— Я не могу рассказать всего…
— Почему? — я перебила мужчину, после чего села на стул напротив него и посмотрела Леграну в глаза. Пытаясь разъяснить ситуацию, я рассказала о том, что знала про случившееся в лагере и про то, что я была с Реми в тот момент, когда его избили.
Оказалось, что этого делать не стоило, ведь после моих слов Легран еще сильнее напрягся и в его глазах начал отчетливее виднеться страх. Судя по всему, он знал, что как раз скрытия смерти Реми желали те, кто был к ней причастен. То есть, по мнению мужчины, и я тоже.
Понадобилось немало времени, чтобы опять расположить к себе мужчину и в этом мне помогла правда. Не вся, но большая ее часть. Я рассказала о том, кем был мой отец и о том, что он сделал, но при этом, уточнив, что папы уже не было в живых. Я объяснила, что мне все это время лгали и я хотела лишь правды, при этом, я ничего не рассказала про Доминика.
Некоторое время мужчина еще не мог решиться, но потом все же рассказал, что он в Санари нашел Реми и, зная, что его хотели убить, мужчина скрыл мальчишку. Сначала хотел передать Реми его родителям, но, чтобы спрятать мальчишку, понадобилось время, за которое семья Моно была разрушена. Легран не знал, что делать, ведь, по сути, он являлся лишь обычным мужчиной, имеющим далеко не высокое звание, но все же будучи жандармом, он имел связи с преступным миром. В обычной ситуации он бы не стал сотрудничать с бандитами, но тут не было другого выбора. Благодаря ним были сделаны новые документы для Реми.
Мужчине было трудно рассказывать про те времена. Было видно, что тогда ему было тяжело, ведь, скрывая Реми, Легран подвергал риску не только свою жизнь, но и жизни своих дочерей и жены, но все же он не бросил мальчишку и впоследствии его усыновил. Со временем, вовсе, полюбил его как своего родного сына.
— Я не хотел лгать Эжену, но другого выбора не было, — сказал Легран, сжимая в руке чашку с чаем, который я ему заварила. — Ему лучше не знать правду. Ее лучше вообще никому не знать. Слишком много очень влиятельных людей, узнав о том, что Реми Моно жив, захотят его смерти, а я человек простой и ничего сделать не смогу. Те люди просто пальцами щелкнут, а мы с Эженом исчезнем и через пару недель никто и не вспомнит о том, что мы были. Поэтому, пожалуйста, никому не рассказывай.
Я разомкнула губы, но сразу не нашла, что сказать. Наверное, пока что не стоило рассказывать Леграну про Доминика. Этот разговор и так был тяжелым для него, а мужчине, судя по всему, даже переживать не стоило. По этой причине я решила не спешить и просто кивнула.
Некоторое время мы молчали, но, увидев, что чашка в руках мужчины опустела, я спросила:
— Вам еще заварить чая?
Вот только, ответить Легран не успел. Мы с ним вдвоем вздрогнули, услышав вопрос:
Что ты тут делаешь?
Я резко подняла голову и, увидев Реми, затаила дыхание. Он как раз зашел на кухню и по его взгляду, которым парень прожигал меня, я поняла, что он не рад меня тут видеть. Хотя, так же я в его черных зрачках заметила удивление. Парень явно не ожидал, что я вот так просто буду сидеть у него на кухне.
— Зашла в гости, — растерянно сказала, после чего поднялась со стула и сделала шаг назад. Мысленно пыталась хотя бы предположить сколько времени я провела в этой квартире. Судя по всему, куда больше, чем планировала изначально, ведь думала, что успею уехать до того, как закончатся занятия у парня.
Реми прищурился и, сделав несколько шагов вперед, схватил меня за запястье, после чего буквально потащил куда-то за собой.
— Эжен, как ты себя ведешь? Будь мягче с девушкой, — в голосе Леграна я услышала явное неодобрение касательно поведения его приемного сына, но Реми на это даже не обратил внимания.
