Дамиан готов был упасть на колени и целовать ей руки от радости, но попытался торговаться:
- Мы не знаем, где искать маркиза. Придётся снаряжать целый отряд. Неудобно отсюда, из комнаты, отправлять вооруженных гардов...
- На перевале не особенно много мест, где можно держать пленника, - кривовато улыбнулась Тойво. - Я расскажу обо всех. Но дверцу открою только отсюда.
Сказала жестко, хоть и негромко. И лицо её снова приобрело те знакомые твёрдые черты, что Дамиан помнил в самом начале их знакомства.
Он, не надеявшийся и на это, лишь встал, кивнул и коротко, с достоинством поблагодарил.
- Будем снаряжать отряд, госпожа. Чуть позже я пришлю к вам капитана, чтобы вы ему всё рассказали о местах за перевалом.
Тойво, то есть Рада, покивала, не глядя на стоявшего позади Дамиана. Она уже снова сидела на краешке кровати, рядом с мужем и поправляла, трогала, разглаживала.
И Дамиану, видящему это, опять захотелось уткнуться в то самое, мягкое, тёплое и нежно пахнущее его женщиной. До резкой боли в душе - настолько сильно и остро он чувствовал сейчас недостаток такой вот заботы и любви.
Потом Дамиан стоял рядом с Тойво, которую теперь уже все звали Рада.
Она закрыла немалую по размерам дверь - в рост человека - за отрядом вооруженных гардов. Выдохнула, обернулась к мужу, улыбнулась ему и снова повернулась к стене, привычно скользя пальцем по стене на уровне глаз - рисуя маленькое окошко, чтобы вовремя заметить возвращающийся отряд.
Реджи стоял рядом и тосковал. Ему тоже хотелось вот таких взглядов-любований, взглядов-поцелуев, вглядов-признаний в любви. Ему отчаянно хотелось, чтобы сейчас было можно не стоять здесь и не завидовать чужому счастью, а самому почувствовать эту радость, радость любви и понимания, радость простого человеческого понимания и тепла.
Он стоял рядом с Радой возле этого смотрового окошка в крепость по ту сторону перевала, в Лиикенрукка, с ней попеременно наблюдал и прислушивался, что там происходит, хотя стояла тишина и точно было понятно, что ещё рано ждать отряд обратно.
Рада, когда была его очередь смотреть в окно, оборачивалась к Зиаду. Тот уже не спал, выглядел лучше – исчезла нездоровая бледность и измождённость, он даже временами улыбался жене. А большую часть времени о чём-то тихо беседовал с Перлой.
Когда она узнала, что её требование будет выполнено сегодня, зажмурила свои маленькие глаза под нависшими веками, а потом раскрыла их, красные и промокшие, и сказала:
- Разрешите мне присутствовать.
Дамиан только хмыкнул - какая теперь разница, если сама постоялица комнаты настояла на том, чтобы из её жилища сделали проходной двор - и согласился.
Теперь маркиза, присев поблизости от кровати Зиада, и почти спиной повернувшись к Дамиану, что-то отвечала князю. Он внимательно слушал, и взгляд у него становился чем-то сильно похож на взгляд его отца.
Реджи немного злился оттого, что не может ни расслышать, ни догадаться по движению губ Перлы о чём шла речь.
К тому же Несносный Мальчишка снова стал безобразничать. Хватал его за руки и тащил из комнаты, толкал в спину, пинал под колени, тер палец о палец, подзывая, как подзывают щенков. Поняв, что вытащить реджи из комнаты не получится, стал бесчинствовать, швыряя предметы и вымещая злость на присутствующих тумаками и затрещинами.
И от наблюдения за этим безобразием его вахта сейчас становилась ещё тоскливее. Пригласить бы гардов для наблюдения, да Рада должна быть тут же, чтобы быстро открыть дверь, и места в комнате мало, да и достаточно уже посторонних рядом с раненым.
И вот он - принц, глава безопасности Короны и будущий ре, стоит и сторожит появление освобождённого маркиза Инвиато и его освободителей, словно какой-то новобранец... И в душе раскручивается тяжелой каменной глыбой недовольство и тоска...
