Глава 13. Панацея
— Он пошлет меня к черту! — ругаюсь я вслух. Эйдан впереди, а я едва поспеваю. То, что мы замыслили, идет вразрез с требованием Бэна держать его в курсе событий.
— Почему нам вообще нужно ему помогать?
— Потому что он болен, это раз, — Эйдан бодро заворачивает указательный палец, — Он влияет на мнение многих жителей, это два. Он умеет печь вкусный хлеб, это…
— Три, — отвечаю я, — Но он не станет меня слушать.
— Верс человек неприятный, но ты тоже не сахар. Особенно сейчас, — смеется Эйдан, покосившись на мой живот, который стал просто огромным!
— Походи пять месяцев с маленьким человечком внутри, озвереешь! А особенно, когда рядом с тобой вечно болтливый шмель.
— Я не шмель, — отмахивается Эйдан. Мы поворачиваем и у меня поджилки трясутся от тревоги. Верс болен и уже давно. Но сейчас рак легких дал метастазы, в том числе и в голову. Мужчина слепнет, теряет равновесие. В его пекарне вот уже пару дней он просто сидит в стороне, пока его светловолосая, кудрявая супруга лет сорока пяти крутится у прилавка. Она и сегодня за главную. Обслуживает двух мужчин до нас, взвешивает печенья и продает пару булок в обмен на местную монету. Эти металлические деньги с чеканкой лагеря можно обменять в хранилище на ресурсы, а также мебель и прочую утварь.
— Гретта! — бодро приветствует парень. Брюнет поднимается по лестнице вперед и осматривается. В одиннадцать утра в лавке почти никого нет. Все работают, — Муж дома или здесь?
— Здесь он, где же ему быть еще, как ни на работе? — бодро отвечает женщина с красными щеками и косится в мою сторону, поправляя фартук, — Тебе вроде запретили сюда приводить ее?
— Нам нужно поговорить с Версом, — я не даю ответить Эйдану и подхожу к прилавку. Гретта морщиться, поведя нос вправо. Я смотрю за прилавок и замечаю мужчину, сидящего в самом углу, расплывшись на большом деревянном стуле. За пару недель он сильно сдал.
— Он не хочет говорить с вампирами.
— Я не вампир, а человек.
— В животе у тебя вампир, — как-то неуверенно пререкается женщина, вытаращив на меня глаза. Тут я не могу сдержать улыбку.
— Бросьте, вы знаете, что я вынашиваю не вампира, а полукровку. Мой ребенок не будет питаться кровью, — я снова поглядываю на Верса. Тот смотрит в мою сторону исподлобья, — Пожалуйста, я могу помочь.
— Ну ладно, — разводит руками Гретта и ловит на себе все тот же недовольный взгляд супруга, — Говорите. А я пойду. Надо взять свежих дрожжей в доме. Здесь все по заканчивалось.
— И я с вами! — подскакивает брюнет. Мы встречаемся взглядом, и я поджимаю губы, угрожая расправой за то, что друг меня бросает. Но Эйдана это не останавливает. Я остаюсь в лавке один на один с человеком, презирающим меня.
— Ты так и будешь стоять как вкопанная или скажешь зачем я тебе понадобился?
Я оборачиваюсь, поджав губы, и обхожу витрину, чтобы видеть глаза пекаря.
— Пришла предложить помощь, — отвечаю я без тени сострадания, — Это все Эйдан. Я не хотела приходить.
— Ты хотя бы не врешь, — хрипло выдыхает Верс, приподнимаясь на стуле. Он указывает мне на лавочку для продавца и предлагает тем самым присесть, — Ко мне сейчас никто не захаживает. Обходят стороной и глаза в пол. Им стыдно, что я болен. Не знают, что сказать. А если и смотрят, то, как на покойника.
— А скажут, что сочувствуют, вы же пошлете куда подальше, — усмехаюсь я, поправив кофту и присев на твердую лавочку, — Вот и обходят кругом, чтобы с вами не встречаться.
— Но ты то не побоялась! А я терпеть не могу ни твоего кровососа, ни… Да, впрочем, ладно. Так чем ты там помочь собиралась?
— Говорят вам недолго осталось, — начинаю я, — Рак не ждет и то, что я предложу, второй раз предлагать не стану. Поэтому, выслушайте, прежде чем обзовете меня и выставите за дверь.
— Не стану я тебя выставлять, — с долей огорчения вздыхает Верс. Он тянется к стакану с мутной жидкостью и отпивает глоток, морщась, — Противная штука. Жена уверенна, что она мне поможет.
