по-прежнему безмолвно лежала на нем, покоясь на его груди, словно маленький птенчик, беззащитная, растрепанная, но совершенно умиротворенная.
— Я сделал тебе больно, — сказал Теодор едва слышно. — Прости…
— М? — отозвалась та с таким видом, будто бы вообще не понимала, о чем он.
— Я старался быть осторожным, но…
— А, это? — хмыкнула Эллания, гладя небольшую шелковую поросль прямо перед своим носом. — Ты много раз делал мне больно, но только не сегодня…
Теодор сжал простынь под ладонью так, что она затрещала. Он понимал и полностью принимал правдивость этих слов. Он как никто знал, что был с ней слишком жесток. Но как он мог объяснить ей всю историю своей жизни? Да и был ли какой-то смысл оправдываться? Ничего из того, что осталось в прошлом не являлось причиной обелять свое поведение.
— Прости меня, — сказал он еще более сдавленно. — За все…
Элла чуть выгнулась, глядя ему в глаза. Он много раз видел недовольство на ее лице, знал, каким возмущенным или даже ненавидящим может быть ее взор. Но сейчас она смотрела на него совершенно иначе. Нет, он видел лишь тепло и нежность, а еще, возможно, понимание. Необъяснимое понимание той сути его невыносимого нрава, которым он прикрывал кровоточащие раны своей души.
Мужчина хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он сроду не умел каяться, не умел просить прощение или умолять. Жизнь давала ему совсем другие уроки, часть из которых запечатлелась на его теле несмываемыми отметинами. Забота и сердечность никогда не входили в их число. Так что он просто не знал, что нужно было говорить в таких случаях. Но Элле, похоже, этого и не требовалось… Она приняла его таким, каким он был, со всеми колючими сторонами его личности.
Не совладав с неожиданным порывом, он приподнялся на локте, приподнимая и девушку, и впился в нее самым отчаянным поцелуем из всех, которые когда-либо были в его жизни. Он не просто хотел целовать ее. Нет, он хотел показать ей все то, что терзало его изнутри, излить ей всю свою душу, поведать то, что не мог облечь в словесную форму. И она отвечала ему тем же, с каждым вдохом отдавая себя в его владение все больше и больше.
Мужчина обнял ее столь крепко, будто боялся, что она исчезнет, как когда-то во сне. Будто хотел слиться с ней воедино, чтобы уже точно никогда не потерять. А потом слегка отстранился, открыто любуясь ее румянцем, полуопущенными ресницами, прикрывающими небесную голубизну глаз и непослушным локоном, свесившимся на лицо. Непосредственная простота ее вида, без давно знакомых игр в вожделение и страсть, прельщала его. А открытость эмоций растапливала застаревший айсберг, скрывающий его сердце.
— Ты моя, — сказал он, касаясь кончиком большого пальца ее раскрасневшихся зацелованных губ. — Ты моя…
На секунду в ее очах промелькнула печаль.
— Сегодня… — отозвалась она удивительно смиренно.
— Сегодня? — удивленно повторил он, плохо понимая это неожиданное дополнение.
Но осознание пришло слишком быстро, мгновенно лишая Тео всей разреженности и флера очарования, которые он сейчас испытывал. Его вид сразу же ощетинился и на лицо наползла привычная непроницаемая маска.
— Не только сегодня, — сказал он твердо, вскакивая с кровати и сжимая кулаки.
Элла вздрогнула от столь неожиданной перемены. Буквально секунду назад они предавались покою и неге, наслаждаясь обществом друг друга, и вдруг Теодор из снов опять исчез, оставив после себя лишь привычного жесткого человека, закованного в непробиваемую броню. От этой внезапной потери сердце ее, немного залеченное недавней лаской, снова закровоточило. Она была совершенно не готова к столь стремительному окончанию сказки, что внезапно стала для нее былью.
— Что ты имеешь в виду? — робко спросила девушка, страшась услышать его ответ.
— То, что ты не будешь принадлежать ему никогда, разумеется! — отозвался он немного громче, чем собирался, продолжая до хруста сжимать кулаки. — Ни сегодня, ни завтра, никогда!
Он решительно отвернулся и, на секунду заметавшись по комнате, резко подошел к окну, не положив, а практически стукнув по подоконнику руками.
— Но, что мы можем с этим сделать? — поинтересовалась Элла, продолжая печалиться о том, как быстро иллюзия счастья разбилась о натиск действительности. — Я говорила с ним, он верит в то, что наша встреча — это судьба…
Теодор злобно хмыкнул, устремляя взор куда-то во тьму неизвестности.
— Как бы то ни было, — продолжала девушка, пропуская его ироническую реакцию мимо ушей. — Альмир Эмирхан не отпустит меня… И уж тем более не отдаст меня тебе.
— Я и не собирался у него спрашивать! — ощетинился тот, совершенно не к месту, вымещая свою злость не на того человека, на которого следовало.
Поняв это, он слегка успокоился и, глубоко вздохнув, добавил.
— В смысле, его планы меня не касаются…
— А вот меня очень даже касаются, — слегка обиделась Эллания.
— Я не в этом смысле, Элла, — неожиданно тепло улыбнулся тот.
И как будто в полной мере осознав, что именно она имела в виду, внезапно сорвался с места, оказавшись прямо перед поникшей девушкой во всей своей пооуобнаженной красоте. Он впился в нее губами, и продолжал говорить, чередуя слова со скомканными краткими поцелуями.
— Ты не должна ничего бояться, я не отдам тебя ему!
— И как ты запретишь Принцу распоряжаться своей собственностью в его же собственной стране? — спросила девушка, когда он немного от нее отстранился.
— Очень просто, — ответил мужчина, заботливо заправляя выбившийся каштановый локон за ее ушко. — Увезу из его собственной страны…
Элла посмотрела на него с сомнением.
— И каким же образом?
— Самым что ни на есть банальным. Выкраду…
Мужчина еще раз чмокнул ее, на сей раз в лоб, и почти так же стремительно вернулся обратно к окну, будто бы в этом месте ему думалось лучше.
Элла была счастлива видеть его живое отношение к проблеме, но она не могла представить себе ни единого варианта осуществления этой затеи.
— А как же сфера? — спросила она неуверенно, прекрасно понимая, что одновременно и девушку, и артефакт ему получить не удастся.
Теодор молчал, вглядываясь куда-то за горизонт. И Эллания уже испугалась, что, осмыслив проблему, он откажется от своих слов, но через минуту тот повернулся к ней с совершенно собранным видом и сказал.
— Тебя не должно это волновать. Все, что тебе нужно знать, это то, что завтра вечером я приду за тобой. И мы покинем Аллористан навсегда…
Услышав эти слова, Элла едва совладала с порывом, чтобы не бросится к нему на шею и повиснуть там,
