по крыше, где-то над нами, в небольшом домике под потолком громко мурлыкали коты, потрескивал камин на кухне. Дыхание Михаила стало ровным и спокойным, тело — расслабленным. Он прижал меня к себе, согревая, унимая боль внизу живота, успокаивая. Я крепко уснула, даже не услышав как он поднялся и сходил в ванную.
— Кира… — тихий шепот над ухом.
— М…. — не хотелось даже шевелиться.
— Пойдем, помогу тебе дойти до душа, — Михаил легко поднял меня на руки, донес до ванной. — Тебе помочь?
Ага, зеленкой помазать и подуть — я не удержалась от смешка, но вслух ничего не сказала, просто поцеловала любимого, отрицательно качая головой.
Мишо дал мне большое белое полотенце и свой мягкий халат, в котором я утонула. Оставшись одна, села в душе, включив обжигающе горячую воду. Все в доме, в ванной пахло Мишо. Я глубоко вдыхала запахи, запоминая, наслаждаясь ими: гель для душа, пеня для бритья, стиральный порошок… Внизу живота все еще жила тянущая боль, но я была настолько счастливой, что даже не замечала ее. В конце концов мой первый раз в прошлой жизни был гооораздо хуже! Вот уж не думала, что снова пройду через это.
Пока я принимала душ и приходила в себя, Михаил приготовил легкий ужин. Кутаясь в теплый халат, я села к нему на диван, положив голову на плечо и почувствовала, как он уткнулся лицом в мои влажные волосы.
— Ты любишь меня, Мишо? — тихо спросила я.
— Да, — твердо ответил он. — Очень. Именно поэтому и готов был отпустить. Нельзя, Кир, построить отношения на манипуляциях и принуждении. Я старше, я мог бы забить тебе голову ванилью и любовной чушью, но не хочу. Я лишь два года как раздал последние долги, и не смогу обеспечить тебе роскошную жизнь, которой ты достойна…
Я фыркнула и уткнулась лбом в его плечо.
— А ты, любимый, никогда не рассматривал возможность пройти этот путь вдвоем? Не думал, что женщина может быть не только любовницей и содержанкой, но и партнером в делах и другом? Не каждая женщина присасывается к мужчине на все готовое, есть те, кто хотят реализоваться и сами. Я хочу реализоваться сама. Я очень люблю тебя, Мишо, до искр перед глазами, до потери разума, но я никогда не стану от тебя зависимой. Зависимость — это тупик, это конец нормальным, здоровым отношениям. Я не хочу такого ни для тебя, ни для себя.
Михаил долго молчал, прижав меня к себе. И только через несколько минут до меня дошло — он едва сдерживает слезы. Сидела тихо, как мышка, боясь пошевелиться — ему нужно было время.
— Что будет с Натальей? — спросила едва слышно, стараясь перевести тему.
— Ее отправят в академотпуск, в университет вернется в следующем году, когда страсти немного поутихнут. Ирина же забрала документы, хоть я и не желал ей этого.
— Ты не дал исключить Наташу, — улыбнулась я — в этом был весь Михаил.
— Нет, не дал. Все мы ошибаемся, Кира, и все имеем право исправить ошибки, не ты ли мне это говорила? Наталья поступила так не сама, она сделала это ради подруги. Зависимость от других, пусть даже друзей, любовь к ним часто становится нашей слабостью, которой пользуются нечистоплотные люди. Я когда-то и сам попал в эту ловушку, родная моя, поверил другу и оказался у разбитого корыта. Да и ты едва не попала в нее. Знаешь, когда я впервые посмотрел на тебя другими глазами?
— Когда?
— Когда ты дала жесткий отпор Анжелике. До того времени ты слушала ее беспрекословно. Она была для тебя единственным значимым авторитетом, хоть и тянула тебя вниз. Но в тот день, на первой консультации, хоть я и испытал несколько неприятных минут, слушая ваш разговор, меня удивило с какой силой ты вернула ей ее злобу. До того момента я опустил руки, думал, что вряд ли смогу помочь тебе, думал, что ты станешь моей неудачей. Но тогда изменилось все.
— Я была для тебя всего лишь еще одной заблудившейся девочкой…. — задумчиво протянула я.
— Ну, не совсем… — Он откашлялся, смутившись. — Я хотел помочь тебе, это правда, и в этом ты была похожа на всех тех, кому я помогал раньше. Но злило меня другое. Я хотел тебя. Мое тело действовало без моего ведома, реагировало на тебя так, как не реагировало ни на кого. Стоило тебе пройти рядом, как меня словно кипятком ошпаривало. Я дурел от одного твоего запаха, от звуков голоса, от смеха. И вот это ненормальное, необъяснимое влечение действительно бесило. У меня ведь было строжайшее табу насчет учениц, а тут такая история. Я не любил тебя, Кира, более того, даже не уважал, но хотел до потемнения в глазах. Знаешь, каким адским мучением стали для меня занятия с тобой? Ты стала моим наркотиком, наваждением, почти манией, понимаешь?
О, Мишо, как это знакомо! Оказывается, мучилась не я одна! И Анжелика, будь она даже трижды мразью, первая учуяла это, каким-то звериным инстинктом учуяла нашу полную совместимость, давя на меня, злословя, стараясь не дать нам приблизиться друг ко другу и в той жизни и в этой.
— Но… ты все-таки полюбил меня?
— Да. Это произошло не сразу, я даже не знаю, когда точно. Но полюбил. Думаю, это случилось, когда я был в Болгарии. Когда помогал отцу, а сам постоянно думал о тебе. Все время представлял тебя в нашем саду, в нашем доме. Одергивал себя, ругал, ведь я намного старше тебя, мало тебя знал, а потом забывался и снова видел тебя рядом. Почему-то мне казалось, что ты будешь в восторге от наших гор, от быстрых речек и ручьев, полюбишь мою страну и мой дом. И тогда я смирился со своими чувствами к тебе, принял их, решил, что стану тебе другом, помощником. И надеяться не мог, что ты полюбишь меня. — Мишо поцеловал меня в губы — нежно, страстно, но бережно. — Выйдешь за меня? — вдруг тихо спросил он.
— Конечно, — ответила просто и коротко, не раздумывая ни секунды.
Внезапное головокружение, заставило меня положить голову на сильное плечо. Что-то темное, страшное, холодное коснулось моей души. Но Мишо, почувствовав мое состояние, сильнее прижал меня к себе, ограждая от страхов, защищая, оберегая. И зло, дохнув льдом последний раз, ушло. Ушло навсегда, забрав с собой образы, предчувствия и злые сны.
2014 год
Громкий, надрывный крик гларуса ворвался в мой сон, заставив открыть глаза. Солнце клонилось к закату,
