языки взметнулись, грозя опалить коней и сидевших на них людей, но тотчас погасли, словно их задул внезапно налетевший сильный ветер. На месте падения шара осталось угрожающе чёрное, выжженное пятно.
— Эй! — громко крикнул Эберин, догадавшись, что это был первый, предупредительный, выстрел и что неизвестный, скрывающийся за стволом, целится в них снова. — Эй, не стреляй! Мы никому не желаем зла; мы всего лишь заблудившиеся путники!
Спрыгнув с коня, Эберин вышел на поляну перед домом, рядом с ним тут же появился Дван. Рыцарь в железных доспехах был чужим в этих местах, но по меховой одежде бородатого великана, по тому, как были заплетены его огненного цвета волосы, было нетрудно догадаться, кто он.
Неизвестный, узнав в одном из чужаков фриза, опустил трубу и медленно вышел из-за дерева. Оказалось, это была женщина — не молодая, но и не слишком старая, в домотканом платье, украшенном на груди ожерельем из янтарных бус и зубов лесных зверей, с алой лентой на длинных седых волосах.
Какое-то время она подозрительно осматривала незваных гостей, чуть ли не принюхивалась к каждому, бормоча:
— Ходят тут всякие… Накормишь, напоишь, хлеба им на дорогу дашь, а они за горло меня: «А ну, давай нам золота, старая ведьма! Говори, где клад зарыла?»
— Нас золото не интересует: мы не кладоискатели, — ответил за всех Эберин.
— Все ищут скрытые в земле сокровища, — возразила ему женщина, — но не все их находят!
Ещё раз настороженно оглядев путников, она наконец пригласила их войти в дом.
— Ешьте, оно силу даёт, — положив на стол, перед утомлёнными путниками, копчёное медвежье сало, сказала хозяйка. — Вы, как я погляжу, давно по лесам бродите и ещё не скоро до своей цели доберётесь. Можете у меня подкрепиться и отдохнуть: я рада живым людям в этой непроходимой глуши. А добрым гостям из Туманных Пределов готова помочь не только делом, но и мудрым советом…
— Как ты узнала, что мы из Туманных Пределов? — удивлённо вскинув на неё глаза, румяный Крис в ожидании ответа перестал жевать.
— Даже спустя годы вы, ребята, мало изменились, — улыбнулась женщина, и от этой улыбки её лицо стало светлее и будто моложе. — Ты, Крис, сын Ховальда, всё такой же краснощёкий крепыш, как в детстве; у Рольфа на лице написано, что любой, кто станет ему угрожать, получит от него крепкую зуботычину; Наке, как и прежде, не отстаёт от Рольфа и тоже не прочь почесать свои кулаки в знатной драке… Ну а Двана так и вовсе не спутать ни с кем иным: кто ещё в Туманных Пределах может похвастать такими огненно-рыжими кудрями? Ладно, не буду вас больше томить! Я — Теодезинда, дальняя родственница вождя Альбуена…
- Теодезинда?! — едва ли не в один голос вскричали фризы.
— Ты ведь уехала в Аремор… — начал говорить Дван, но женщина тут же прервала его:
— Я вернулась. И стала отшельницей.
А вскоре путники слушали рассказ Теодезинды о том, какой была её жизнь после того, как она покинула родной край на берегах Холодного моря. Первый муж Теодезинды погиб совсем молодым, сразу после свадьбы: во время войны с кочевниками, когда фризы во главе с вождём Альбуеном встали под знамёна Аремора. Позже, отправляя свою дочь Аралуен заложницей ко двору короля Фредебода, Альбуен велел Теодезинде сопровождать девушку, чтобы служить ей и помогать советами. В Ареморе в молодую фризскую вдову страстно влюбился знатный вельможа, который пожелал сделать её своей женой. Прошло какое-то время, и Аралуен засобиралась обратно в Фризию. Но Теодезинде не хотелось расставаться с родственницей, которую она считала также своей подругой, и в путешествие молодые женщины отправились вместе. Теодезинда помогала Аралуен нянчится с её малышкой Ирис, а когда девочка подросла, попрощалась со всеми и уехала к мужу в Аремор. Придворная жизнь сначала очаровала молодую женщину, но, чем больше проходило времени, тем сильнее становилась тоска по родной Фризии. С возрастом её пленительная северная красота померкла, и муж Теодезинды охладел к ней. Детей у них не было, и гордая Теодезинда посчитала себя свободной от семейных обязательств. Она уехала из Аремора. Однако показываться в Туманных Пределах не пожелала: осталась жить в лесу, где её приютила дряхлая старуха-ворожея. С тех пор прошли годы; старуха умерла, передав свой дар прорицательства способной ученице, а с ним — и умение обращаться с древней магией. Теодезинда нашла утешение в лесном уединении: вековечные деревья наполняли душу волнением, и ей казалось, что в их шуме она слышит голоса духов и бессмертных божеств. Впрочем, она и вправду слышала их — во время гаданий.
Эберин слушал с большим вниманием рассказ Теодезинды. Судьба этой женщины не могла не взволновать его: ведь она была связана с Ирис кровными узами, а ещё она могла увидеть то, что было скрыто от них, обычных людей, не знакомых с магией.
— Верите ли вы в предчувствия? — обратился он к Теодезинде, как только та умолкла, подбрасывая хворост в огонь очага.
— В правдивость тайного голоса сердца? — Прорицательница повернулась к нему лицом. — Конечно, верю.
— Мой тайный голос сердца, как вы это называете, говорит мне, что человек, которого многие считают погибшим, жив, — продолжал Эберин, глядя Теодезинде в глаза. — Прошу вас, помогите нам найти этого человека. Речь идёт об Ирис…
Теперь пришёл черёд Эберина рассказывать, а Теодезинде — внимательно слушать его.
Потом прорицательница достала из тайника большую деревянную шкатулку с красивыми резными узорами, похожими на тонкое кружево, аккуратно открыла её и извлекла тусклый стеклянный шар. Водрузила его на стол, зажгла веточку от пламени очага, а когда та сгорела, высыпала пепел в крошечное отверстие на шаре. И тут уже над шаром неожиданно затрепетало пламя, а стекло изнутри обволокло молочно-белой пеленой.
Теодезинда начала взывать к богу Заповедных Видений, чьё истинное имя было известно лишь избранным магам и никогда не произносилось вслух. Пламя горело всё слабее и наконец погасло, а над стеклянным шаром, мерцавшим мириадами разноцветных искорок, поднялось белое облако дыма, совершенно скрывшее прорицательницу от зрителей. Когда оно рассеялось, Теодезинда казалась спящей и точно в бреду произносила отрывистые слова:
— Я чувствую… Она жива. Я ощущаю вокруг неё запах камней и железа… слышу звон доспехов, топот копыт… Но я её не вижу… Вокруг неё темнота, как будто наложено заклятие, — я не могу до неё добраться…
— Ты можешь ответить на другие вопросы? — склонившись к прорицательнице, спросил Эберин, охваченный небывалым волнением.
— Спрашивай, — глухо проговорила та.
— Когда Аремору будет грозить смертельная опасность?
— Когда король призовёт чужаков…
— Удержится ли Рихемир на троне Ареморского королевства?
