Так прошли два дня.
Мы не думали о будущем, оно маячило за поворотом, но мы с ним пока не соприкасались. Настоящее было тихим и прекрасным, оно должно было продолжаться, как можно дольше.
Время от времени в доме появлялись слуги. Они были, как бесшумные привидения, только приносили еду, грели воду и тихо исполняли все поручения.
— Какие они молчаливые.
— На самом деле, нет, разговорчивые. Но их настоятельно попросили не доставать уважаемых гостей. Наверное за порогом дома они вволю сплетничают.
Я сразу вспомнила про Катерину. Призналась ли она уже, что знает, с кем я уехала? Неприятно защемило в груди.
— Что с тобой?
— Не хочу возвращаться домой.
— А мы и не торопимся, — нежно прильнул ко мне Алессандро.
Но время торопилось за нас.
Мы сели ужинать. На столике у окна стояло вино, несколько видов сыра и свежего, ароматного хлеба. Аппетит был зверский, но мы растягивали удовольствие, иначе прикончили бы все за несколько минут.
Из открытого окна веял теплый ветерок, иногда его порывы становились немного сильнее и свеча гасла. Мы смеялись, снова и снова ее зажигая.
В какой-то момент Алессандро замолчал, прислушиваясь.
— Тебе не кажется, что снаружи есть шум?
Я напряглась. Шум в такое позднее время мог означать только одно, к нам кто-то приехал.
— Бланка, успокойся, мы знали, на что шли.
Его голос придавал уверенности, все-таки я была здесь не одна. Да, за окном ощущалось движение. Шаги, отрывистая речь. Я узнала голос отца и похолодела.
Быстро бросившись к комоду, я накинула на себя плащ, в котором приехала.
Дверь распахнулась.
На меня смотрел отец, который приехал в сопровождении вооруженных слуг. Его лицо… Я боялась смотреть на него, встретиться с глазами, темнее ночи.
— Бланка! — холодно, с еле сдерживаемой обидой произнес он.
— Папа, прости меня…
Он даже не смотрел в сторону Алессандро:
— Немедленно поехали домой! Мы никому не расскажем о твоем побеге, и свадьба состоится.
Алессандро больше не мог сдерживаться:
— Это как? А то, что я теперь являюсь законным мужем вашей дочери, это ничего не значит?
Отец побледнел и рукой ухватился за выступ в стене:
— Это правда? Отвечай немедленно!
— Да, правда, мы обвенчались. Теперь он — мой муж, а не тот, кто пытается навязать мне свою волю.
Отец закрыл глаза и покачал головой, не в силах принять такую информацию:
— Что вы наделали… Ты даже не представляешь себе, что натворила…
— Ничего такого страшного, в конце концов. Законный брак, это не преступление.
— Теперь все рухнет…
Складывалось впечатление, что я чего-то не знала.
— Папа, не пугай меня…
Мы с Алессандро переглянулись, он пожал плечами, недоумевая еще больше. Отец подошел к столу и залпом выпил бокал вина, стоявший в одиночестве.
— Валентино выкупил все мои долговые обязательства, чтобы подстраховаться на случай отказа. Я заверил его, что бояться решительно нечего, но ты же его знаешь, он не верит словам.
Я хлопала глазами:
— Папа, какие еще долги? У тебя же все хорошо, я сама видела. И дом, и торговля…
Он отрицательно покачал головой:
— Слишком много плохого произошло до того, как я тебя нашел. Болезни и смерти в моем доме привели к бешеным тратам. Признаюсь, я тоже виноват, в это время пустил торговлю на самотек. В итоге оказался практически на гране банкротства. Выручили кредиторы, я добрался даже до дома Медичи, но деньги получил. Все наладилось, я спокойно отдавал долги, но сейчас у меня только один кредитор — Валентино Конти. И он волен в любой момент потребовать все обратно.
— Но семья Алессандро? Разве они не могут помочь?
— Нет, они тоже завязаны на совместную торговлю. Конечно, они не разорятся, но будут вести достаточно скромную жизнь.
Мы были поражены и подавлены. То ощущение, что страх рано или поздно вернется, подтвердилось реальностью.
— Почему ты не сказал мне раньше? Почему я жила в неведении?
