Лэш не собирался покидать Колдвелл. Не мог. До тех пор пока он во главе Общества Лессинг, ему предстоит сталкиваться нос к носу с Братством, а Братья, в свою очередь, и с места не сдвинуться из города — по той причине, что здесь находилась Гробница. Так что, пусть гражданские вампиры и были разрозненны, Колдвелл по-прежнему оставался полем боя, и врагам не победить до тех пор, пока дышит Братство.
Рано или поздно Лэш оступится, и Джон будет там.
Но чертово ожидание грозило добить парня, окончательно. Каждая ночь, не приносящая ничего нового и стоящего… становилась похожей на вечность в аду.
Выпустив наконец вену мистера Ди, Лэш отшвырнул его, словно грязную тарелку с объедками. Устало привалившись к стойке, он упивался чувством утоленного голода, и возвращением жизненных сил. Но пока что он оставался чертовски медлительным, что случалось всякий раз после кормления.
Время от времени он впивался в горло Хекс только для пинков и так, от нечего делать, но эти игры явно не приносили насыщение желудка.
Что оставляло его живущим за счет… лессеров?
«Нет, он не мог так попасть. Ни за что. Ему не нужно регулярно вцепляться в глотку этих ребят».
Подняв руку, он посмотрел на часы. Десять минут десятого. А он уже выглядел не хуже бездомного забулдыги. И ощущал себя соответствующе.
— Приведи себя в порядок, — сказал он мистеру Ди. — Мне нужно, чтобы ты выполнил для меня кое-какое дерьмо.
Раздавая приказы, его язык заплетался.
— Тебе понятно? — спросил он.
— Да, сэр. — Техасец оглядел ванную комнату, наверное, в поиске полотенца.
— Ступай вниз, — рявкнул Лэш. — Отправляйся на кухню. Еще раздобудь мне чистую одежду и принести ее сюда. Да, и когда будешь в особняке, оставь в спальне больше еды.
Мистер Ди кивнул и не твердой походкой вышел на ослабевших ногах.
— Ты выдал новичку мобильник? Документы, удостоверяющие личность? — крикнул ему вслед Лэш.
— Они внизу в сумке, и я отправил тебе его номер.
Ублюдок и правда был отличным личным помощником.
Войдя в душ и повернув рычажки регулирующие температуру, располагающиеся на кафельной стене, он не удивился бы, не полейся вообще из душа вода, или если бы потекла лишь тонкой грязной струйкой. И все же ему повезло. Из головки распылителя полился тонизирующий, чистый дождь. Лэш быстро разделся.
Принятие душа было приятным занятием. Он чувствовал себя так, словно его тело проходит перезагрузку.
Покончив с водными процедурами, он вытерся своей рубашкой и спотыкаясь побрел в спальню. Растянувшись на кровати, он закрыл глаза и положил руку на живот, туда, где были язвы. Это место онемело. Не похоже, что ему требовалась какая-то помощь.
Когда звуки, донесшиеся снизу, казалось, указывали на успешное развитие процесса, он немного расслабился… и удивился. Теперь уже не все издаваемые крики были полны боли и страха; они стали скорее смахивать на звуки из порнофильма: новые и новые стоны, становились все громче, словно результат оргазмов.
«Ты гей?» вспомнились ему слова парня.
Скорее, это больше звучало как «я-так-надеюсь-на-нечто-подобное».
Неважно. Лэш не испытывал особого желания постоянно торчать подле своего папочки, поэтому если повезет, в этом качестве какое-то время будет использоваться новичок.
Лэш закрыл глаза и попытался выкинуть все мысли из головы. Планы Общества, размышления о Хекс, разочарование от кормления… Его мозговые волны смешались в водовороте, но тело было слишком уставшим, чтобы поддерживать сознание.
Что тоже неплохо…
Погружение в сон походило на видение. Четкое и ясное. Он вошел в него, проникая в свое сознание где-то в ином месте, отбрасывая все остальные заботы в сторону.
Он увидел идущим себя по земле поместья, где вырос, по лужайке перед главным домом. Внутри горел свет, суетились люди… точно как в ту ночь, когда он явился сюда и убил тех двух вампиров, что его вырастили. Сейчас там были незнакомые ему лица. Они были другие. Люди, купившие этот дом.
По правую сторону располагалась клумба плюща, где он закопал своих родителей.
Затем стоящим себя над выкопанной ямой, куда поскидывал тела. Земля в том месте все еще была бугристой, несмотря на то, что какой-то садовник высадил на ней плющ.
Опустившись на колени, он потянулся вперед… только чтобы обнаружить, что его собственная рука была уже не его.
Он был, как его настоящий отец: черной, мерцающей тенью.
По нескольким причинам, это открытие привело его в ужас, и он попытался проснуться. Его неподвижное тело взяло верх.
Он погрузился слишком глубоко, чтобы вырваться.
***
Галерея искусств имени Рикардо Бенлуиса находилась в центре города, неподалеку от больничного комплекса Святого Френсиса. Гладкое, шестиэтажное здание выделялось среди его сородичей небоскребов 1920-х годов, благодаря реконструкции, оснастившей его корпус сверкающей сталью и окнами, размером с гаражные ворота.
Став похоже на старлетку среди престарелых дам.
Когда Джон с остальными парнями появились на тротуаре перед фасадом здания, вечеринка была уже в самом разгаре. Через огромные стеклянные витрины ему были видны разодетые в черное мужчины и женщины, с бокалами шампанского в руках, изучающие картины на стенах. С улицы они могли показаться нечто средним между мазней пальцем пятилетнего ребенка и работой садиста ржавым гвоздем.
Джон остался не впечатленным шаблонной авангардистской культурой… и как всегда, он понятия не имел, откуда у него вообще взялось представление об искусстве. Как будто это имело какое-то значение?
Трэз сказал им ожидать позади здания, поэтому они с ребятами прошли квартал и зашли в переулок за галереей. В то время как фасад здания являл собой привлекательный и гостеприимный вид, обратная его сторона выглядела настоящей дырой для бизнеса. Никаких окон. Все окрашено в матово-черный цвет. Две двери и погрузочный док, запертый прочнее пояса верности.
Основываясь на информации Треза, то дерьмовое «искусство», которое обсуждалось этими самодовольными Уорхол[40]-пожирателями, было не единственным экспонатом. Что и объясняло наличие гребаных камер слежения, утыканных над черным ходом.
К счастью, там было много теней, в которых можно было укрыться и вместо того, чтобы идти на виду у всех этих нацеленных на тебя объективов, они дематериализовались возле груды деревянных поддонов в темном углу.
В этот час город был еще полон жизни: приглушенные автомобильные гудки, отдаленный вой полицейских сирен и громыхание группы автобусов наполняли симфонией прохладный воздух…
