знает обо всём этом?
Йен ожидаемо отвёл взгляд. Вздохнул.
– Нет. Мы решили, что не стоит. Хотели присмотреться. Тем более, потом ничего такого больше не повторялось.
Конечно, не повторялось. Ведь…
– Меня не было рядом, – криво ухмыльнулся.
– В каком смысле? – озадачился О'Двайер.
– Твоя дочь, Йен, влюблена в меня с её девятнадцати. Я сам не знал до недавнего времени. Так что, всё ещё хочешь нас разлучить? – склонил голову набок, с любопытством наблюдая за его реакцией на мои слова.
Верховный некрасиво выругался.
– Тогда тем более отпусти, – проявил прежнюю настойчивость.
– Нет. Она моя. Как и ребенок. И мне плевать, каким образом это всё произошло, – озвучил вслух ранее принятое мной решение.
Чёрный волк недоверчиво прищурился.
– Хорошо. Оставляй, – неожиданно согласился, чем напряг. И ещё больше, когда приблизился ко мне вплотную. – Только подумай над тем, что будет чувствовать Мириам, когда узнает правду. Что твоя тяга – результат чужой воли. Её воли. Не более, – проговорил совсем тихо, но достаточно весомо.
Рычание сорвалось с моих губ раньше, чем обдумал всё.
– Уже знает, ты хочешь сказать? – прищурился зло, и без того прекрасно зная ответ на данный вопрос.
Не зря оставил свою пару с их дочерью. И всё. Взметнувшаяся в моём разуме ярость стала нашим общим приговором. Едва ли я осознавал в полной мере, что собираюсь сделать. Тем более, ведь обещал своей хаяти сдержать зверя. Но не вышло. Не мог. Потому что вдруг отчётливо осознал, что теперь Мириам и сама ни за что со мной не останется. И в этом повинен он. Тот, кого я в скором времени:
– Убью.
Треск разошедшейся по швам одежды остался на задворках сознания. Зрение раздвоилось на мгновение, а затем обрело новое видение. Звериное.
– Твою ж мать! – выругался будущий труп, медленно отступая. – Аль-Хайят, держи себя в руках. Именно об этом я и говорил, между прочим, – укорил. – Ты несколько недель с ней всего, а уже не способен контролировать себя только от одной мысли, что она уйдёт. А представь, что будет дальше. Всё станет хуже. Намного. Ты же других убивать начнёшь за один только взгляд в её сторону.
– Р-р… – только и смог произнести в ответ, готовясь к прыжку.
– Амин, – примиряюще поднял руки тот. – Она бы всё равно узнала рано или поздно. Вопрос времени. Тем более, что с её особенностью ей требуется специализированное наблюдение на весь период беременности.
Где-то глубоко в разуме что-то отозвалось на его слова, но тут же загасилось новой картинкой ухода Мириам от меня. Обернулся в прыжке. И почти достал до шеи смертника, да только тот вовремя увернулся. И тоже обернулся. В здоровенного чёрного волка. Не меньше моих собственных габаритов. Он оскалился на меня. Я – на него. Следующая атака тоже оказалась безуспешной. Зато с третьего раза я всё-таки достал соперника, ранив того в бок, оставив на нём четыре глубокие рваные полосы от когтей. Вот только слабее от этого он не стал. Уже сам набросился. Отшвырнул его в сторону. И приготовился к новому нападению, когда…
– Амин! – громкий оклик Мириам прокатился по моему сознанию, как поток ледяной воды.
Сама девушка оказалась рядом в считанные мгновения. Подскользнулась на примятой от борьбы траве, фактически упала перед мной на колени.
– Пожалуйста, прекратите… Не надо… – буквально взмолилась, глядя на меня снизу-вверх.
Я недовольно фыркнул и тряхнул головой, отказываясь принимать её просьбу, но в зелёных глазах было столько мольбы, что не смог отказать. Повторно тряхнул головой, прогоняя из разума остатки пелены ярости, а затем прижался лбом к её груди, извиняюще рыкнув. Возвращаться в человеческую ипостась тоже не спешил. А она шумно выдохнула, обняла обеими руками, зарываясь пальцами в волчью шерсть.
– Не надо, – повторила едва слышно, прижимаясь ко мне плотнее. – Пожалуйста…
И я действительно отступил, успокаивающе лизнув её в лицо. Наградой мне стала ласковая улыбка.
– Спасибо, – добавила она, прижимаясь ко мне ещё крепче прежнего.
Вцепилась так, будто в последний раз и от этого зависела её жизнь, а по щекам скатились слёзы. Обернулся в тот же миг.
– Хаяти, – позвал волчицу, принявшись сцеловывать солёную влагу с прекрасного личика. – Не плачь, слышишь? Прости, я сорвался. Но я обещаю, такого больше не повторится.
Мириам кивнула. Но слёзы покатились по её щекам лишь сильней. И смотрела она на меня широко распахнутыми глазами, полными сожаления и вины.
– Это я виновата. Всё я. Не ты, – обронила сбивчиво.
Как держалась за меня, так и не отпускала.
Из груди вырвалось недовольное рычание.
– Мне всё равно, слышишь? Даже если это какие-то долбанные феромоны. Да хоть само колдовство! Я всё равно от тебя не откажусь. Ни от тебя, ни от ребёнка. Поняла?
– Я знаю, что не откажешься. Ты же не можешь отказаться. Из-за меня, – всхлипнула, улыбнулась сквозь слёзы. – Это же всё я. Не ты. Прости. Я просто… Просто… Хотела, чтобы и ты любил меня. Я не специально, понимаешь? Я не знала, что заставляю тебя… – резко замолчала, смазанным жестом смахнула со своих щёк слёзы. – Ты ведь и не любил меня никогда. Не замечал вовсе. Столько лет. Я не должна была верить, что так бывает. Так ведь не бывает. Никогда не было, – в очередной раз вытерла новую порцию слёз. – Прошу прощения. Мне нельзя было. Нельзя… – всхлипнула по-новой.
– Мириам! – встряхнул девушку за плечи. – Перестань говорить глупости! Настоящее оно или нет, мне нравится это чувство. Пойми. В конце концов, феромоны ещё не всё. Они могут притянуть, заставить возжелать, но вот тут, – постучал себя по виску, – они ничего не меняют. И я уже говорил тебе, если бы у меня был выбор, я бы всё равно сделал его в пользу тебя тогда. Потому что ты та, кто вернула мне давно позабытый вкус к жизни. Ты моя жизнь. Хаяти. И я никогда не откажусь от тебя. Никогда!
Одно из моих запястий оказалось перехвачено. Сдавлено её хрупкими пальчиками. Наряду с ласковой улыбкой.
– Как ты можешь быть так уверен? – обронила она совсем тихо. – А если и здесь, – осторожно коснулась моего виска кончиком указательного пальца, провела линию от него вдоль скулы, – тоже ненастоящее? Если я просто свела тебя с ума? И ты поэтому так говоришь. Не потому что так желаешь в самом деле. Если вдруг, когда меня не будет рядом, ты очнёшься? Прозреешь. И возненавидишь меня. За то, что я с тобой сделала. Пусть не сразу. Потом. Но возненавидишь. И… я не хочу, чтоб всё было так. Из-за меня. Из-за феромонов. Я хочу действительно по-настоящему, понимаешь?
