— Хорошо, — Мервил встал, взял со столика пакет с апельсиновым соком, налил в стакан и протянул Сайне. Девушка жадно приникла к нему, осушив чуть ли не в несколько глотков. Мервил налил сока и себе и сделал пару глотков, собираясь с мыслями.
— Ты знаешь, кто такие Черные Беркуты? — спросил он.
Сайна кивнула. Она этого не застала, но кое-кто в деревне еще помнил, какие страшные вещи творили солдаты Императора, пользуясь полнейшей вседозволенностью и безнаказанностью. Даже Кейн Уэлли со своими отморозками выглядел на фоне Беркутов жалким и неубедительным.
— Помнишь, что с ними случилось, когда Карнелис взял власть в свои руки?
— Конечно. Историю о том самом обеде я слышала у нас в деревне как минимум раз двадцать. А потом и оставшихся Беркутов перебили. Вылавливали поодиночке и уничтожали. Кажется, даже в нашей деревне нашли одного.
— Точно, — кивнул Мервил. — Было такое, я за ним и приезжал. Но речь сейчас не об этом. Дело в том, что поголовное уничтожение Беркутов — это официальная версия, которая не совсем соответствует действительности.
— То есть? — удивилась Сайна. — А что с ними делали?
— Скажем так, некоторые из них согласились работать на нового хозяина. Не сразу, конечно. Нескольких месяцев жутких пыток и унижений — и человек будет готов на все, что угодно, только бы это прекратить. Это в том случае, если еще останется желание жить. А некоторым даже выбора не оставляли. Просто вшивали «капсулы верности» и ставили перед фактом, что теперь у раба появился новый хозяин.
— О Господи! И Талика…
Мервил кивнул.
— Талика — Черный Беркут. Ее захватили живой только потому, что она потеряла сознание от множества ран и кровопотери. В замке ее наскоро подлатали, после чего заковали в кандалы и отправили в солдатскую казарму, где она провела следующие полгода. С ней разрешалось делать все. Было лишь два запрета — снимать кандалы и убивать. Несколько раз ее приходилось серьезно лечить, потому что она была при смерти от истощения, побоев и почти круглосуточного насилия. Все ее тело было покрыто синяками, шрамами и свежими ранами. Ее резали ножом и тушили об нее сигареты, несколько раз ломали кости.
А потом в казарму пришел человек и спросил, не хочет ли она прекратить это издевательство и принести клятву верности новому хозяину. Талика попросила его убить ее. Человек предложил подумать еще полгода. И Талика сломалась. Она ползла за ним на коленях, умоляла забрать ее отсюда и клялась служить кому угодно.
Ее забрали из казармы, отмыли и отвезли в клинику в другом мире. Там ей привели в порядок лицо и тело и вживили «капсулы верности». Помимо стандартных базовых установок Карнелис счел забавным добавить запрет отказывать мужчинам в интиме. Правда, на это раз не было уточнения, что «мужчина может делать все». И когда какой-то умник попытался ткнуть в нее сигаретой по старой памяти, Талика одним движением свернула ему шею.
От немедленной расправы ее спасло только вмешательство Карнелиса. Ему понравилась скорость реакции Талики и ее готовность защищать себя. Так она и стала специалистом по выполнению сложных заданий, с которыми никто больше не мог справиться. Чаще всего ее посылали ловить других Черных Беркутов.
Что же касается меня… Я был одним из немногих, кто относился к Талике, как к человеку, а не ходячей резиновой кукле общего пользования. Собственно, поэтому она и стала со временем выделять меня из общей ненавистной массы. Я в то время еще не был первым помощником, но уже считался очень перспективным работником и проходил обучение у специально нанятых учителей. И как-то так само собой получилось, что Талика тоже стала меня учить. Она показала мне техники и умения, которыми владели только Черные Беркуты. Причем не рядовое зверье, которое беспредельничало в деревнях, а высший офицерский состав, элита Беркутов.
Карнелис заметил, что мы с Таликой проводим много времени вместе, и сделал широкий жест — «подарил» мне ее, пока не надоест. Это означало, что, кроме меня, никто не смеет ее трогать. Я сразу сказал ей, что не собираюсь на нее посягать, мы будем друзьями, она будет меня учить и вольна уйти, когда пожелает.
