мы вынуждены слушать это постоянно.
Эй! Невоспитанный наглец, вы посмотрите на него. Однако это объяснение почему-то подействовало на графа успокаивающе и он принялся удовлетворять любопытство об наш десерт, отпустив Ясеня. Наверное, часто встречает леди, готовых пускать в дело всё свое очарование, если рядом такой… с-с-советник. А то, что у иных аристократок смех лошадиный, я и так знала.
Через несколько минут вышла Берта. Я успела в последний момент кратенько черкануть то, что говорил Ясень, чтобы показания не расходились.
Подтвердив все слова «племянника», повариха отговорилась делами и сбежала обратно, тем более что никакого права на допрос сей гражданин не имел и отвечали мы ему исключительно из собственных побуждений. Ну и из врожденного страха холопов перед дворянами, на который рассчитывал лорд-советник, а мы и не стали его разубеждать.
К его чести стоит признать, что ни давить, ни угрожать или унижать нас он не стал. Просто посидел за столиком, ковыряя ложкой второе пирожное и осматривая каждый угол, после чего освободил место пришедшей семье с двумя маленькими детьми.
Окинув выразительным взглядом баночные светильники, лорд исчез так же быстро, как и появился, оставив нас тревожно переглядываться и усиленно думать. Вроде бы, он хотел и нам вопросы задать? Отчего же не задал?
Оставшийся день прошел впопыхах и попытках убедить посетителей, что завтра пирожных будет столько же и не нужно заранее бронировать заказ, тем более – ругаться друг с другом за неприготовленный десерт. Если так дальше пойдет, то я задумаюсь об одноразовой таре для транспортировки кондитерских изделий.
Под вечер явилась баб-Мика смурная, как грозовая туча, и насквозь промокшая от ледяного дождя. Умный воришка предупредительно не явился сегодня на свой нечестный промысел, избегая не только приметную со всех сторон бабку, но и рынок целиком, в чём активная блюстительница порядка обвинила меня.
– Целый день из-за тебя кости морозила на базаре. И при такой-то гадливой погоде… Ни стыда, ни совести в тебе, Ритка, нет, одни только ярки на уме. Кто ж тебя такую необязательную замуж-то возьмёт? – сокрушалась Микардия, отогреваясь ромашковым чаем.
– Ваши бы стенания да Миру в уши, баб Мик. Кто б не взял, а радости ему от этого не будет, – точно не будет, я позабочусь.
– А то ж. С такой-то непослушницей и строптивицей только в могилу ложиться, а не к алтарю идти. Вот чё те стоило бабушку уважить?
– Футов десять, думаю, может, двенадцать.
– Корыстолюбивая, – довольная бабка залпом допила почти кипяток и даже не поперхнулась. – Завтра буим на абордаж жандармского участка идти.
– Это без меня. Я не пойду.
– Пойдёшь! – неожиданно хлопнула ладонью по столу она. – Надобно этих полёвок на чистую воду всех вывести. Сегодня они ворьё покрывают, а завтра королю стрихнину в суп сыпанут!
– Мисс Микардия, у меня рабочий день. И я определенно ещё не выжила из ума, чтобы штурмовать здание городской стражи, – проникновенно сказала я.
– А хто тебя просит штурмовать? Твоим штурмовкам на пару размеров еще вырасти надо, чтобы их вообще заметили. А до того просто разузнаем, что за дела в нашем Роге нынче творятся. Мы граждане, имеем право. Но власти не имеем, оттого будет держаться тайно и о-бо-соб-ле-нно.
– Мисс, я не горю желанием пользоваться этим правом…
– Не подведи, – сурово пристукнула тростью бабка. – А главное, тайну нашу не выдай, всё должно быть в строгой секретности, чтобы ни одна змея не узнала, куда мы завтра проникнем.
Выпрямившись так, что мадам Фалье лично бы пожала её руку, самая вредная жительница города коротко склонила голову и вышла из ресторана, оглядываясь, как заправский шпион. Я рассеянно поглядела на следы белой краски на старом бабушкином плаще, оставшихся от шорканья об белую стену здания городского управления. В какой момент божьи одуванчики превращаются в агентов ноль-ноль-семь и сколько мне осталось до этого почтенного возраста?
Махнув рукой на чужие странности, я поспешила запереть дверь и прошествовать на негласное собрание.
– Шпиён.
– Убивец.
– Миропродавец.
– Душегуб.
– А, может, он хороший?
Старшие слуги разом замолчали и недобро посмотрели на Миру, робко вставившую словечко в обсуждение знакомого мне графа. Я не мешала высказывать самые страшные предположения, дописывая письмо с заказом артефактору на уникальные стеклянные сосуды, способные выдерживать магическое содержимое, созданное огневиком.
– Состаришь? – от поглаживаний пальцев Ясеня по свежему листу чернила слегка поблекли, а сама бумага приняла сухой и потрепанный вид.
– Спрятать или красиво сжечь?
– Сами спрячем, под нашим матрасом ему будет комфортнее.
– Это что вы там написываете, вумники наши?
– Доказательства того, что все артефакты украдены из дома Амори и являются разработками или переделками самой графини, – усмехнулся Ясень.
Собрание проходило на втором этаже с мятным чаем и коричным пирогом, приготовленным «чисто для своих», под аккомпанемент грохота тарелок, льющейся воды и угрюмого бубнежа Эли.
– Мы оставили ей кусок пирога, не смотри так, – категорично отрезала Берта, выдавшая вечерний наряд на раковину новой служанке. – Пусть трудится девка, меньше уши греть будет.
Я была вынуждена согласиться. Так как основной темой нашего сбора являлся вопрос, что делать с новой неприятностью, дочь старосты и впрямь была лишней. Предупредительно поданный Мирой чай шибал мятой даже с внушительного расстояния, а потому я начала с ароматерапии.
– Итак, нелегкая принесла нам лорда, вынюхивающего информацию не только обо мне, но и обо всех нас. Кроме того, эта ищейка целенаправленно и особо не скрываясь расспрашивает народ на предмет точного количества спасшихся из поместья, их имен и местонахождения. Ваши ставки?
– Шпиён.
– Убивец.
– Миропродавец…
– Стоп, стоп! – подняла ладонь я, вдыхая упоительный мятный аромат и отщипывая кусок пирога. – Давайте конструктивнее. Как-то мало этот вылощенный граф похож на убийцу, да и не шпионил он, а открыто собирал сведения.
– Ты знаешь его? – единственный проницательный вопрос задал именно Ясень, в чем я ни капли не сомневалась.
– Угу. Встречались на балу в честь дня рождения Её величества. И тогда он показался мне более праздным и склонным к флирту, чем сейчас.
На этой фразе слуги резко потупились, неловко разглядывая пол. Эх, и ведь не объяснишь им, что я ни капли не комплексую из-за новой внешности, делающей меня наименее желаемым объектом для флирта. Для них я все еще семнадцатилетняя девчонка, когда-то в
