Где взять терпение?!
Глава 18
Соня
Мысли путались, губы полыхали, как и кожа вокруг них. Казалось, что можно сойти с ума от возбуждения и задохнуться от катастрофической нехватки кислорода. Мы изредка отрывались друг от друга, чтобы сделать полноценный вдох. В один из таких вынужденных перерывов Ивар произнес осипшим голосом:
— Тренировка завтра в семь, — оттолкнулся от дивана. — Поставь будильник, — поднялся на ноги и протянул мне руку.
— Поставлю, — ответила на автомате, не совсем понимая, что происходит.
— Я скоро вернусь, — сообщил, оставляя меня одну в гостиной.
Серьезно?! — мысленно выкрикнула в мужскую спину.
Я рухнула обратно на диван и закрыла лицо ладонями подавляя разочарованный стон.
Ушел! Оделся и ушел, оставляя меня полыхать!
Что, черт возьми, происходит?!
Я настолько непривлекательна?! — таращилась в пустой дверной проем.
Горячие слезы обиды скользнули из уголков глаз по щекам. Одна, вторая, третья… я стерла влагу и уставилась невидящим взором на экран телевизора, звук охотник отключил, не отрываясь от моих губ, на ощупь нашел пульт где-то на полу.
Я не нашла себе более достойного занятия на вечер, как грозно сверлить взглядом низкий стол и плавиться от желания: злость только распаляла, не давая возможности остыть. Хотелось топать ногами и кричать от обиды, но я лишь сложила руки на груди и поджала губы.
Меня кинуло в жар при звуке открывающейся двери. Вскочила. Не буду же я сломя голову бежать и прятаться, нет! — села обратно. Я останусь в гостиной, как ни в чем небывало, — решила для себя.
— Ты почему еще здесь? — Ивар щелкнул выключателем, ослепляя.
— А где мне нужно быть? — не получалось скрыть раздражение. Да и зачем?
— Спать, завтра рано вставать, — он снял куртку и отбросил ее в кресло. Тряхнул головой; мелкие снежинки полетели на пол.
— Я помню, даже будильник поставила, — продемонстрировала экран телефона.
— Умница.
От снисходительной интонации в мужском голосе я готова была взвыть.
— Почему ты ушел? — выпалила вопрос. — Так всегда делают взрослые дядьки: целуют девушку до темных пятен перед глазами, обнимают, а потом сбегают? Я так ужасна? — с последними словами слезы вновь потекли из глаз.
— Сонь, признайся, ты без меня пила? Дыхни, — Ивар присел на журнальный стол напротив дивана.
— Пила, — фыркнула в ответ.
Он вытянул ноги и чуть ссутулившись заглянул мне в лицо:
— Я ушел, чтобы остыть. Хотел проветриться. Успокоиться. Очень тяжело сдерживать себя, когда ты рядом.
— Проветриться? — смотрела в сторону.
— Да, — он рукой провел по коротким волосам на макушке, стряхивая на меня холодные капли.
— После исчезновения и смерти родителей, я живу одним днем, — слова потекли сами собой, — не планирую, не загадываю. Я не уверенна, что у меня есть будущее. Скорее всего, его нет.
— Не говори так. Ты только начала свою жизнь.
— Ты не можешь этого знать, и никто не может. Жизнь — это лотерея, — произнесла твердо, глядя в глаза мужчины. — Сегодня ты имеешь семью, живешь в тепле и уюте, а завтра прячешься в холодной землянке, каждую ночь умирая от страха, что вот-вот тебя обнаружат. Почувствуют твой запах или увидят следы. Не нужно мне рассказывать про то, что все будет хорошо. Я не маленькая, наивная девочка. Я больше не верю в сказки.
— Ты крупно ошибаешься, — зло произнес мужчина.
— Кроме тебя и сестры у меня больше никого нет. Никого. Только Маша и ты, — вытерла набежавшие слезы. — Если я нравлюсь тебе, если ты хочешь меня, то не нужно играть в благородство. Я очень хочу, чтобы это был ты… — в комнате повисла тишина. — Мы же оба живем одним днем. «Завтра» может и не быть, — договорила тихо и опустила взгляд на сцепленные в замок руки.
Ивар
Кроме тебя и Эли у меня тоже никого нет, — ответил мысленно. А до недавнего момента я был абсолютно один, и так было проще, но совершенно бессмысленно.
