— Ближе к концу я думала, что умру, — говорю я. — Я думала, что он в конце концов потеряет контроль и возьмет слишком много крови. Время, казалось, остановилось. Я перестала есть. Ему пришлось силой заталкивать воду мне в горло.
Я зажмуриваюсь, и слеза скатывается по моей щеке. — Он так сильно хотел быть Альфой, — бормочу я. — Он хотел, чтобы я сказала ему, что он отлично справляется, заботясь обо мне. Я думаю, что О имело к этому какое-то отношение.
Бен кивает. — Я бы не удивился, — мягко говорит он. — Более высокие дозы могут вызвать галлюцинации.
Я тяжело выдыхаю. — Думаю, это все, что я могу вспомнить, — говорю я. Прошло, наверное, не больше часа, но такое ощущение, что прошла неделя.
Бен одаривает меня легкой грустной улыбкой. — Ты отлично справилась, Скайлар. Все это очень помогло. И, как бы там ни было… Мне жаль.
Я вижу сочувствие в его глазах и благодарна Девин за то, что она выбрала отличного партнера.
Даже если он не Альфа, я знаю, что моя подруга в надежных руках.
Я бросаю взгляд на детективов, которые серьезно наблюдают за мной. — Он сказал, что знает, где Эйприл, — говорю я им, прежде чем снова поворачиваюсь к Бену. — Он вам что-нибудь сказал? — Мой голос срывается на последнем слове.
Бен качает головой. — Ничего. Мне жаль, — повторяет он.
Я прикусываю губу. — Но у него был ее фартук, верно? — Я поворачиваюсь к Лэндону. — Это то, что ты мне сказал. Так разве он не должен знать, где она?
Я должна цепляться за надежду.
Но темно-карие глаза Лэндона смягчаются. — Это возможно, — говорит он. — Но он все еще молчит.
Я перевожу взгляд с одного Альфы на другого, в моих глазах мольба. — Он должен что-то знать. Должно быть что-то, чего не хватает.
Винсент качает головой. — У него есть адвокат, и он молчит.
Гнев заменяет мою печаль.
Дерзость этого невменяемого Беты.
Бен прочищает горло. — Мы делаем все, что в наших силах, Скайлар. Я обещаю тебе, — говорит он. — И то, что ты сказала сегодня, поможет нам найти больше Омег. Я в этом не сомневаюсь. — Он натянуто улыбается мне. Я могу сказать, что эти дела убивают и его тоже.
Он не может все время следить за Девин. У нее нет телохранителей-Альф, как у меня.
Чувство вины продолжает накапливаться.
Пока я в комфорте и безопасности, другие Омеги страдают.
Мне следовало сделать свое заявление раньше. Мне следовало сделать больше.
Я должна была…
— Скайлар. — Низкий голос Винсента выводит меня из ступора, и я прерывисто выдыхаю. — Посмотри на меня.
Я не знаю, когда ушли остальные, но остались только мы с Винсентом. Бен ушел вместе с Лэндоном и Ривером, дверь в комнату осталась открытой.
Винсент опускается на колени до моего роста, когда я поворачиваюсь к нему на своем стуле. — Дело сделано, — обещает он мне, его глаза полны беспокойства. — Все кончено.
Я не могу дышать. Мои руки дрожат на коленях, и он накрывает их своими. — Тебе никогда не придется возвращаться туда, — бормочет он. — Тебе никогда не придется снова говорить об этом, если ты не хочешь.
Я смотрю вниз, туда, где соприкасаются наши руки, вдыхая его теплый, насыщенный аромат.
В комнате холодно. На моих руках появляются мурашки, а зубы стучат, когда я дрожу.
Мне никогда не придется возвращаться туда. Но Эйприл все еще там, ждет, когда ее спасут.
— Мне следовало сделать это раньше, — шепчу я. — Мне не следовало проводить дни в постели или с тобой…
Глаза Винсента становятся жестче. — Не вини себя, — рычит он. — Ты все еще выздоравливаешь. Ты все еще приходишь в себя после месяца сущего ада. Не бери на себя ответственность за то, что натворил этот кусок дерьма.
