Лукас вышел из фургона и направился в администрацию:
– Ты всегда можешь переночевать в фургоне.
К тому времени, когда он вернулся с ключом, Прист уговорил Алару хотя бы взглянуть на наш номер. Но когда дверь распахнули, Лукас остановился на пороге как вкопанный.
– Алара, пожалуй, тебе придется пересмотреть свои пределы.
Стены крошечного номера изнутри были выкрашены той же самой ядовито-розовой краской.
– Ну уж нет. – Она попятилась, качая головой. – Я скорее соглашусь ночевать на тринадцатом этаже.
Прист уговорами заставил ее переступить через порог.
– Не переживай. Я защищу тебя от этого омерзительного цвета.
В комнате было практически пусто: две двуспальные кровати, застеленные разномастным постельным бельем, неисправный телевизор на подставке с колесами и пластиковая корзина для мусора, которую явно давно не выносили. Сиротски голые стены не оживлял даже дешевенький пейзаж.
Алара сморщила нос:
– Гадость какая.
Прист рухнул на застеленную ветхим покрывалом постель:
– Здесь есть кровати. Все остальное не имеет значения.
– Всего две. – Алара указала на меня подбородком. – И одну из них мы забираем себе.
– Я претендую на половину этой, – заявил Прист. – Как человек, который едва не утонул.
– Ты теперь выжмешь из этого все, что можно, да? – поддразнила его Алара.
– Ну… вообще-то, да.
– Раз так, требуй себе тогда и право первым идти в душ, – сказала она. – От тебя пахнет еще хуже, чем от Кеннеди.
Джаред с Лукасом остановились у входа друг рядом с другом. Непривычно было видеть их бок о бок – одинаково широкоплечих, с одинаковыми полными губами, сонными глазами и длинными ресницами.
После того как Прист вышел из душа, второй по испачканности единогласно провозгласили меня. Я не стала спорить. Мою кожу покрывал присохший колодезный ил, а одежда была и того хуже.
– Эй. – Ко мне подошел Лукас, держа что-то в руках. – У меня есть запасная футболка – на тот случай, если тебе нужно.
Я и не подумала, во что переоденусь после душа.
– Спасибо.
Я почувствовала прикосновение к своей исцарапанной коже его содранной до мяса ладони. Вопреки всему, его прикосновение было ласковым – как и он сам. Я с легкостью могла представить, как Лукас слушает «Home», песню, любовь к которой у нас с ним была общей, и шепотом повторяет про себя слова, как это всегда делала я, когда чувствовала себя потерянной.
Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной, дожидаясь, пока ванная наполнится паром. Мне не хотелось смотреть в зеркало на собственное грязное лицо и спутанные волосы. Видеть свежие ссадины на всем теле, чтобы знать, что они там есть, тоже не было нужды. Я уселась на кафельный пол под душем и стала ждать, когда бурая вода, стекающая по ногам, вновь станет прозрачной. Кожу щипало.
В конце концов воспоминание о холодной руке Миллисент, сдавившей мое горло, и о зловонной воде, наполняющей легкие, выгнало меня наружу.
Я натянула футболку Лукаса и порадовалась, что она достает мне почти до колен, и еще больше тому, что не послушалась Элль, которая упорно старалась убедить ме ня носить вместо моих любимых трусов-шортиков что-нибудь более «миленькое», девчачье, с дурацкими надписями сзади.
Когда я наконец открыла дверь, у меня все равно было такое чувство, что всем видно, что у меня под футболкой.
Прист нахлобучил на голову наушники.
– Никто не против, если я выключу свет?
«Слава богу».
Я поспешно пробралась к кровати, натянув футболку как можно ниже. На белом хлопке остался бурый след – опять закровили содранные при падении во дворе ладони. Я повернулась, чтобы взять из ванной полотенце, но внутрь уже вошел и закрыл за собой дверь Лукас.
Я присела на край кровати, дожидаясь, когда он выйдет, и на меня немедленно навалилась чудовищная усталость. Веки налились свинцом, я с трудом боролась со сном.
Скрипнули дверные петли, и я вскинулась. Уже в полусне я поплелась в ванную.
На пороге стоял Лукас, босой и без футболки. Из одежды на нем были только джинсы. Он принялся энергично вытирать полотенцем волосы, отчего по груди побежали ручейки воды.
Чтобы не таращиться на него, я принялась разглядывать проплешину на грязном ковре.
– Я хотела взять полотенце, вытереть руку.
– Дай взглянуть.
Он подошел ко мне и осторожно взял за запястье, задев штаниной джинсов мою ногу.
– Ерунда, до свадьбы заживет.
Я изо всех сил старалась не думать о том, что стою практически вплотную к симпатичному парню в надетой на голое тело его футболке.
– Ну, если оно тебя не беспокоит, то да.
Лукас выпустил мое запястье, и я шагнула в залитую резким светом крошечную ванную.
Я промыла руку под краном и обмотала ее полотенцем.
Когда я вышла из ванной, под дверью уже ждал Джаред с чистой футболкой в руках. Я не могла перестать думать о том, как выглядел без футболки Лукас, – и теперь представляла, как выглядел бы с обнаженным торсом Джаред.
Сердце заколотилось о ребра. Я снова принялась искать спасительную проплешину в ковре, замирая от ужаса при мысли, что он догадается, о чем я думаю, если буду смотреть на него.
Он отступил в сторону, давая мне пройти.
– Я рад, что с тобой все в порядке, – произнес он негромко и закрыл дверь.
Я осталась стоять в темноте. Все то, что было между нами невысказанного, осязаемо висело в воздухе.
Я плюхнулась на кровать рядом с Аларой и стала слушать, как шумит в душе вода.
«Не думай об этом».
Алара подтолкнула меня:
– Кеннеди?
– Да?
– Спасибо, что полезла за Пристом в колодец. Для этого нужно мужество.
Похвала застала меня врасплох.
– Любой на моем месте поступил бы так же.
– Только если этот любой – один из нас.
В том, как она это произнесла, было что-то такое, что заставило меня поверить ей.
– Это трудно – быть членом Легиона?
Алара немного помолчала:
– Приходится многим жертвовать.
– Например, школой и друзьями…
– Например, семьей.
Это был не тот ответ, которого я ожидала.
– Я думала, тебя вырастила бабушка.
– Я переехала к ней, когда мне исполнилось десять. До этого я жила с родителями и младшими братом и сестрой в Майами.
– Почему тебе пришлось к ней переехать?
Лезть в чужую жизнь было невежливо, но я чувствовала, что ей нужно выговориться. К тому же я скучала по нашим с Элль посиделкам за полночь, когда мы болтали и делились друг с другом секретами.
– Мои родители знали, что одному из нас предстоит стать членом Легиона, еще до того, как мы научились ходить, и было понятно, что это буду либо я, либо Майя, моя сестра. Бабушка хотела передать свою специализацию девочке. – Алара принялась разглядывать потолок.