— Не поможет, — сухо отвечаю я, наблюдая, как пекарь косится в мою сторону, — Но вы не умрете, если согласитесь на лечение. Я знаю о чем говорю. В лагере, где я выживала, жила женщина. Ее имя Клэр. Думаю, она страдала раковой опухолью в головном мозге. Докторов у нас нет, так что остается только догадываться.
— Она поправилась?
— Да. Клэр приняла лекарство.
Он подозревает, что лекарство не простое. Иначе я не пришла бы в этот дом. Полноватый мужчина приподнимается на стуле, наклонившись в мою сторону.
— И что с вашей Клэр? Теперь она обращенная? Ты ведь за этим пришла?
— Глупость какая! Нет. И вообще не уверенна, что заражение избавит больного от опухоли. Все дело в крови вампиров. Она лечебная. И, опережая ваш негатив, скажу, что ученые разрабатывали вакцину, ставшую вирусом, как лекарство от онкологии. Им удалось, но побочный эффект вы знаете. Теперь те, кто нас убивают, способны нас излечить.
— Кровь вампира?
— Да, — повторяю я, — Ее надо выпить. Эффект будет как от крепкой попойки, но не переживайте, вампиром не станете. А вот пожить поживете сколько получится и уже без опухоли.
Верс кряхтит, потирает рот и смотрит куда-то в сторону, будто высчитывая в голове какую-то формулу. Брови сейчас вздернуты и правда напоминают совиные. А теплый кардиган и коричневые штаны прибавляют визуально веса. Хотя, надо сказать, пекарь сильно сдал.
— Что скажете?
— Зачем тебе это? Только честно, не юли!
— Чтобы вы прекратили настраивать людей против меня и моего мужа.
— Разумно, но, если я продолжу?
— Значит вы премерзкий тип и придется с этим мирится, — пожимаю плечами, — Но есть еще причина.
— Мм? — протягивает Верс.
— У вас вкусный хлеб, а Гретта печет отвратительно. Корочка либо мягкая, либо пережжённая. Есть невозможно.
Черт, у меня проступают слезы на глаза. Я тянусь обтереть щеки ладонями и вижу, как Верс улыбается. А глаза-то красные!
— Дочь у меня твоего возраста, — говорит он, — Была…
— Так вы…
— Что мне терять. Червей в могиле кормить или попробовать кровь вампира? Тогда уж второе.
Я вытираю слезы и встаю с места. Слишком резко, в животе кольнуло и я чуть морщусь. Верс аж подпрыгивает следом, придерживаясь за стену.
— Что, началось?
— Ох, нет, — я чувствую, как мужчина берет меня под локти, — Все нормально. Такое теперь случается. Срок поздний.
— Пацана ждешь?
— Не знаю, но я хочу, чтобы был сын.
— С девочками лучше, — и вот уже совиные брови не выражают суровости. Я чувствую тепло во взгляде пекаря, — Дочки любят отцов, сыновья матерей.
— Я приду вечером к вашему дому и принесу лекарство. Вам потребуется постель, чтобы прийти в себя.
— Только бы не отравила, — бурчит Верс, напоминая о том, что мы не друзья, — И как я на это согласился?
— Потому что у вас больше не осталось надежды.
— Прискорбно, — кивает Верс, — Но так и есть.
В подтверждение догадок о бессмысленности борьбы с серьезными заболеваниями в новом мире, мужчина случайно задевает стакан с мутной жидкостью и тот, ударяясь о пол, разбивается вдребезги.
— Вы встанете на ноги, вот увидите.
Странное чувство остается после нашего разговора. Эйдан, конечно, радуется. Он уважает старика Верса и его жену, а я побаиваюсь. Даже несмотря на то, что плакала при встрече и видела слезы пекаря. А еще я не знаю, как сказать об этом Кристоферу? За время жизни в лагере Бэн не проявил интереса к лечению кровью вампиров и настоятельно требовал, чтобы мы сообщали о любых решениях, которые могут повлиять на жизнь выживших. Спасение Верса к этому относится? Даже если все провернуть тайно, никто не поверит в чудесное исцеления. Слухи расползутся быстрее.
Кристофер встречает меня и Эйдана, просит поесть, даже выставляет на стол приготовленный им обед, а я не знаю, как сказать правду. Он точно будет против.
— Почему ты ничего не ешь? — интересуется вампир, присев на стул с чертежами в руках, — И бледная. Ты плохо себя чувствуешь?