Я пытаюсь вырвать свои руки из его хватки. — Я могла бы сделать это раньше. Мне следовало собрать больше денег. — Я подавляю рыдание, когда эмоции захлестывают меня. — Я сделала недостаточно, пока она была здесь. Может быть, если бы я сделала, она…
Винсент крепко сжимает мои руки. — Ты не несешь за это ответственности, — тихо говорит он.
Но сожаления роятся в моем сознании.
Я могла бы продать больше печенья. Я могла бы стучаться в двери, ходить от дома к дому и рассказывать всем, кому могла, об Эйприл.
Мне не нужно было тратить свои дни на то, чтобы мне выебывали мозги, пока моя лучшая подруга пропала.
Слезы не прекращаются. Как будто прорвало плотину, и каждая разрушительная мысль заставляет меня рыдать еще сильнее.
Сильные руки и насыщенный, теплый аромат обволакивают меня.
Я рыдаю на груди Винсента до тех пор, пока у меня не начинает болеть горло, а в голове не начинает стучать от горя.
Я плачу до тех пор, пока не кончатся слезы.
Когда мы наконец выходим из здания, Ривер и Лэндон болтают возле машины Лэндона. Ривер хмуро смотрит на Винсента, прежде чем повернуться ко мне и заметить мое красное лицо и опухшие глаза.
— Что ты ей сказал, придурок? — он огрызается.
Я чувствую, как Винсент напрягается рядом со мной, когда из его горла вырывается рычание. — Следи за тем, что говоришь, Кейн, — предупреждает он.
Лэндон переводит взгляд с нас троих, вздыхает и проводит рукой по волосам. — Скайлар, тебя подвезти домой? — Спрашивает он. — Так мы можем избежать этого неизбежного спора?
Я вижу потенциальное будущее со всеми тремя из них.
Я не хочу споров. Я не хочу, чтобы они постоянно ссорились друг с другом.
Ривер обращает свое внимание на Лэндона, открывая рот, чтобы возразить, но я прерываю его прежде, чем он успевает.
— Нет, — говорю я твердо, и Лэндон хмурится, сбитый с толку. Затем я поворачиваюсь обратно к Винсенту. — Я не готова идти домой, — говорю я тихо. — Есть одно место, где я хочу остановиться.
Выражение его лица смягчается. — Куда угодно, — обещает он.
Я выдерживаю его взгляд. — Отведи меня в кафе. Только ты.
Он выглядит озадаченным, но кивает.
Ривер выглядит оскорбленной моей просьбой, в то время как Лэндон с любопытством наблюдает за мной.
Первоначальный план состоял в том, чтобы мы все вчетвером вернулись ко мне домой.
Но их динамика должна измениться, и я знаю, кто сможет организовать это изменение.
Чтобы у нас была успешная стая, мне нужно, чтобы Винсент точно понимал, что мне от него нужно.
И, возможно, это эгоистично, после всего, что они сделали, с моей стороны просить о большем прямо сейчас.
Но у меня такое чувство, что он будет восприимчив.
25
СКАЙЛАР
Когда я застряла в той темной изолированной комнате, мне приснилось кафе.
Я представляла, как создам новые вкусы макарон и включу в наше меню различную выпечку.
У меня в голове крутились разговоры с Девин и Эйприл.
Это не дало мне окончательно сойти с ума.
Когда Винсент открывает для меня дверь, и я вхожу внутрь, с моих плеч словно спадает тяжесть.
Дом.
Запах эспрессо наполняет воздух, пока я осматриваю небольшое пространство. За столиком сидит пара, у каждого из них кофе и круассан. На прилавке рядом с кассовым аппаратом стоит фотография Эйприл.
Интересно, повесили ли они мою, пока меня не было?
Я слышу голос Девин сзади, ее игривый смех заставляет меня улыбнуться.
На витрине для выпечки красиво, все выпеченные изделия выложены идеальными ровными рядами.
Столешница чистая и отполированная.
Все выглядит аккуратно и собранно.
Я замечаю новую вывеску над кондитерским прилавком — классную доску с надписью "Выпечка дня" и рисунком лимонного батончика.
Я чувствую Винсента рядом со мной и ловлю на себе его пристальный взгляд. — Что? — Спрашиваю я, внезапно почувствовав неуверенность.
— У тебя такое выражение лица, которого я никогда раньше не видел, — тихо говорит он низким голосом. — Ты выглядишь… довольной. Тебе идет.
