комментируют то, что сделал мой дерьмовый бывший парень, что я не могла контролировать.
Я захлопываю машину на стоянке и открываю багажник, чтобы взять одеяло, но бросаю взгляд на запас бритв и бинтов в сумке рядом с ним. Последний раз я пользовалась ими в тот день, когда Келлан нашел меня и утешил. С ним я чувствовала себя в безопасности. Он заставил меня впервые почувствовать, что я не нуждаюсь в освобождении от прохладного металла, скользящего по моей коже.
Я наклоняюсь и беру упаковку. Медленно вытаскиваю блестящее лезвие и поднимаю его. Я смотрю на это мгновение, размышляя, нужна ли мне разрядка. Я чувствую, как тревога гложет глубины моей души. Тьма внутри меня умоляет освободиться, чтобы она могла снова сделать все лучше.
Не раздумывая ни секунды, я провожу металлом по коже и теряюсь в ощущениях. Из пореза стекает кровь. На этот раз рана глубокая, но я сомневаюсь, что ее будет достаточно, чтобы убить меня. Но разве это было бы так уж плохо?
Кровь перестает капать из пореза через несколько минут, и я смотрю на беспорядок, который устроила на траве за своей машиной. Я все еще чувствую слишком много боли, и мне хочется онеметь, поэтому я снова вонзаю в руку лезвие и наблюдаю, как кровь начинает свободно течь. Снова и снова я повторяю процесс, но не делаю порезы достаточно глубоко. Кажется, что они становятся все более неглубокими по мере того, как я двигаюсь. Как будто какая-то часть меня сдерживается.
Я устала и больше не могу так себя чувствовать. Мысленно я вернулась туда, где была два года назад, на пол в ванной в доме моих родителей. Тяжесть мира слишком велика, и я задыхаюсь. Они сказали мне покончить с собой, так что же меня останавливает?
Я делаю глубокий вдох, и меня окружает аромат свежего дождя. Знакомый, чистый запах заставляет мое сердце биться чаще. Он здесь? Келлан наблюдает? Если да, то почему он не показался мне? Хочет ли он, чтобы я просто покончила с этим, как все остальные?
Если я умру, может быть, мне удастся увидеть его снова, но будет ли это дольше, чем краткий миг? Я подношу лезвие к запястью, заставляя себя сделать последний надрез, чтобы покончить со всем этим. Я не знаю, что делать. Я сижу здесь и смотрю на свои запястья и кровь, покрывающую их из других порезов. Почему я колеблюсь на этот раз?
Глава 15
Келлан
Это настоящая гребаная пытка — держаться от нее подальше. Я не могу показаться, но я никогда не оставлял ее одну дольше, чем это необходимо. Я ухожу пожинать души и немедленно появляюсь снова в тени, где бы она ни была, следуя за ней повсюду, как потерявшийся щенок.
Несколько дней она была сильной, но все это ушло. Осознание того, что я причиняю ей боль, разбивает каждую частичку моего существа. Я хочу появиться, притянуть ее к себе и никогда не отпускать. Я хочу сказать ей, что она совершенна и как сильно я ее люблю, но мне запрещено, пока ее предназначение не будет выполнено.
Слышать то, что ей говорят люди, невыносимо, и Карсон — худший из них. Я надеюсь, что, когда придет время, где бы ни оказалась его душа, ее будут мучить вечно.
Мне потребовалась каждая капля моего самообладания, чтобы не появиться перед ними, когда эта мерзкая девчонка велела моей питомице покончить с собой. Я хочу забрать ее боль, но не могу. Это все ради ее цели, но от осознания этого легче не становится. Ей нужно быть сильной.
Если в какой-то момент я почувствую, что она не может справиться с этим самостоятельно, то к черту правила, и появлюсь, чтобы остановить ее, прежде чем она покончит со всем этим. Независимо от того, чего хотят Другие, я не позволю ей пройти через это.
Я должен верить, что она справится с этим и что связь, которую мы установили, сможет выдержать все, что она чувствует прямо сейчас. Я чувствую, что она сомневается в том, что я чувствую.
Я хочу встряхнуть ее и сказать, что она неправа. Я по уши влюблен в нее. Она поглощает все мое существо и является началом и концом всех моих мыслей. Как только я смогу снова показаться ей, я обязательно расскажу ей об этом при каждом удобном случае. Я должен был сказать ей раньше, когда она увидела мой истинный облик и приняла меня. Она не ушла, и не сказать ей было самой глупой вещью, которую я когда-либо делал.
Другая душа зовет меня вести ее, но я пока не могу оставить свою девочку. Она бежит к своей машине, и я хочу убедиться, что с ней все в порядке. Она кажется такой обиженной. Достаточно скоро ей больше никогда не придется испытывать подобную грусть.
Боль от осознания их существования пройдет, потому что она будет полностью моей. Я никогда не позволю ни одной живой душе снова причинить ей вред. Она будет терпеть только то, что выберет сама, а все остальное будет несуществующим.
Я появляюсь на кладбище, чтобы подождать, пока она подъедет. Когда она добирается сюда, она сразу же идет открывать свой багажник. Я хочу вытереть слезы с ее лица. Я подумал, что она схватила покрывало, на котором ей нравится лежать, но нет. Сначала ее внимание привлекло кое-что другое. Я чувствую призыв к другой душе, нуждающейся в руководстве, но снова игнорирую его. Я не оставлю ее — не вот так. Что-то должно произойти. Я чувствую смену ее эмоций.
Я смотрю, как она хватает лезвие и опускает его себе на запястье. Она режет себя снова и снова, пытаясь избавиться от своих чувств. Она переполнена всем и ничем одновременно.
Это пытка — позволить ей пройти через это, зная, что если я появлюсь, то смогу обнимать ее, пока она не придет в себя, и успокоить все ее мысли. Я оказываю на нее умиротворяющее воздействие, потому что ее душа знает, что принадлежит мне. Она всегда принадлежала мне, даже если ни один из нас еще не осознавал этого.
Время идет, а я приближаюсь к ней все ближе и ближе. Я не могу рисковать, показываясь, но я все еще хочу быть рядом с ней. Теперь я стою всего в нескольких дюймах от нее, но она ничего не замечает.
Она на мгновение переводит взгляд со своего запястья на лезвие, затем