Нас вместе отправляли на различные задания, и однажды мы попали в засаду. Меня взяли в плен и на рассвете собирались скормить крокодилам — местные жители поклонялись этим тварям. Талика спасла меня, хотя могла спокойно уйти.
Наша дружба продолжалась несколько лет, а потом вдруг Талика сказала, что мы должны расстаться. Причин своего решения она не объяснила, просто напомнила мне мое обещание. Напоследок она сказала, что хочет отблагодарить меня. Тогда мы и провели вместе первую и единственную ночь. А уже на следующий день ее обнимал какой-то солдат. Я попробовал было вмешаться, но был решительно послан. Собственно, этим наши отношения и закончились. Мы продолжали иногда видеться, обменивались несколькими нейтральными фразами, но уже были чужими друг другу.
— Бедная девушка… — рассказ Мервила потряс Сайну до глубины души.
— Эта «бедная девушка» сегодня чуть вас всех не угробила, — проворчал Мервил. — У вас в воздуховоде было фирменное оружие Талики. Выглядит, как металлический шарик с отверстиями. Надавишь его — выделяется газ. У Талики таких штучек целая коллекция. Жертва может уснуть, поймать красочные «глюки», умереть тихо и безболезненно во сне или пару часов корчась в жутких мучениях. Это так, вкратце. Еще шарики могут взрываться.
— Ну ничего себе! И что из этой богатой коллекции закатилось к нам в номер?
Мервил немного заколебался, но все же сказал:
— Судя по описанию, вы все должны были свалиться в приступе удушья при первом же вдохе. Так что еще раз огромное спасибо Амулету Жизни, который вас спас. А у меня будет пара вопросов к Талике.
— Знаешь, Мервил, — задумчиво произнесла Сайна, — я думаю, что поняла, почему она ушла от тебя.
— Я же говорил, что ты очень умная, — ответил Мервил, привлекая девушку к себе. — Я это понял гораздо позже.
Глава 19
Светящегося коридора на этот раз не было. Кейси сразу оказалась в белой комнате. Знакомый голос укоризненно произнес:
— Я же предупреждал тебя об опасности. Почему ты не послушалась?
— Предупреждал? — удивилась Кейси. — Когда? И о чем?
— Я открыл тебе канал связи. Убийца ехала с вами в одном автобусе. Ты же чувствовала ее ненависть. Почему же ты ничего не предприняла?
— Прости, я правда не понимаю. Да, в автобусе мне было плохо, была злость на весь мир, и тетка одна дико раздражала, хотя и причины никакой не было. Но если у меня плохое настроение, это ведь не повод кидаться на первого встречного.
— Ты погибнешь, если не будешь прислушиваться к себе, — прошелестел голос. — Я смогу помочь тебе еще только один раз, потом придется рассчитывать только на себя.
— Но что я должна делать?
— Прислушиваться к своим чувствам. Делать то, что считаешь правильным, даже если это идет вразрез с общепринятыми нормами. Если чувствуешь опасность — не ходи туда, даже если твои друзья будут настаивать.
— Хорошо, я постараюсь. Но что нам делать сейчас? За нами охотятся, а впереди еще долгая и опасная дорога.
— Я буду вести тебя. Ты же должна меня слушать и просто идти на зов.
— Но что будет, если меня все-таки убьют? Ты просто выберешь себе другого хранителя? — Кейси стало обидно.
— Я всегда так делаю, — откликнулся голос.
— А как же я?
— А ты больше никогда не воскреснешь в Мире Вечности и не сможешь сюда попасть. Я верну тебя в твой родной мир, и ты будешь жить, как прежде.
— Эй, погоди, мы так не договаривались! — возмутилась Кейси. — А как же Рой?
— А что Рой? — удивился голос. — Он принадлежит этому миру.
— А если я откажусь быть хранительницей? — Кейси разозлилась всерьез. — Если скажу, что не хочу каждую минуту оглядываться, ждать выстрела в спину, мерзнуть в снегу и вообще не просила назначать меня на эту должность? Что тогда будет?