— Ты дочь, а не сын, я не должен посвящать тебя в мужские дела.
Эх, ничего себе! Какая глупость с его стороны, в итоге сам пострадал. Насколько же еще сильны предрассудки.
— Ты должен был мне сообщить! Это наша семья, моя жизнь!
— Вторая причина, по которой я промолчал, это твое нежелание брака. Если бы я сказал о долгах и кредиторе Конти, разве ты не возненавидела бы его еще больше? Лучше промолчать, чем создавать еще большие неприятности. Но, похоже, это судьба.
Я упрямо качала головой:
— Нет, так не должно быть. Он должен понять… Если ты будешь все исправно гасить…
Жестом отец показал мне, чтобы я замолчала:
— Он не для этого скупал обязательства. Теперь, если он узнает о вашем браке, нам придется худо. А я не сомневаюсь, что Валентино уже узнал о нем.
Я опустилась на кровать, Алессандро подошел сзади и обнял меня:
— Не бойся, я тебе помогу, ты будешь под защитой моей семьи. Все будет хорошо.
Молодец, конечно, что не падает духом, но я серьезно испугалась. Где же моя сумка, вот бы покинуть это место, как можно быстрее, но я вынуждена играть по местным правилам. Не представляю, как он может меня защитить, один раз уже попытался…
— Вы должны немедленно уехать отсюда, чтобы не давать пищу пересудам. Вернемся в город и пока поживете раздельно, как до свадьбы.
— Это еще зачем? — попытался возмутиться Алессандро.
— Надо выиграть время, пусть сомневаются, был ли побег на самом деле. Вдруг он еще не знает, — сурово смерил его взглядом Джакомо.
— Ты хочешь перезанять деньги? — догадалась я.
— Надо же, ты что-то понимаешь, не только думаешь о развлечениях, — съязвил он.
Я не обижалась, он переживал, как и я, подспудно обороняясь.
— А если не получится? — робко спросила я.
— Тогда он нас снесет с лица земли…
Обратно мы ехали молча. Отец не стал возражать, чтобы я сидела вместе с Алессандро. Пока мы за городом и нас никто не видит, находиться рядом можно. А ближе к городу потребуется разделиться и выходить уже по одному.
Алессандро сжимал мою руку. Я видела, что он искренне переживает.
— Мне не нравится, что твой отец хочет нас разлучить. Ничего от этого не поменяется, ты— моя жена.
Я попробовала его успокоить, понимая, что все зря:
— Ты же слышал, он просто попытается выиграть время.
— Мне это совсем не нравится… Он совершил невероятную глупость, не ожидал, что из-за наживы можно пренебречь осторожностью.
Что тут возразить? Меня тоже это напрягало. А если представить самый худший вариант? Вдруг денег занять не получится, и отец разорится? Мое будущее тоже под вопросом. Что Валентино сделал с сумкой? А вдруг не смогу ее вернуть?
Я вздыхала, сама этого не замечая. В конце концов, остается последний вариант… Просто жить с Алессандро, если ничего не выйдет. Во всяком случае, под его защитой меня никто не тронет, узы брака тут никто не отменял.
Он словно почувствовал мои мысли:
— Не переживай, в моем доме ты всегда получишь защиту. Я иду на эту уступку лишь временно. Никакой Конти меня не остановит.
— Да, подождем немного, если ничего не получится с деньгами, перееду к тебе.
Даже наш городок в русле такого настроения показался мне не особо приветливым и мрачноватым. Как много зависит от наших чувств… Приезжая сюда в первый раз, я вдыхала ароматы зелени, цветов, и мне казалось, что тут все пропитано чувственностью. Сейчас я уже сама была этому не рада.
Люди на улицах провожали взглядами нашу карету и перешептывались. Надо же, сарафанное радио работает…
Последний взгляд Алессандро, в нем было так много отчаяния. Красноречивое признание в любви, тоска о прошлом и обещание все изменить.
Слабое прикосновение к моим пальцам его руки. Он вышел.
В своей комнате я сразу рухнула на кровать. Перепуганная Катерина забежала и начала тараторить:
— Как я рада, что все хорошо закончилось! Вы поженились, правда?
