дыхание.
— Ты что? Конечно!
— Поздравляю! — парень крепче меня обнял, поглаживая по спине. — Уверен, что вы будете прекрасными родителями.
— А ты будешь прекрасным дядей, — улыбнулась я, заглядывая в его лицо и наблюдая за реакцией.
— Дядей? — Эрик неверяще вглядывался в моё лицо. — Ты не шутишь?
— Я хочу, чтобы ты был дядей нашего ребёнка. Ты невероятный парень. Думаю, что Герех будет согласен. Что скажешь на это?
— А ты как думаешь? — возмущённо спросил Эрик. — Конечно, хочу!
Несмотря на грусть из-за отъезда Гереха, настроение приподнялось.
Эрик проводил меня до дома и, чмокнув в щёку, побежал домой.
Я вошла в дом и только подняла ногу, чтобы подниматься по лестнице, как сзади раздался ехидный голос матери.
— Уехал твой любимый? — в её голосе сквозило презрение.
— Уехал, — тихо согласилась я.
— Этот нищеброд заделал тебе ребёнка и уехал, помахав ручкой, — она приблизилась ко мне со спины.
— Он не нищеброд, — твёрдо сказала я. — И он не заделал ребёнка. Наш ребёнок это плод нашей с ним любви. Не смей равнять всех по своим мерзким меркам.
— Ты как с матерью разговариваешь? — с силой женщина развернула меня лицом к себе. — Осмелела? — она замахнулась для удара.
— Никогда не боялась, — я перехватила её запястье и с силой сжала пальцы, заставив её вскрикнуть. — Ты больше никогда не посмеешь ко мне притронуться! Никогда, слышишь меня?
— Ты что себе позволяешь? — шипела она, пятясь назад под моим напором. — Ты никто, чтобы мне указывать! Я твоя мать!
— Я терпел тебя всю жизнь. Терпела твои побои за любую провинность, даже за ту, которую я не совершала. Я терпела это, потому что любила тебя. Но больше я терпеть это не намеренна. Я буду защищать себя и своего ребёнка. А если понадобится, сообщу всё папе. Больше жалеть тебя не стану.
— Жалеть? Меня? — пьяно рассмеялась она. — Ты себя пожалей! Твой Герех уехал от тебя подальше, чтобы сбежать от тебя. Ты посмотри на себя! Осталась одна. Беременная. Кому ты нужна такая?
— Тебе нужно поспать, мама, — я толкнула её на диван, в который она упёрлась ногами, пятясь от меня. — Я не хочу слушать твой пьяный бред, завистливой женщины.
Я резко развернулась и, больше не обращая внимания на пьяные выкрики в спину, пошла в свою комнату.
С каждым днём я разочаровывалась в этой женщине всё больше и больше.
Меланья
Придерживая округлившийся животик, медленно бреду на рынок, чтобы купить себе пряников и свежего молока.
Несмотря на слабость во всём теле и постоянную сонливость, которые сопровождают меня с самого начала беременности, настроение сегодня приподнятое.
Сегодня наступила осень, а это значит, что мой Герех скоро приедет.
Мысли об этом греют, и я невольно начинаю улыбаться.
В письмах он говорил, что хочет, чтобы мы свой брак закрепили в церкви.
С согласия богов.
А мне было всё равно. Всё равно как и где пройдёт наша свадьба.
Главное с ним.
Самым важным было для меня стать полностью его.
От кончиков пальцев до кончиков волос.
Чтобы я гордо могла звать его своим мужем.
— Скоро, малышка, папа наш приедет, — погладив живот и почувствовав лёгкий пинок ножкой, прошептала я. — Подождёшь своего папочку, прежде чем появляться на свет?
Я свернула на широкую дорогу, которая вела прямиком на городской рынок, когда услышала до боли знакомый голос.
Я подумала, что мне показалось, и продолжила свой путь, но знакомый голос раздавался из-за угла.
— Дилания. Булочка моя. Как же я мог тебя не замечать, если ты всегда была рядом? Ты такая красивая.
Я двинулась на голос будто во сне.
Не веря своим ушам.
Надеясь на то, что слух меня подводит.
За аккуратным заборчиком, который огораживал двухэтажный дом, во дворе, тесно прижавшись друг к другу и не оставляя между телами свободного пространства, стояли двое.
Герех и Дилания.
Я несколько раз моргнула, надеясь на то, что и зрение меня подводит.
Надеясь на то, что мне просто показалось.
Надеясь на то, что я просто слишком сильно соскучилась Гереху, и он мне мерещиться везде.
Но представшая перед глазами картина меняться не желала.
Герех, мой Герех, стоял во дворе чужого дома и прижимал к себе Диланию.
Его правая рука зарылась в её волосы, а левая ласково гладила по лицу.
Сердце в груди сжалось в тисках боли. Мне казалось, что я проглотила иглу, и она вошла в моё сердце.
Я положила руку на грудь, пытаясь унять эту боль. Пытаясь не задохнуться от разрывающих меня на части чувств.
Герех запрокинул лицо девушки назад и впился поцелуем в её губы.
Слёзы градом текли по щекам, когда я смотрела за тем, как Дилания отвечает ему.
Подаётся навстречу губам, которые я так сильно любила целовать.
Зарывается пальцами в волосы, которые я перебирала своими пальцами, когда Герех лежал на моих коленях.
Вдруг Дилания повернулась ко мне и победоносно усмехнулась.
Она прижималась щекой к груди Гереха, а змеиная улыбка блуждала на её губах.
— Смотри, родной, кто пришёл, — громко сказала она. — Твоя пузатая.
Я увидела, как медленно парень поворачивает ко мне голову и смотрит в моё лицо пренебрежительным взглядом.
Увидела, как он смотрит в моё лицо, будто видит меня впервые в своей жизни.
Он усмехнулся и подмигнул мне, будто ничего не случилось.
Будто это не он целовал Диланию у меня на глазах.
Я медленно стала пятиться назад, чтобы оказаться подальше от этого кошмара.
Чтобы сбежать.
Чтобы уверить себя в том, что мне показалось.
Померещилось.
Уверить себя в том, что мой Герех ещё не приехал.
