, снова сбилось. Это были не его покои. Не келья в монастыре, но и не чертог короля. В кромешной, незнакомой ему темноте всё, окружавшее его теперь, только внушало изнуряющее беспокойство.
Лорд Морган поселил Ивэна в полупустом крыле огромного королевского дворца, находившегося в полном его распоряжении. Наказав отправляться ко сну, дядя покинул его, как и Мириам, к щебетанию которой он, неожиданно для себя, успел привязаться.
Молоденькая служанка, присланная наполнить ванну, разбила кувшин едва взглянув на Ивэна, охнула и вдруг заплакала. Он бросился помогать ей собирать глиняные черепки, но она отшатнулась.
— Полно! Разве это последний кувшин в замке? Почему ты плачешь, милая девушка? — удивился юноша.
— Я не плачу над кувшином, Ваше Высочество, — робко ответила служанка. — Мне вдруг представилось, что передо мной призрак. Но плачу я от радости… Храни Создатель вас и душу вашего покойного отца!
То, как она обратилась к нему, непривычно резало слух. Но он увидел ее улыбку, даже глаза, полные слез, блестели яркими огоньками. Она глядела на него смело, не выказывая страха. Ивэн не знал какими бывают слуги добрых господ, но эта девушка выглядела именно такой. Она, то и дело поглядывая на него, наполнила ванну и принесла ему новую одежду — простую белую рубаху, легкую куртку, плащ и штаны из легкой серой шерсти — почти все пришлось по размеру.
Оставшись в одиночестве, смывая с себя дорожную пыль, он стал думать о том, как вести себя с теми, кто увидит в нем призрака. Ему вдруг нестерпимо захотелось узнать, как выглядел его отец. Только теперь он понял, что ранее никогда не слышал о нем. Дагмера не существовало для тех, кто жил в монастыре, где он вырос, ведь монахи умышленно прятали от него целое королевство.
Ивэн долго сидел на краю кровати, не решаясь затушить лампу — все глядел на щит, висящий над пустым камином. Тот был украшен серебристым гербом Брандов, на котором алый когтистый волк стоял на задних лапах. Юноша счел его вполне посредственным, но это был его герб.
«Серебро — это избранность и высокое происхождение. Алый — цвет храбрости и непоколебимости, — рассуждал Ивэн. — Волк чтит семейные ценности, но не лишен алчности и злости».
Он знал наизусть гербы всех королевств и десятков знатных семей, но свой собственный видел впервые.
«Айриндор, Руаль, Тиронская империя и Корсия, — перечислял он, задумчиво разглядывая алого волка. — Четыре королевства. Если не считать мертвого королевства Ангерран и нового, о котором я ничего не знал».
Юношу одолевала усталость, но лечь в мягкую кровать под балдахином, он не смел. Разозлившись на себя, он погасил лампу и коснулся было простыней, выглядевших, по его мнению, непомерно роскошно, как понял, что не вынесет темноты. Ринулся к ставням, надеясь, что глоток свежего воздуха охладит его. Но, выглянув в окно, он сжал пальцы в кулаки, сдерживая злость и страх. Он увидел, что внизу, у подножия замка, устроился внушительных размеров город, каких он даже не представлял себе ранее. Крыши множества домов были устелены серой черепицей, напоминающей чешую неведомого чудовища — дракона или огромной змеи. Луна, взирающая на юношу пустотой своих глазниц, висела прямо над городом, заключенным в кольцо крепостных стен, и освещала каждый его уголок. Один из краев дагмерской крепости заползал прямо на подпирающий город горный хребет. Ивэн перестал дышать, словно чья-то огромная рука сдавила его грудь, но не отвернулся. Он увидел, как внизу, под окнами, мокрая булыжная мостовая отражает свет луны и факелов, освещающих внутренний двор замка. Было удивительно тихо, так, что можно было услышать шум моря, которого он тоже никогда в своей жизни не видел.
«Я еще слишком мал и глуп, и не справлюсь с этим чудовищем», — заключил Ивэн, облизнув пересохшие губы.
К беспокойству примешалась жажда. Воду он мог бы добыть и при помощи чар, но ему этого вовсе не хотелось. Стены покоев давили на него, как и вид из окна, и он поспешно принялся надевать оставленную служанкой одежду. Помня о фонтанчике внизу галереи, он решил спуститься вниз.
— Все было бы иначе, если бы Аарон не растерял своих волчат.
Стоило Ивэну только покинуть свои покои, беззвучно отворив дверь, как незнакомый грубый голос прорезал тишину. Он огляделся по сторонам, прежде чем понял, что говорящий устроился в саду. Ему захотелось было вернуться назад, чтобы не подслушивать разговоры, предназначенные не для его ушей, но вдруг опомнился, ведь один из волчат — это он сам.
— Но есть как есть, — продолжил голос, не дождавшись ответа. — И пока в городе правит один лишь Совет, маги не чувствуют защиты. Они хотят видеть на троне тебя, а не безвестного юнца. Говорят, Галену наскучило изгнание и в скором времени он заявит о своих правах на Дагмер. Кругом сумятица.
— Эти слова ничего не значат, — возразил другой голос, принадлежавший, несомненно, лорду Бранду. — Он не сможет прямиком из леса забраться на трон. Кто его поддержит? Отступники и всякий сброд со всех королевств? Сомнительное войско скажу я тебе, Стейн.
— Слова ничего не значат, но кровь решает многое, — отрезал неизвестный голос нетерпеливо.
Ивэн прокрался к ближайшей колонне и неловко выглянул из-за нее. В саду под галереей, где неведомо почему в это время года все еще цвели белые розы, Бранд, облаченный теперь в светлый камзол с поблескивающими серебряными пуговицами, сидел на краю фонтана. Его волосы были зачесаны назад, что выдавало не только правильные черты его лица, но и страшный шрам, исказивший их.
Мужчина с грубым голосом укрылся в тени у стены и его никак нельзя было разглядеть.
— Окажись Гален единственным наследником, у тебя не осталось бы выбора. Помни, что мы обещали Аарону. У твоего рода есть обязательства, которыми ты пренебрег однажды, отказавшись от короны, — продолжил он.
— Совет согласился на мое регентство, напомню тебе, — ответил Бранд огрызнувшись.
— Плевать на Совет! Я говорю от лица магов потому, что согласен с ними. Дотянется ли твой племянник ногами до пола, когда ты посадишь его на трон?
— Стейн, ты поймешь меня, как только взглянешь на него, — пообещал Морган. — Я отказался от короны, чем и горжусь — лучшего короля, чем Аарон не могу себе представить. Ивэн похож на него как две капли воды. И за время, что мы были в пути, я достаточно присмотрелся к нему.
— Коронацию следует провести как можно скорее… Молись Создателю, Бранд, чтобы твой
