Я резко села, передо мной все тут же поплыло.
— Как ты? — мягко спросила она.
— Вроде жива. Где он? — встревожено, уточнила я.
Она опустила глаза на мою шею и, показывая на кристалл, тихо произнесла:
— Он заперт внутри этого.
Я потянулась к шее и резким движением сорвала с себя цепочку с кристаллом.
— И что теперь? — хрипло произнесла я.
— Его дух заперт там. Он, конечно, не умер, но не сможет ничего сделать ни нам, ни кому-то другому.
— А если он оттуда выберется?
— Без посторонней помощи он не сможет ничего сделать, — произнесла Хранительница.
— А я? Мы с отцом сможем когда-нибудь вернуться в свой мир?
— Я не знаю, Алина. Может и существует такое заклинание, но мне оно неизвестно, — тихо отозвалась Хранительница, а затем, немного помолчав, добавила. — Но я не единственный маг в этом мире, мы обязательно найдем того, кто тебе поможет. А теперь, давай скорей выбираться отсюда. Нужно оставить кристалл и артефакт в этом зале и забыть о том, что здесь только что произошло. Эта вещь очень опасна для людей.
Я кивнула, полностью соглашаясь с ней. Она, придерживая меня за плечи, помогла подняться на ноги, и мы пошли, оставив за спиной весь ужас пережитого.
Глава 26 Ранение Томаса
Наверх мы шли с большим воодушевлением, чем спускались. Хотелось поскорее покинуть место, где находился дух Марка Слэттена. Даже запертый в магическом кристалле, он казался очень опасным. Мы почти бежали по крутым лестницам каменного коридора, вверху, как путеводная звезда, выглядывало бледно-желтое пятно света.
— А Клаус не мог убить моего отца и Томаса? — встревожено спросила я, поднимаясь по лестнице.
— Чары на нем должны были рассеяться. Кристалл блокирует магию Марка, — ответила Хранительница.
— А ваш венец? Его действие тоже закончилось?
— К сожалению, нет. Эта магия очень сильная, — печально сказала Хранительница.
Мы поднялись и захлопнули за собой дверь в это место, чтобы навсегда стереть из памяти все ужасающие события последних часов.
Где-то наверху в библиотеке были слышны голоса Клауса и моего отца.
— Простите меня, профессор Кэнтнис. Я не знаю, что на меня нашло, — виновато извинялся Клаус.
Отец выскочил на лестницу, юноша торопливо бежал за ним. Они оба увидели нас и поспешили вниз.
— Девочка моя, как ты? — встревожено спросил отец, спускаясь по лестнице.
— Алина, Хранительница, простите меня, пожалуйста, — крикнул Клаус, увидев нас с волшебницей.
— Простить за что? За то, что едва не убил нас всех? — зло выкрикнула я.
Отец, оказавшись внизу, кинулся ко мне и обнял.
— Я так боялся за тебя, моя девочка. Как ты?
— Папочка, все хорошо, правда. Пойдемте, нужно найти Томаса и остальных, — с нажимом сказала я.
Мы вышли на улицу, ночь уже опустилась черным занавесом на замок и его жителей. Во внутреннем дворе замка почти никого не было, лишь где-то у соседнего дома лаяла собака. Мы вошли в здание, откуда я отправилась на разговор с Хранительницей. Сегодня на меня свалилось столько всего, что теперь не знала, могу ли поделиться полученной информацией со своими друзьями. Успокаивало лишь то, что Хранительница отправилась с нами. Мы подбежали к запертым дверям столовой и, отодвинув засов, распахнули их. У самого входа сидел кот, соскочивший при виде нас и прихрамывающий на обе лапы, коротышка Оран с подбитым глазом склонился над лежащим на полу Томасом. Возле его головы набежала небольшая лужица крови.
Я кинулась к приятелю, пытаясь рассмотреть кровоточащую рану.
— Томас, ты слышишь меня? — вырвалось у меня.
— Ты, чудовище, — зло крикнула я, глянув на Клауса.
Он стоял с виноватым видом позади всех.
— Алина, ты же знаешь, что он не виновен, — тихо произнесла Хранительница, наклоняясь к Томасу.
Умом я понимала, что вины Клауса в случившемся нет, но сердцем не могла принять последствия его поступков.