— Давай договоримся сразу, — подхватил пальцами острый подбородок, — я больше не слышу эти глупости. У тебя вся жизнь впереди.
А девочка бесконечно права. «Завтра» может и не быть, — признаю, но не смею озвучить.
— А у тебя? — произнесла одними губами.
— Моя жизнь удивительно продолжительная для охотника, и уже за это я благодарен. А твоя только начинается, — склонился. — И ты невероятно красива, Соня. Идеальна, — поцеловал дрожащие губы. Солоноватые, с привкусом слез.
— Настолько идеальна, что оставил меня одну?
Не хочу больше думать, сомневаться, взвешивать все "за" и "против"
— Я уже понял, что совершил ошибку, — прекратил дальнейший спор, поднимаясь и подхватывая девушку. Легкая. Словно и нет ее в руках. — А ты хорошо набрала с нашей первой встречи, — Соня фыркнула и прижалась к груди. Гладила шею, едва касаясь шрамов подушечками пальцев. Приподнялась и прикоснулась к ним губами. — Не противно? — толкнул дверь спальни плечом
— Нет, — ответила не своим голосом.
Она первая кто не скривился при виде рубцов, Алла же избегала даже смотреть на них. Во взгляде бывшей читалось открытое недовольство, когда вместо водолазки с высоким воротом я надевал рубашку или футболку.
Ни с одной женщиной я не был так бережен и осторожен, как с Соней. Вряд ли она оценит если я стащу с нее домашние штаны и, не раздеваясь, только приспустив джинсы, возьму как мне вздумается.
— Можно мне? — встала коленями на кровать и перехватила мои руки.
— Хочешь раздеть?
Кивнула. Ухватила край моей футболки, слегка царапнув ногтями по животу и медленно собрала ткань:
— Подними руки.
Ей пришлось встать.
— А это откуда? — прочертила ноготком по плечу.
— Не помню, — соврал. Каждая отметина жива в памяти.
— И эти не помнишь? — спустилась с кровати и обошла меня.
— Не-а.
— Я так и знала, что запрет на вранье распространяется на всех кроме тебя, — подцепила пряжку ремня. Справилась с металлической пуговицей и замком, приспустила джинсы до бедер.
Можно подумать, что Соня дразнит меня, но я ощущаю дрожь в ее пальцах. Ее волнение на грани со страхом.
— Дальше я справлюсь сам, — перенимаю инициативу и торопливо стаскиваю штанины. — А теперь моя очередь.
Бережно укладываю девочку на кровать. Не спешу. Мне нравится, как сбивается ее дыхание, как она облизывает пухлые губы в предвкушении, как ее взгляд мечется по моему лицу, задерживаясь на губах.
Ее руки блуждают по моему затылку, плечам, спине. Гладят, царапают, болезненно впиваются ноготками, — заслужил, не отрицаю.
Притягивает меня за шею. Целует жадно, удерживая, будто я смогу от нее вновь оторваться, смогу уйти.
Ныряю ладонью под кофту, девочка вздрагивает, замирает и с силой прикусывает нижнюю губу.
— А ты нетерпеливая, Софья Алексеевна, — шепчу и получаю следующий укус. — Ну раз так, — поднимаюсь и парой быстрых движений сдергиваю с нее домашние штаны. Ткань с легкостью соскальзывает по стройным ногам. К штанам летит свободная кофта, оставляя девочку в одном белье.
Не так и невинна, — веду взглядом по идеальному телу. Пусть при следующей встрече меня сожрет оборотень, если Соня не готовилась к этому вечеру. Тончайшая ткань белоснежного кружева не скрывает острые соски. Небольшие, светло-розовые, манящие попробовать их на вкус, втянуть их в рот и с удовольствием перекатить на языке.
Следит за моим взглядом, рвано выдыхает, закрывает глаза.
— Так ощущения будут только ярче, — шепчу на ухо, скользя по бархатной коже, добираюсь до кромки белья и накрываю ладонью грудь. Чуть сминаю, подушечкой большого пальца цепляя упругую вершину. Пухлые губы приоткрываются, выдыхая низкий стон.
Это чистый кайф считывать эмоции с ее лица, — продолжаю играть с соском, наблюдать как подрагивают ресницы. Приспускаю кружево и провожу по вершине языком, — прогибается. Втягиваю, прихватываю губами, — распахивает глаза, взгляд затуманен, дыхание лихорадочно.
