— Я же говорил, кольцо — защита. Если какой-то урод полезет… оно защитит. Никто не станет связываться с женщиной дракона.
Если бы он был одет, я бы положила ему кольцо в карман, но сейчас теряюсь. Решаю положить его на стол, но генерал не выпускает мою руку.
— Просто оставь артефакт себе, — чеканит он с нажимом.
Я вырываюсь и отступаю назад, к дверям. Кольцо бросаю прямо на пол.
— Великолепный стриптиз, генерал Грэхем. Жаль, не взяла с собой банкноты, чтобы засунуть вам за пояс брюк, — произношу напоследок.
Дракон не сразу понимает, что я сказала, а потом его лицо искажается гневом. Но я успеваю выскочить за дверь. Там меня ждет шофер.
— Генерал Грэхем велел проводить вас обратно, — замечает он.
Молча киваю. Задним числом трясутся поджилки. Хочется поскорее оказаться дома, залезть в теплую ванну и на время отключить все тревожные мысли.
Я так боюсь, что совершила ошибку.
29
Но потом происходит событие, которое резко поднимает настроение.
Не успеваем мы отойти от коттеджа, как на посыпанной гравием дорожке появляется Шейла. Бирюзовое платье мало что скрывает, объемные шары стремятся выпрыгнуть наружу. Она вышагивает на высоченных шпильках и манерно поправляет тугие черные локоны.
И видит меня. Я явно выхожу от генерала, прическа развалилась, губы припухли. Ах, да — и еще чулок на одной ноге порван. Но я это замечаю только сейчас, проследив за яростным взглядом Шейлы.
Бывшая подруга меняется в лице. Конечно же, она понимает все по-своему.
— Ну ты и дрянь! — восклицает возмущенно. — А притворялась тихоней!
В ее глазах мелькает паника — она готовилась совсем к другому.
— По тебе тюрьма плачет, Шейла, — пожимаю я плечами. Мне больше нечего ей сказать.
— Маленькая, хитрая притворщица! — шипит любовница Рэма и двигается прямо на меня.
Водитель загораживает меня собой и не дает Шейле затеять драку. Удерживает ее за плечи, а эта фурия мечет молнии из глаз.
— Что ты ему наговорила? Признавайся! — кричит девица и пытается вырваться из рук водителя. — Ты заплатишь за клевету, Анна! У тебя не получится его удержать!
— Пожалуйста, ведите себя прилично, — увещевает ее генеральский шофер.
Я обхожу их и собираюсь покинуть территорию. Но Шейла почти вырывается и делает рывок в мою сторону. Водитель взваливает ее на плечо и Шейла некрасиво вопит.
Оборачиваюсь и гляжу на постыдную сцену.
— Я буду жаловаться Рэму! Тебя уволят, урод!
Из коттеджа выходит генерал Грэхем. Он в чистой рубашке, расстегнутой на груди, на лице никаких эмоций. Глаза ледяные. Смотрит на Шейлу, которая дрыгает ногами, и рявкает:
— Майлз, я же велел проводить мою жену до отеля.
Водитель вздрагивает и отпускает Шейлу, но она спотыкается, каблук подламывается и гордая красотка падает в гравий. Вскрикивает, больно разбив колено.
Я скрещиваю руки на груди и наблюдаю.
— Рэм, — жалобно зовет она и с трудом поднимается на ноги. Подол красивого платья задрался, кудри неопрятно падают на лоб. — Почему ты принимаешь эту лгунью? Не видишь, что она снова интригует?
Генерал смотрит на нее с плохо скрываемым отвращением.
— Хватит позориться, убирайся, — цедит он.
Я удовлетворенно вздыхаю.
Бумеранг существует. И кто у нас теперь истеричка?
Развернувшись, быстро ухожу. Водитель бежит за мной, я слышу за спиной его торопливые шаги.
— Простите, леди Грэхем, — бормочет он сконфуженно.
— Леди Мойрош, хотели вы сказать, — я улыбаюсь.
Перед тем как зайти в Блаш-отель, быстро привожу себя в порядок, вытираю лицо мокрой салфеткой и скалываю волосы на затылке. В холле гостиницы меня зовет ночной портье.
— Вам письмо из Торна, — говорит он и передает мне светящийся фиолетовым светом квадратик.
Как только дотрагиваюсь до него, свечение пропадает и послание раскрывается. Пишет экономка — они нашли ключи от люка!
«Очень вас жду. Господин Роммер обеспокоен, считает, ваш дядя способен на новую подлость».
Хмурюсь. Пытаюсь понять, что еще может предпринять родственник, чтобы отнять у меня особняк.
В номере я все-таки принимаю ванну. Мне есть что обдумать. Кручу в руках договор с Рэмом.
Этот шедевр генеральской мысли смотрится издевкой. Как и все дурацкое пари в целом. А ведь он серьезный человек. Не легкомысленный мальчишка, и не идиот точно.
Он все продумал, чтобы не дать бывшей жене сорваться с крючка. Не учел только одного — я не Анна.
Утром я в последний раз выгуливаю пуделей и потом направляюсь в центральный парк. Воспоминание о маленькой девчушке Лавинии и ее маме не отпускает меня.
Этот мир, такой красивый и стильный, имеет неприглядную изнанку и от этого становится не по себе.
Я нахожу художницу на главной аллее. Она сидит перед мольбертом, но желающих попозировать не так уж и много. Она лениво что-то набрасывает на куске картона, а рядом на низкой скамеечке пристроилась Лавиния.
— А вот и я, — приветливо машу рукой и приземляюсь на колченогий стул.
Женщина поднимает голову. Погруженная в свои невеселые мысли, она не сразу узнает меня.
— Вы обещали мне портрет.
— Ох, простите, — спохватывается женщина, а малышка широко улыбается мне.
— Красивая леди, спасибо за булочки.
— Пожалуйста. Ты тоже очень красивая юная леди, — отвечаю я, и девчушка улыбается еще шире. Вся светится от счастья.
Не ребенок, а маленькое солнышко.
— У меня нет времени позировать, — говорю я, — можно оставить магический снимок?
У Анны был целый альбом «фотографий» и я отобрала оттуда пару снимков. Карточки с мужем не трогала и даже не рассматривала. Думаю, они причиняли Анне боль, но она все равно их
