Бесконечность - К. М. Бэйкер

Он стонет, и его рот покидает мой.

— Я так чертовски сильно скучал по тебе. Находиться вдали от тебя было пыткой.

Он наклоняется и прижимается губами к моей шее, и я отклоняю ее в сторону, чтобы дать ему лучший доступ. Одна из его рук перемещается к моему затылку, и он запускает пальцы в мои волосы, дергая мою голову еще дальше в сторону.

Я провожу рукой по его спине и морщусь от боли от свежих порезов на запястье. Я смотрю на них и замечаю, что у меня снова началось кровотечение. Чтобы предотвратить попадание крови на него, я отталкиваю его назад. Смущенный, он стоит передо мной, и я стыдливо прижимаю руку к груди.

Он смотрит на мое запястье и хмурится.

— Тебе никогда не нужно этого стыдиться. Я уже говорил тебе раньше.

Вместо того, чтобы сделать мне выговор за то, что я использую порезы как средство преодоления, он перегибается через меня, чтобы взять что-то из багажника. Он протягивает руку, показывая, чтобы я подала ему свою, и я неохотно это делаю.

В дополнение к сумке с одеждой я завела небольшую аптечку первой помощи, полностью укомплектованную бутылочкой перекиси. Он снимает крышку с бутылочки и поливает ею порезы, заставляя меня зашипеть от ощущения жжения. Крошечные пузырьки пробиваются сквозь ранки, пока жидкость делает свое дело, удаляя все бактерии. Он наклоняется, чтобы высушить его, как только боль утихнет и осядут пузырьки. От ощущения его нежного дыхания на моей коже у меня мурашки бегут по коже. Затем он берет большой марлевый тампон, осторожно накладывает его на порезы и закрепляет лейкопластырем. Это не самая лучшая повязка, но сойдет.

Я спрыгиваю с края багажника, внезапно почувствовав себя слишком уязвимой, чтобы продолжать наш маленький сеанс поцелуев. Он устало смотрит на меня, прежде чем подойти к сундуку, чтобы вытащить одеяло, и смотрит на меня с озорной улыбкой.

— Останься, — это все, что он говорит, направляясь к надгробиям, возле которых я обычно сижу.

— Кто я? Собака? — Кричу я, но делаю, как мне говорят, оставаясь на месте.

Я теряю его из виду, когда он заходит за большой куст, загораживающий вид на мою любимую скамейку. Через несколько минут я теряю терпение и обхожу куст, чтобы найти его. Я вижу, как он нависает над моим покрывалом, лежащим точно на том месте, где мы впервые встретились. Его теневая фигура манит меня подойти ближе, но он качает головой.

Мы должны поговорить обо всем, что произошло за последние шесть дней, но все, чего я хочу прямо сейчас, - это его. Я хочу быть поглощенной им, а обо всем остальном беспокоиться позже. Он парит рядом, как будто ждет, когда я приму решение. Я хочу, чтобы он помог мне почувствовать себя хорошей, счастливой и свободной от тьмы.

— Келлан, — выдыхаю я, и он одобрительно стонет.

— Ползи ко мне, питомец. Ползи через море мертвых, чтобы добраться до своего хозяина.

Его слова проникают прямо в мое сердце, заставляя мою киску сжиматься, и я хочу подчиниться больше всего на свете. Я действительно собираюсь ползти по кладбищу?

Один из его темных завитков вытягивается ровно настолько, чтобы обвиться вокруг моей шеи, как поводок, и тянет меня к земле, принимая решение за меня. Мои колени врезаются в мягкую грязь, и моя киска трепещет от вынужденного положения. Мои глаза останавливаются на его знакомой зелени, и я медленно ползу к тому, чего хотела больше всего на свете, - к Смерти.

Его завиток остается крепко обернутым вокруг моей шеи, направляя меня. С каждым дюймом продвижения я чувствую, что становлюсь все влажнее и влажнее. Мои пальцы путаются в заросшей траве, и я обязательно выгибаю спину, чтобы он мог видеть, как покачивается моя задница при каждом движении.

Когда я, наконец, добираюсь до покрывала, я останавливаюсь перед ним, откидываясь на пятки. Я кладу руки на бедра в позе покорности и не отрываю взгляда от земли, но он тянется ко мне, чтобы поднять голову.

— Такая послушная шлюха для меня.

От его слов по моему телу пробегают мурашки. Я его шлюха. Только его. Если бы кто-нибудь другой сказал мне что-то подобное, это вызвало бы раздражение, но, исходя из его уст, я знаю, что он говорит это с теплотой и любовью. Он знает, что мне нравится быть униженной, и очень хочет, чтобы это произошло ради меня.

Не говоря больше ни слова, тень вокруг моей шеи высвобождается, когда от него отходят еще несколько завитков. Они срывают с меня всю одежду, которая на мне надета, и отбрасывают ее в сторону, прежде чем снова втягиваются в него. Мои соски мгновенно твердеют на прохладном воздухе, и я вздрагиваю, когда он касается остального моего обнаженного тела. Мне до боли хочется, чтобы он прикоснулся ко мне.

— Встань снова на четвереньки, любимая. Я хочу увидеть, насколько влажна твоя киска для меня.

Я немедленно наклоняюсь вперед, кладу руки на одеяло и развожу колени немного шире, чем необходимо, чтобы с гордостью продемонстрировать мокрое месиво между бедер. Он скользит позади меня, легким касанием своей теневой руки скользя с моего плеча вниз по спине и по моей заднице.

Что-то поднимается по внутренней стороне моего бедра, и предвкушение его прикосновения переполняет меня. Дюйм за дюймом мое дыхание учащается, а сердце колотится в груди. Я изо всех сил стараюсь не ерзать, но я никогда никого не хотела так сильно, как хочу его прямо сейчас.

Наконец легкое, как перышко, прикосновение скользит по моему влажному центру, заставляя меня застонать. Моя спина выгибается, умоляя о большем, и я слышу глубокий смешок позади себя. Я поворачиваю голову и вижу, что Келлан частично принял человеческий облик.

Он опускается на колени позади меня, его член так близко, но все еще так далеко от моей киски, и опускает ладонь, чтобы шлепнуть меня по голой заднице.

— Я скучал по тому, что был внутри этой сладкой киски, — говорит он, и прежде чем я успеваю отреагировать, в меня засовывают два пальца. — Ты как наркотик, которым я никогда не могу насытиться.

Он вводит и выпускает их в ускоренном темпе, поворачивая в идеальной позе, заставляющей меня стонать от чистого блаженства. Как будто у него есть задание заставить