А потом её глаза наполнились слезами.
Шок парализовал Балидора, пока он смотрел на неё.
Он чувствовал боль, исходившую из её света, и перед его глазами замелькали образы.
Все те ночи прыжков, пребывания в её свете — иногда часами, иногда на протяжении всей ночи. Он надламывался в её свете под жаром того, что жило в её голове. Она уже сломала что-то в нём, срезала какую-то броню, которую он носил, сам того не осознавая. Она взяла его измором, и он уже едва узнавал взрослого мужчину, которым он был, о котором врал самому себе годами.
Что-то в ней заставило его раскрыться.
Там, где он потерпел неудачу с ней, она одержала успех с ним. Что-то в ней раскрыло его, заставило увидеть правду о самом себе, посмотреть этой правде в глаза.
Что бы это ни было, от этого его свет жаждал её света.
Gaos. Более того.
Он нуждался в ней.
Бл*дь, теперь он нуждался в ней.
Глядя на неё, наблюдая, как она плачет, Балидор впервые осознал, что их сессии влияли и на неё тоже. Её маска была такой же ненастоящей, как и его собственная. Единственная разница в том, что она видела сквозь его маску.
А он оставался слеп.
До сего момента.
Пока она не сняла перед ним эту маску.
Он почувствовал, как её разум дрогнул, и какая-то её часть открылась под его пристальным взглядом.
На мгновение Балидор потерялся там, чувствуя так много её в те несколько секунд, что вообще ничего не мог видеть. Он чувствовал ту яму, которую Тень нашёл в её свете. Он чувствовал её и безумно открыл свой свет сильнее (так сильно, как только мог) устремляясь в то тёмное место в её aleimi.
Устремляясь в её сердце.
Устремляясь в ту бл*дскую штуку, которую Тень оставил в её сердце.
Касс тихо вскрикнула, издав хриплый всхлип.
Затем она обхватила голову руками, совсем расплакавшись, и Балидор обвился вокруг неё всем телом. В этот раз он проигнорировал её попытки высвободиться. Он стискивал её руки, прижимал к себе, вливал ещё больше своего света в её свет.
— Нет! — закричала Касс, отталкивая его руки. — Нет! Нет! Оставь меня в покое. Пожалуйста. Пожалуйста, чёрт возьми. Бл*дь, просто оставь меня одну, Балидор. Пожалуйста…
Она разрыдалась в голос, снова шокировав её.
Балидор не отпускал её.
Вместо этого он обнял её ещё крепче, по-прежнему вгрызаясь светом в ту тёмную структуру в сердце её aleimi, в тот раскол, которым Тень воспользовался, чтобы сломать её разум. За считанные секунды он почти полностью перешёл в режим разведчика, хотя исходившие от неё волны эмоций ранили так сильно, словно он не сосредоточился на работе.
Он обнимал её и прежде, чем успел это осознать…
Он снова очутился там.
Он очутился с ней, в том другом месте.
Глава 13
Проданная
Здесь темно.
Темно… он едва различает очертания комнаты без окон.
Сырые, плесневелые запахи.
Пот. Её страх, который пахнет кислым, удушает.
Физический свет достигает его, позволяя увидеть комнату дёргаными проблесками.
Поначалу он не понимает, чем это вызвано. Он пытается решить, то ли это раскачивающийся источник света, то ли что-то другое периодически блокирует ему возможность видеть. Ему кажется, что он накреняется, сворачивается во всё меньшие и меньшие фигуры.
Но самое главное, ему кажется, будто он находится внутри кошмара.
Он чувствует её отчаяние, полную потерю надежды.
Его тело разрывают на куски, им манипулируют.
Они дёргают его, выкручивают так и сяк, пока он пригвождён, заперт в похожем на цемент месте, которое окутывает его и удерживает неподвижно. Он погружается в это тёмное место, и там он в ловушке, не в состоянии выбраться, не в состоянии прекратить это.
Он не может это остановить.
Постепенно появляется ощущение.
Постепенно он начинает чувствовать вещи.
Онемение отступает, сначала немножко… а потом слишком много.
Он чувствует слишком много.
Другие его органы чувств включаются в работу.
