Я, не веря своему счастью, облегченно распрямляю конечности, чувствую в них приятную, колющую боль. Крис присаживается напротив — и, глядя в глаза, начинает медленно растирать мне ноги.
— Это было… Мощно.
Его голос срывается на какой-то хрип, будто фраза совсем не та, что он хотел на самом деле сказать. Я выдавливаю кривоватую усмешку — и киваю.
— Ага.
Мы смотрим друг на друга, пока руки Криса мнут мою кожу, пробираясь все выше к бедрам. Он наклоняется, двигаясь ближе, когда я уже почти не дышу — и переходит на мои запястья, растирая и их.
— Сильно болит?
Почему он говорит так, будто больно ему? Даже рот скривил — и мне не нравится то, что он так мучается.
— Нет. Правда, уже совсем нет — падать лбом было больнее…
На этих словах лицо Криса окончательно белеет, и с тихим стоном он притягивает меня к себе, прижимаясь губами в лоб. Я буквально притиснута к его телу, и мы замираем, оба с неловким чувством, но правильным, так одинаково ощутимым счастьем. Мы вместе! Слава небу, он жив, рядом и судя по виду, почти не пострадал…
— Прости меня, Птичка. Я не знал. Я не хотел. Мне так нужно было знать, что ты в безопасности, что в итоге я сделал самую большую ошибку — отпустил тебя от себя.
Разве это не идеальный момент, чтобы признаться ему в том, что я чувствую? Ведь пару минут назад я была уверена, что умру, и жалела лишь о том, что не сказала Крису, как он мне дорог… Сейчас он произнес почти то же, и мои глаза мгновенно заволокло слезами, отчего я шмыгаю, и ворочаюсь в его руках.
— Крис.
— Да?
Его губы отрываются от лба, покрывают его легкими поцелуями, и легко обдувают, как делала мама в детстве на бесконечные ушибы. В груди разрастается щемящее чувство, которое вот-вот должно выплеснуться наружу.
— Говори, Птичка. Что такое?
Его глаза напротив — и я схожу с ума от зеленой нежности и того, что он наконец-то близко.
— Ты гораздо лучше Брайна!!!
С секунду Крис обалдело молчит, моргая, будто это вот совсем не то, что он хотел бы услышать. А я захлопываю рот, прикусывая язык — ну неужели из всего вороха мыслей мозг выцепил и выдал именно вот эту?!
— Что ж. Быть лучше предателя королевства — это, знаешь ли, весьма несложно. Но все равно — спасибо. Ты сможешь встать? Нам все еще нужно спасти короля, если ты не забыла.
Он легко поднимается, помогая за руки мне, и я вздыхаю, сосредотачиваясь на миссии. Как я могла такое ляпнуть?! Дура, одним словом. Ну ничего, я обязательно ему признаюсь… Просто чуть позже.
— А с ним что? Он в итоге за нас или против? — поддерживая меня за талию, кивает Крис на бесчувственное тело Ройна.
— Его шарахнула эта ненормальная, — я киваю на связанную Фелицию, — он пытался помочь, его самого тут держали как жертву. Может, позвать сюда медиков?
— Обязательно, но не сейчас. У нас мало времени. Я пошел сюда, увидев, что из спальни отца выскользнула Фелиуия — но успел заметить там Брайна с Зольгардом. Хорошо, что я решил проследить за Фели — так и знал, что она приведет меня к тебе.
Он снова осторожно поглаживает мой лоб, и я думаю, что по ощущениям тот должен быть бордово-лиловым. Но размышлять об этом уже нет времени — нужно придумать, как спасать королевство.
Хотя с Крисом эта задача уже не казалась мне невыполнимой.
Глава 40
Крис
Перед дверью королевской спальни мы замираем, прислушиваясь. Ни звука — кажется, Зольгард обезопасил комнату магией, чтобы никто не услышал ничего лишнего.
— После такого отец точно больше не сможет делать вид, что ничего не было, — задумчиво произношу я, поворачиваясь к Тине, — и Зольгард прекрасно понимает это. Он использует все силы, чтобы победить. Будет сражаться как можно яростнее и до конца.
— И к чему ты это?
— Там будет опасно.
— Ха, тогда, может, решишь оставить меня здесь?
Она выгибает бровь, чуть морщась, и мне самому внутри больно от вида ее лба. Что она делала там, пытаясь спастись от Фели, и развязать Ройна? Я одновременно хотел и боялся узнать.