Несносный Мальчишка добавлял сюда же неприятного тем, что смотрел насмешливо, с самой наглой улыбкой, сидя на пороге комнаты и швыряя призрачной копией помолвочного перстня, который возвращался в его ладонь, как бы далеко ни улетал до этого.
Дамиан первым услышал шум из пустого коридора, когда была как раз его очередь смотреть, и молча толкнул принцессу локтем. Она резко развернулась к окошку, заглянула и стала действовать.
Быстро и ловко, как опытный дуэлянт действует шпагой, она рисовала, обводя пальцем на стене довольно большой проём. И к тому моменту, когда громыхающий оружием и лёгкими доспехами отряд с парой гардов во главе, волочившими под руки маркиза Инвиато, приблизился, дверь была открыта.
Перла, увидев отца, тихо заплакала, покрылась некрасивыми красными пятнами и стала судорожными, неловкими движениями стягивать помолвочный перстень, а потом не глядя протянула его Дамиану. И почувствовав, что ладонь опустела, шагнула навстречу отцу и порывисто обняла его.
Маркиз Инвиато спрятал лицо в пышных волосах дочери, обнял её так, будто и не надеялся встретить живой. И Дамиан был почти уверен, что посол, немолодой и очень опытный в своем деле человек, прячет слёзы.
Он выглядел неважно. Обычно статный красавец, жизнерадостный и бодрый, сейчас производил впечатление если не больного, то сильно измученного человека. Как выяснилось позже, его держали взаперти почти всё то время, как удалили из дворца короля Юзеппи. И не имея никаких связей с миром, он с трудом переносил испытание одиночеством и отсутствием вестей о дочери.
Реджи деликатно отвернулся и вышел из ставшей опять шумной и тесной комнаты. Стоило расспросить капитана, руководившего освобождением маркиза Инвиато о том, как прошла операция.
Но жест Перлы, которым она вернула ему помолвочный перстень, всё стоял у него перед глазами. А Несносный Мальчишка мчался впереди по коридору, кувыркаясь и падая, делая подножки своему принцу и опять корча отвратительные рожи.
Положив перстень на стол королеве, Дамиан взглянул в её холодные глаза.
- Всё завершилось благополучно, матушка.
Она только прикрыла глаза в знак согласия - хорошо. И произнесла:
- Благодарю Вас, сын мой!
Не поинтересовалась подробностями, не встала, не подошла, не обняла. Лишь холодно и спокойно поблагодарила.
А Несносный Мальчишка стоял за её креслом и хохотал, как сумасшедший, тыча в Дамиана пальцем и держась за живот. Реджи хватило ненадолго - только поклониться и выйти из кабинета.
А потом ни на кого не обращая внимания, прошёл, почти побежал на конюшню, сам оседлала коня и пришпорил его с места так, чтобы уйти как можно скорее от Несносного Мальчишки, от матери, от королевского дворца.
И чтобы найти то тёплое, что согреет и подарит тепло.
Проход через портал и бешеная скачка немного охладили чувства и разум. Поэтому на развилке принц свернул в Новую Академию. Умерив ход лошади, рассуждал, что любой его приезд Тэкэра Тошайовна воспримет как должное. А вот врываться среди дня к Валери будет неразумно. Очень уж большое семейство у неё, слишком много глаз будут следить за его приездом помимо её домочадцев.
Когда среди будничной суеты можно было вырвать свободные мгновенья, принц успел прочитать всё, что подчинённые собрали на Валери Бодинскую. То, что она вдова с детьми, он знал по ранним донесениям, но что болен ребёнок - в отчётах не было ни слова. Нужно было понять кого к ней слать - лекаря или целителя и... И вообще! Хотелось знать о ней больше!
«Ты не думай, что я с каждым…»
Эти её слова растрогали. А ещё задели. А ещё вызвали целый поток мыслей. Мыслей и вопросов. И, конечно, подозрений.
Дамиану не хотелось вот так, тишком, из вторых и третьих рук что-то узнавать о ней. Это казалось некрасивым, неделикатным, грубым. Казалось подглядываем, разнюхиванием, и вообще - крайне недостойным.
