равного. Диар мудр, он всегда умел видеть в людях главное. И, знаешь, вы с ним даже похожи характерами, потому вполне возможно сможете договориться.
Даниэль хмыкнул и тяжело вздохнул. Он бы многое отдал, чтобы избежать этой встречи. Но переговоры важны, и сейчас от них будет зависеть очень многое, если не всё. Вот только именно завтра Дан никак не мог на них присутствовать.
– Виктория готова к обороту, – сообщил он, поймав взгляд Аргоила. – Она сегодня ночью едва не обернулась. Я чудом сумел её растормошить и не дать стихии выжечь ей разум. Мне сейчас никак нельзя её оставлять надолго. А переговоры могут закончиться чем угодно.
Арго понимающе кивнул, а Флай задумчиво прошёлся по кабинету, посмотрел на белоснежную доску, исписанную формулами, и повернулся к Дану.
– Сколько тебе нужно дней, чтобы Виктория прошла оборот? – спросил заинтересованно.
– Два-три, но это не точно, – ответил Даниэль.
– Тогда я могу остаться с ней, контролировать её состояние вместо тебя, – предложил Флайрил.
– Нет, – безапелляционным тоном заявил Дан. – Я обещал ей, что буду рядом. Это, во-первых, а во-вторых, между нами до сих пор есть связь. Со мной ей будет легче. Потому, либо отправляйтесь без меня, либо придётся перенести переговоры. Да и не слишком ли рискованно проводить их в Трилине? Я бы выбрал нейтральную территорию.
Арго кивнул, принимая его точку зрения.
– А знаешь, мне нравится этот ход, – сказал князь. – Назначим переговоры через три дня в Зелёной Крепости. Когда-то этот город для магов был оплотом свободы. Вот пусть наш дорогой император вспомнит, как сам когда-то боролся со всем миром, чтобы одарённые получили право спокойно жить в империи.
Князь улыбнулся своему решению и ободряюще посмотрел на ученика.
– Значит, ваша связь с этой девочкой всё ещё сильна? – спросил он.
– Увы, – ответ Даниэля прозвучал обречённо.
– Это к лучшему, я уверен, – проговорил Аргоил, а на его лице появилась мягкая отеческая улыбка.
– Да, я понимаю, что для её первого оборота такое положение вещей является большим плюсом. Но, Арго… – Дан опустил голову. – Боюсь, что могу тронуться умом.
– Я верю в тебя, – ободряюще произнёс князь. – И верю в волю богов. Если ваша связь пережила четыре года порознь, то её нельзя игнорировать.
Дан глянул на него строго и отрицательно покачал головой.
– Не будем об этом, – бросил, скрывая раздражение. Эта тема казалась ему слишком болезненной. – Вы пришли обсудить основные вопросы переговоров, так давайте этим и займёмся.
Никто не стал возражать, а Даниэль вздохнул чуть свободнее. И даже был рад возможности хоть немного отвлечься от мыслей о Виктории. Он и так думал о ней постоянно. А находиться рядом с каждым мгновением становилось всё сложнее.
Нестерпимо хотелось её коснуться, но он запрещал себе это. А ночью в бассейне, когда она прильнула к нему всем телом, когда обняла, буквально вжалась в него, у Дана просто отключилась вся выдержка.
Как бы ему хотелось плюнуть на всё и просто быть с ней. Сбежать куда-нибудь подальше от её семьи, политики, проблем драконов. Но он не мог себе это позволить. Не теперь, когда на карту поставлено будущее княжества и каждого имари.
Но хуже всего было от мысли, что ему снова придётся её отпустить. Отказаться от всего, что их связывает. Потому что Тори никогда не предаст свою страну, отца, маму, деда. Не бросит всё, что ей дорого. А её родные никогда не позволят ей быть с сыном Кристиана Сеша.
Их чувства уже однажды привели к краху. И повторно допускать этого категорически нельзя. Потому, наверное, даже хорошо, что Виктория не простит его за это похищение, за всё, что ей пришлось пережить по его вине. Тут даже надеяться не стоит.
Значит, лучше просто помочь ей как можно скорее пройти оборот, ведь после этого им больше не придётся часто видеться. А когда княжество получит независимость, Тори просто вернётся в свою прежнюю жизнь. К друзьям, подругам, семье… и жениху, которого любит.
Я проснулась поздно, в моей новой комнате-камере имелись часы, и сейчас они показывали половину первого после полудня. Неспешно умывшись, надела свободные брюки и рубашку, которые мне принёс Даниэль, заплела волосы в косу и направилась к двери. Но когда уже дотронулась до ручки, вдруг задумалась, а стоит ли вообще выходить? Вчерашний ужин показал, что мне здесь вообще мало кто рад. А ведь тогда рядом был Дан, а теперь придётся предстать перед этими стервятниками одной.
Наверное, если бы не чувство голода, я бы не решилась. Так бы и просидела в этих стенах весь день. Но есть хотелось просто зверски, потому, собравшись с мыслями, я толкнула дверь и шагнула в коридор.
До столовой дошла, не встретив на пути никого. Оттуда доносились голоса, звон посуды и такие запахи, что у меня мгновенно заурчало в животе. За большим столом снова собралось немало народу. Меня они, к счастью, пока не замечали, занятые едой и разговорами. Это немного успокоило, и я решительно направилась к раздаче.
– Доброго дня, Идира, – поздоровалась я с поваром. – Можно мне что-нибудь поесть?
Та смерила меня странным взглядом: то ли раздражённым, то ли сочувствующим. Отвечать ничего не стала, просто молча взяла тарелку и принялась наливать в неё суп. Следом, в другую положила картофель с мясом, даже выдала немного салата, а потом сама составила всё это на мой поднос и даже добавила с краю чашку чая и румяную булочку.
– Благодарю, – ответила ей.
Та кивнула. Потом чуть поджала губы и всё-таки сказала:
– Ты такая худая, выглядишь болезненно. Какой тебе сейчас оборот? – её голос звучал укоризненно. – Знаешь, что, детка, приходи в любое время. Будем тебя откармливать.
После её слов у меня в душе будто зажегся огонёк. Стало так приятно, что на глазах навернулись слёзы. И вроде такая мелочь, но мне не удалось сдержать эмоции.
– Спасибо вам, – протянула, кое-как скрыв всхлип.
– Да полно тебе, деточка, – женщина упёрла руки в бока и покачала головой. – Совсем заморили. Иди за стол. Никто тебе слова плохого не скажет.
И, повысив голос, добавила, чтобы слышали все:
– А если только попробуют, останутся без кормёжки!
Я благодарно ей улыбнулась, сморгнула влагу с глаз и всё-таки пошла к столу.
Здесь меня встретила тишина. Все, кто ещё недавно вёл оживлённую беседу, теперь молчали. На несколько мгновений я замешкалась, не зная, куда присесть, но тут увидела Эйсу, махнувшую мне рукой, и направилась к ней.
– Рада, что ты больше не в палате, –