— Нужно перенести его в комнату, — распорядилась Хранительница, глядя на племянника. — Помогите мне.
Отец и Клаус кинулись к ней, пытаясь поднять раненного. Общими усилиями они дотащили раненного до кровати и уложили его. Комната Томаса была обставлена еще более скромно, чем моя. У кровати стоял небольшой столик и простое деревянное кресло. Окна были плотно прикрыты ставнями, лишь в углу жарко пылал камин. Хранительница схватила со стола колокольчик и громко в него позвонила.
Тут же в помещение вбежали две женщины.
— Принесите мне воду, тряпки и шкатулку из моей комнаты, — громко приказала она.
Они поклонились и тут же побежали выполнять ее распоряжение. Томас тихо застонал, позвав меня в забытьи, но глаза не открыл.
— Что с ним, — встревожено, спросила я.
— Чем я могу помочь ему? — хрипло произнес Клаус.
— Пока ничем. Скажи лучше, чем ты его так приложил? — отозвалась Хранительница.
— Я вообще ничего не помню, — проговорил он, опустив низко голову.
Тут Оран что-то громко забормотал, с опаской косясь на Клауса.
— Он говорит, — начал юноша. — Что я внезапно напал на них, и мы с Томасом начали драться. Потом он ударился об угол камина и потерял сознание, а я всех запер и силой увел профессора Кэнтниса с собой, угрожая ему ножом.
Клаус схватился за голову и со стоном опустился на пол возле кровати.
Прибежали люди Хранительницы, неся с собой небольшие емкости с теплой водой, тряпки и резную деревянную шкатулку. Все вещи они поставили на столик, и отошли в сторону, ожидая дальнейших приказаний. Хранительница взяла одну из тряпок, обильно смочила ее водой, слегка отжала и прикоснулась ею к ране Томаса. Он громко застонал от боли. Она проделала это еще несколько раз, смывая запекшуюся кровь с его головы. Затем колдунья открыла свою шкатулку и достала оттуда небольшой флакончик с темной тягучей жидкостью. Хранительница нанесла лечебный состав на рану и перевязала ее. Затем, глядя на нас, громко объявила:
— Я останусь с Томасом и понаблюдаю за ним. А вы идите по своим комнатам. Сегодня был непростой день, нам всем нужен отдых. Завтра нам будет необходимо многое обсудить. Алина, тебе тоже следует отдохнуть.
Нехотя мы все покинули комнату Томаса и отправились к себе. Я шла задумчиво по коридору, а возле меня ковылял, прихрамывая, мой кот. Добравшись до своей комнаты, я, не раздеваясь, прилегла на кровать. Василий улегся рядом и свернулся клубочком. Поглаживая его, я незаметно для себя уснула. Во сне я металась и то и дело слышала голос профессора Слэттена, который кричал, ругался и просил выпустить его из кристалла. Несколько раз я просыпалась и резко вскакивала с бешено бьющимся сердцем, но затем снова ложилась и проваливалась в сон. Лишь под утро я заснула крепко без сновидений. Разбудил меня тихий стук в дверь — это пришла девушка, которая помогала мне вчера. Она принесла мне новую одежду и предложила привести себя в порядок и следовать за ней. Я резко встала, умылась, переоделась, несколько раз прошлась расческой по волосам и пошла следом за ней. Моя помощница проводила меня до дверей соседней комнаты, и, сказав, что меня уже ждут, удалилась. Я робко постучала в дверь и вошла. Яркий солнечный свет бил из окон прямо в глаза. Ставни были широко распахнуты. Прохладный воздух и звуки внутреннего двора замка проникали внутрь. Пели птицы, кудахтали куры, недалеко был слышен лай собаки. Посреди комнаты я увидела круглый деревянный стол, в центре которого была установлена ваза с живыми цветами. Вокруг него расположились несколько массивных стульев с резными спинками. У дальней стены прямо напротив окна стоял небольшой столик и два глубоких кресла, в одном из которых сидела Хранительница, задумчиво глядя куда-то вдаль.
— Доброе утро, — робко произнесла я.
Женщина чуть вздрогнула, обернулась и, заметив меня, улыбнулась.
— Здравствуй, Алина, — отозвалась она, показывая на соседнее кресло. — Проходи. Садись. Как ты спала?
— Нормально, только… Я всю ночь во сне слышала голос профессора Слэттена, — призналась я.
