сама я никогда не воспринимала шутки всерьез и не думала, что между нами возможны романтические чувства.
Одной рукой Бувэнь держал мою ладонь, а другую положил на спинку дивана.
– Мы могли быть вместе, если бы мама не увезла меня.
Отдернув руку, я сказала как можно мягче:
– История не знает сослагательного наклонения…
Он не слушал и наклонился, собираясь меня поцеловать. Моя попытка отодвинуться провалилась из-за спинки дивана, и стало ясно, что отступать некуда. Пришлось упереться руками ему в грудь.
– Датоу, не делай этого!
Бувэнь, казалось, потерял контроль над эмоциями и хотел поцеловать меня, несмотря ни на что.
– Датоу, Датоу…
Мы продолжали бороться, пока во дворе не раздался звон, напомнивший, что в доме мы не одни.
Адвокат выпустил меня и с досадой спросил:
– Почему? Мы давно знакомы. Я точно знаю, чего ты хочешь, и могу дать тебе это прямо сейчас: стабильность в семье, в жизни, уверенность в будущем.
Думал, что наш союз – это естественно возможный исход.
– Мне жаль.
Прекрасно понимаю, что для меня нет никого более подходящего, чем Датоу. Он знал обо мне все и тем не менее принимает меня и любит. Всегда исполнял любые мои желания. Однако я не могу смирить с тем, что мое сердце занято другим.
– Возможно, мы переросли те отношения, что были до нашей разлуки?
– Извини, но наши отношения совсем другие.
Он немного помолчал, взял мои руки в свои и сказал с улыбкой:
– Не извиняйся. Ты еще не замужем, так что у меня пока есть шанс.
Не дав ответить, он поднял руку, жестом показывая, что разговор закончен. Мне оставалось только промолчать.
– Пойду посплю. Желаю тебе того же.
Бувэнь уже открыл дверь, как вдруг обернулся и спросил:
– Цзюйлань действительно твой двоюродный брат?
Я покачала головой. В его взгляде читалось: «Так и знал». Он вышел из спальни с улыбкой и осторожно прикрыл за собой дверь.
Внезапно ноги сами понесли меня к окну. Внизу Цзюйлань подметал пол. Оказалось, что тот звон был из-за разбившегося стакана. Убрав стекло, мужчина развернулся и вошел в дом.
Не задумываясь ни о чем, я тут же вышла из комнаты и побежала вниз, к кабинету. Дверь была закрыта, и моя рука уже поднялась, чтобы постучать, но… Войти не хватало смелости, а уходить не хотелось. В итоге я с глупым видом стояла в коридоре.
Не знаю, как долго это продолжалось, но дверь внезапно открылась, и передо мной возник Цзюйлань. Я вздрогнула и неловко улыбнулась.
– Только хотела постучать – и ты вот открыл… Ха-ха… Какое совпадение! – сказав это, я рукой изобразила стук в дверь.
Мужчина молча смотрел на меня. Неужели я опять поставила под сомнение его умственные способности?
– Можно войти? – робко спросила я, смущенно опустив руку. Цзюйлань молча отошел в сторону.
В комнате я села на стул у компьютера. Он закрыл дверь, прислонился к стене и скрестил руки на груди, глядя на меня издалека.
– Чего ты хотела? Если извиниться, то это я уже слышал, а мне неинтересно все время повторять, что не сержусь.
– Ты не злишься. – Я набралась храбрости. – Но тебе не безразличны мои слова. В противном случае ты бы не искал в интернете значение того слова.
Пожалуй, для него эти слова как удар под дых: каким бы умным он ни был, но только-только познакомился с компьютером и не знает, что можно просмотреть историю поиска. Тем не менее уточнять Цзюйлань ничего не стал, а лишь объяснил:
– Не знал, вот и посмотрел.
– А помнишь, мы вместе смотрели «В мире животных»? Когда лев был сыт, а антилопа паслась рядом, он даже не смотрел в ее сторону… И почему стакан разбился во дворе?
Цзюйлань продолжал буравить меня взглядом. Лицо его при этом было таким спокойным, что я вновь почувствовала, что слишком много думаю.
Один его вид заставил мое сердце биться чаще. Мужчина передо мной был холоден, резок на слова, но никогда не уклонялся от решения проблем. Когда меня ограбили, ранили, когда шел ремонт в гостинице, ничего из этого его не касалось, однако он всегда присутствовал там, где был нужен, и помогал, когда возникала необходимость. Цзюйлань дал мне спокойно восстановиться после травмы и радостно понаблюдать за ремонтом. Есть еще причины считать его ненадежным?
Какая же я дура! Материальные потребности – это часть быта, повседневной жизни. Эти вещи – будь то дом или машина, украшения или одежда – всегда можно купить за деньги. Даже если нельзя приобрести что-то дорогое, то всегда есть более дешевые аналоги. Однако в этом мире нет второго У Цзюйланя, и я не смогу найти более «дешевого» мужчину, который бы мне понравился. Как можно было вещи, которые легко купить в торговом центре, ставить выше того, кто занял место в моем сердце?
Дедушка дал мне образование, воспитал и заботился, обучил необходимым навыкам, чтобы я могла содержать себя, и завещал этот дом. Разве это не должно добавлять уверенности и сил жить той жизнью, которой хочу?
Я столько лет работала, и все, что имею сейчас… Неужели это лишь для того, чтобы пойти на компромисс с так называемой реальностью? Разве у меня нет возможности самой обеспечить себе стабильность?
Есть дом, в котором могу жить, и ум, чтобы зарабатывать деньги. Я всегда знала, что могу позаботиться о себе, и понимала, что появление в моей жизни мужчины и заключение брака не улучшат ее. Если у меня хватило смелости планировать свою жизнь в одиночестве, значит, хватит и сил следовать за тем, кто нравится.
От мысли, что я была готова променять Цзюйланя на что-то, что можно просто купить, по телу побежали мурашки и стало страшно. Стоя у двери кабинета, я еще толком не понимала, чего хочу. Он мне нравится, но совместного будущего с ним я не вижу. Бувэнь же готов дать мне стабильность и уверенность в завтрашнем дне, только… не хочу идти против себя.
В этот момент на меня будто снизошло озарение. Я встала и решительно взглянула на Цзюйланя:
– Ты мне нравишься. Будешь моим парнем?
Глава 7. Что еще ты умеешь?
Мне кажется, что Цзюйлань становится все более и более таинственным. Как только думаю, что знаю его, он удивляет меня снова.
Последние несколько дней я все пыталась понять, что же мог значить его ответ на мое признание. Если бы он сказал: «Да, ты мне тоже нравишься», это говорило бы о взаимности. «Прости,