Я улыбаюсь, глядя на упрямое выражение лица своей девушки (пусть только попробует оспорить!), зная точно, что больше подобных ошибок не допущу. Мне все еще хочется укутать ее в безопасный кокон, и страшно от мысли, что она будет в опасности, но…
Пусть она хотя-бы будет в опасности со мной.
— Напротив, — улыбаюсь, мягко пожимая тонкие пальцы, — ты пойдешь туда первой.
— Ого!
Я пытаюсь найти в ее лице панику или страх, но там лишь удивление, и готовность ко всему. Моя Пара — это гордость каждым своим поступком, и теперь мне хотелось благодарить судьбу за такой выбор.
— Ты — мой Щит, — улыбаюсь, заглушая в себе любые чувства паники, — и не будь я просто по уши озабочен тем, чтоб твое прекрасное тельце оставалось нетронутым, то поступил бы именно так. Ты войдешь туда под защитой, а я буду сразу за тобой, и тогда смогу оценить обстановку и продумать атаку. Справишься?
— Справимся, — поправляет Тина, глядя с каким-то сумасшедшим блеском в глазах, — я буду защищать тебя до самого конца, моя Пара.
Вот именно этого-то я и боюсь.
— Идем, — вместо своих мыслей киваю на дверь, и из рук Тины золотом разливается Щит, когда она шагает вперед.
Мы подходим к дверям, в которые я входил сотню раз, и наизусть помнил, как за ними все устроено. Большая входная зона с несколькими диванами, где можно почитать или попить чай. Огромная гардеробная, куда ведет отдельная дверь, находящаяся в противоположной части комнаты. Личная ванная, санузел, и небольшой кабинет — вот еще три отдельные комнаты, и все это относилась к понятию спальни короля — никогда не представлял, зачем ему все это, но отец настаивал в собственном комфорте. В центре комнаты была постель — под стать спальне, высока и широкая, и именно в ней должен был спать король, когда туда вошли Зольгард с приспешниками.
— Заперто, — одними губами шепчет Тина, попытавшись провернуть ручку, — что теперь?
— Войти незаметно не получится.
Мы делаем несколько шагов назад, и я выуживаю из резерва несколько фаерболов, сооружая их в один. Только сейчас я соображаю, что это даже к лучшему — чем больше шуму мы наделаем, тем выше шанс, что сюда сбежится остальная Стража.
— На счет три, — шепчу Тине, и отсчитываю, выбрасывая фаербол в дверь.
Я ожидаю громкого «ба-бах», разлетающегося вокруг дерева и пили с дымом — но ничего этого нет. Дверь как будто поглощает магию — и остается целой и невредимой.
— Что за… Он заколдовал ее!
— Я же говорил, что Зольгард подготовился.
Говорил, да. Но и сам не предусмотрел, что в спальню мы так просто не попадем, зато обнаружим свое присутствие.
В тот момент, когда я пытаюсь сообразить, что дальше, дверь приоткрывается и из нее появляется Брайн. С легким изумлением он оглядывает нашу пару под Щитом, и нехорошо щурится, запирая за собой дверь.
— Где Фели? Что вы с ней сделали? — резко спрашивает он, сообразив, что к чему.
Надо же, а он о ней вспомнил! Видимо, ее, в отличии от Тины, он любит по-настоящему. Кусок идиота, если честно.
— То же самое хочу спросить о моем отце. Уйди с дороги, иначе пожалеешь, Козявка.
Брайн вспыхивает, моментально приготавливая свой Меч, а тина тут же увеличивает свой Щит. Но у меня другие планы.
— Милая, не думай, что я стал тебе меньше верить, — лениво произношу, скашивая взгляд на Птичку, и она удивленно ловит взгляд, — но Брайн сейчас без Пары, и мы оба Мечи. Думаю, будет честно, если мы сразимся один на один.
— Я тебя не оставлю! — мигом вспыхивает она, но я изо всех сил гипнотизирую ее взглядом.
— Считаешь, я не справлюсь с твоим бывшим? Уверен, ты будешь рада узнать, что сделала лучший выбор. Что скажешь? Это не займет много времени.
Ну же, Птичка, думай! Ты должна понять — иначе черта с два мы с тобой идеальная Пара!
— О.
На фразе про время до Тины, наконец, доходит, и она быстро втягивает Щит, отходя в сторону. Я выдыхаю, делая шаг вперед — и молясь про себя, чтоб все прошло гладко.