Парень вывел меня из квартиры, а потом потянул вниз по лестнице. Я пару раз чуть не упала и вообще значительно замедляла спуск и, видно, это не нравилось Реми, поскольку он просто подхватил меня и перебросил через плечо.
Я закричала и вцепилась в него подрагивающими пальцами. Мне было достаточно Доминика, который постоянно меня так носил. Теперь и его брат принялся за это. Господи, ненавижу братьев Моно.
Глава 26. Ненависть
Я не успела понять, что вообще произошло, как мы уже оказались на улице и вот парень забросил меня на переднее пассажирское сиденье своей машины.
— Как ты узнала, где я живу и зачем пришла? — Реми сел за руль, но сейчас стиснул пальцами мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, которые в это мгновение казались чернее самой мрачной ночи.
Он явно злился и я сразу тоже хотела жестко объяснить парню, чтобы он больше никогда не смел перебрасывать меня через плечо, так как я это ненавидела, но, в итоге, не смогла произнести ни слова.
В этот момент я пропала и, казалось, даже дышать больше не могла.
Я этого не замечала, но во время разговора с месье Леграном, не только мое тело, но и сознание пропитывалось напряжением, которое сейчас, когда я посмотрела Реми в глаза, настигло своего пика и обрушилось на меня подобно лавине. Нет, скорее, то, что происходило, было похоже на извержение вулкана, или на внутреннее землетрясение. Мой мир переворачивался с ног на голову.
Одно дело, когда ты лишь догадываешься и внутренне саму себя называешь глупой за настолько невероятные предположения и, совсем другое, когда получаешь полное подтверждение своих мыслей, которые, опять-таки, до этого момента казались полностью невозможными.
Реми… Передо мной сейчас действительно был он.
В груди все прошлось будоражащими волнами и я растерянным взглядом скользнула по лицу парня.
— Почему ты так смотришь на меня? — Реми сдвинул брови на переносице. — Ты сегодня странная. Задумала что-то?
Он сильнее сжал пальцы, будто требуя ответа, а я, сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но, в итоге, сорвалась. Резко потянулась к парню и обняла его настолько крепко, что мои собственные руки заныли.
— Какого черты ты творишь? — в жестком голосе Реми я услышала растерянность. Он явно не понимал, что со мной происходило.
Парень попытался отстранить меня от себя, но у него ничего не получилось. Я слишком крепко вцепилась в него.
— Отцепись от меня, — он рыкнул, а я спрятала лицо у парня на груди и прошептала:
— Подожди немного…
Только сейчас понимала, насколько сильно мой голос подрагивал, будто я вот-вот начну плакать. Наверное, я и правда была на грани этого.
Трудно описать, что со мной происходило. Реми являлся моей болью. Я никогда не забывала того мальчика из лагеря и он уже являлся частью моей жизни, а так же сознания.
Бесконечное количество раз он снился мне по ночам, а я, видя мальчишку в своих снах, плакала и просила прощения за то, что из-за меня его убили. Сквозь слезы столько всего пыталась ему сказать. Например, что я никогда бы в жизни не предала его и я не сговаривалась с теми старшими ребятами, чтобы вывести Реми за пределы лагеря.
Так и сейчас в горле возник ком и множество слов рвалось наружу, но я не знала, что сказать.
Когда Реми уводил меня из кухни, месье Легран не смог остановить приемного сына, но на меня смотрел умоляюще, будто безмолвно просил меня ничего не рассказывать парню.
То есть, скрыть от него то, что он на самом деле не Эжен, а Реми Моно.
Но я понимала, что так нельзя. Реми должен знать правду и она должна быть известна Доминику. Вот только, пока что не осознавала, как это раскрыть. У меня самой сознание гудело.
— Проклятье, да что с тобой происходит? — парень предпринял еще одну попытку отстранить меня от себя, но на этот раз слабую и после нее, сделал глубокий вдох. Опустил руки и больше не стал трогать меня. Позволил обнимать его.
А я все думала. Понимала, что Реми, кажется, немного вспомнил меня. Во всяком случае, это касалось того случая, когда он в лагере подарил мне цепочку. Вот только, судя по всему, он совершенно не вспомнил Доминика.