Внезапно всё это становится реальным.
Это реально. Это действительно происходит с ним.
Он кричит.
Это не его крик. Голос звучит юно, пронзительно, с ужасом.
Он чувствует вонь алкоголя, плохого запаха изо рта.
Он слышит смех.
Он слышит, как умирает её крик, задушенный внутри.
Он слышит, как под конец она хнычет.
Этот звук пронзает как ножом.
Этот звук потрошит его так, что он не может дышать, не может связно думать.
Это причиняет ему боль. Он не может справиться с этой болью.
Его лёгкие смяты в груди, и он всё равно не может двигаться.
Но какой-то его части нужно увидеть. Он погрузился слишком глубоко, и непонимание хуже незнания. Она привела его сюда. Здесь есть что-то, что она хочет ему показать. Ей нужно, чтобы он это увидел, даже если она не осознает этого.
Он видит больше в той череде света и тьмы. Этого по-прежнему недостаточно для понимания связной картины, далеко недостаточно… но вокруг него становятся различимыми более долгие периоды времени. Он видит больше в этих сломанных кусках света и тени.
Он слышит больше.
Больше хныканья.
Он слышит больше хныканья.
Gaos. Он не может это вынести. Бл*дь, он не может это вынести…
Звук вызывает панику в его груди, пока он усиленно старается удержаться за тот свет. Звук пробуждает в нём зверя, желание убивать, защищать любой ценой. В этом звуке есть нечто животное, и его внутренний зверь отвечает, желая помочь.
Он так отчаянно хочет добраться до неё, помочь.
Киноплёнка мигает. В его разуме… в её…
Но теперь она рассказывает ему.
Не взрослая Касс. Не Кассандра, которая привела его сюда.
Маленькая девочка рассказывает ему. Она шепчет ему на ухо, объясняет, как она сюда попала, что случилось до этого, что она понимает, а что нет. Она рассказывает ему всё, что помнит, вплетаясь в его свет и шепча, пока по его свету порывом проносится печаль. Чувствуя, что он слушает, она цепляется за него и рассказывает ещё больше.
Она хочет, чтобы он ей объяснил.
Она хочет, чтобы он помог ей понять.
И теперь он понимает.
Не только то, что она ему рассказывает.
Он также понимает намного больше.
Он понимает, как сильно ей нужен свидетель — чтобы кто-то просто увидел это и поверил ей. Для этого недостаточно лишь сказать или показать. Она делает и то, и другое, одновременно говоря и демонстрируя, удерживая его рядом.
Отчасти она хочет, чтобы он сказал, будто этого не было.
Отчасти она хочет, чтобы он сказал, будто она всё вообразила, всё это ложь, плохой сон, нечто придуманное.
Все остальные тоже хотят, чтобы она в это верила.
Её мать. Её отец.
Все.
Но она не может принять это без него.
Ей нужно, чтобы он сказал ей, что этого не случилось. Ей нужно, чтобы Балидор сказал ей. И она обещает, что тогда поверит в это. Она поверит, что всё это — плохой сон.
Она поверит, что это существует только у неё в голове.
Он чувствует там маленькую девочку, и это разбивает его сердце.
Она так сильно хочет показать это кому-нибудь. Она так сильно хочет доверять кому-нибудь, кому она может показать это. Она хочет, чтобы он был здесь, не просто смотрел, а по-настоящему был с ней, внутри её света, внутри её тела. Он нужен ей здесь как свидетель, но она также не хочет делать это одна, так что они делят разум в этом кошмарном месте.
Он обещает заново прожить с ней каждый момент.
Он обещает, что не оставит её.
Он обещает, что не отвернётся.
В этом аду они едины.
Он чувствует, что она понимает.
Он чувствует, что она ему верит.
Он чувствует её сокрушительное облегчение из-за того, что он ей верит.
Поняв это, он убирает свои реакции. Он делает свой разум твёрдым, спокойным, стабильным для неё. Он старается сделать происходящее безопасным для неё, насколько это возможно. Он окутывает её своим светом, обнимает как можно аккуратнее, защищая и утешая, насколько это возможно при происходящем вокруг.
