имея возможности ждать, когда Валь с родителями преподнесут мне готовое решение, я с горечью осознала, что выдумывала оправдания. Избегала трудностей. Страх взял надо мной верх, а я даже не пыталась бороться.
Но отступать было некуда – пришло время действий. Никто, кроме меня, не способен изменить ситуацию.
В чем я клялась вчера? Я буду решительной – и смелой, очень смелой.
Я сглотнула вставший в горле ком. Во всяком случае, король оказался более воспитанным, чем мы полагали. Все будет не так страшно, как я опасалась многие годы.
– Понимаю, – спокойно согласилась я, возвращаясь к маковому рулету. Руки предательски тряслись, но если Бенедикт и заметил, уверена, объяснил это волнением из-за полученных новостей. Я допустила много оплошностей, но он до сих пор ничего не заподозрил. Пусть так и будет.
У Бенедикта, похоже, был синдром спасателя. Он беспокоился обо мне, с тех пор как в первый раз вкусил моей крови. Возможно, так я и смогу с ним сблизиться? Притворюсь хрупкой и сломленной. Сделаю вид, будто он необходим мне.
Я сомневалась: до сих пор мне удавалось играть роль не вполне безупречно. Но я смогла убедить себя в существовании другого пути, а значит, смогу внушить себе веру в собственные силы.
Я видела, что Бенедикт откинулся на спинку кресла, и знала, что он наблюдает за мной. Вероятно, гадает, как относиться к Флоренс после ее бурных эмоциональных всплесков. К несчастью, я оказалась не в силах держать свое мнение при себе. Возможно, он что-то заподозрит, если я стану слишком покладистой?
Приподняв голову, я встретилась с ним взглядом.
– Удалось ли вам найти время, чтобы подумать о работе для меня? – с надеждой осведомилась я.
– Разумеется, – ответил Бенедикт, не сводя с меня внимательного взгляда.
От удивления я округлила глаза.
– И что это?
– Боюсь, не могу поддержать твою страсть к чистке дымоходов, хотя тебе и лучше. – Его губы искривились в ухмылке, а на щеках обозначились ямочки.
– О нет, мое сердце разбито! – вскрикнула я, театрально всплеснув руками.
– Еще бы. Я приготовил для тебя кое-что получше. Возможно, не совсем то, на что ты рассчитывала, но ты можешь помочь мне.
Я уставилась на него. Король ведь не собирается раскрывать мне правительственные секреты?
– Какая помощь вам понадобится?
Бенедикт задумался. Повертев в руках чашку, он наконец поставил ее на стол, водя пальцем по изгибу ручки. Через несколько минут он продолжил:
– Ты могла бы приводить в порядок документы, надписывать адреса и вычитывать письма. Иногда мне требуется помощь с ноутбуком – если ты разбираешься в технике. Я не эксперт в этом, что создает сложности. – Бенедикт раздраженно поморщился. Я открыла рот, чтобы ответить, но он жестом дал понять, что еще не закончил. – Во избежание недоразумений сразу замечу: приняв предложение, ты можешь в любую минуту уйти или взять отдых на несколько дней. Это неофициальная работа. Мне кажется необычным, что кровавая невеста будет на меня работать, но раз ты попросила…
– Спасибо за доверие, – перебила я короля, – с радостью выполню любое поручение, хотя сомневаюсь, что справлюсь с ноутбуком лучше, чем вы. В конце концов, вы пользуетесь им каждый день, а я – очень редко.
– Позволь не согласиться, – пробурчал Бенедикт. – Я стараюсь как можно реже подходить к этой дьявольской машине. Хватает того, что, едва включившись, она вываливает на меня ворох писем. Кто это вообще придумал? Кнопка «отправить» не означает, что можно перестать думать о том, стоит ли отправлять сообщение.
Я не смогла сдержать улыбки, сколько бы ни старалась спрятать ее. Бенедикт заметил.
– Разве я не прав? – поинтересовался он.
– Вовсе нет. Просто вы… немного старомодны. Если позволите, конечно.
Более того, он не осознавал своих привилегий. Люди едва могли позволить себе технические новшества, не говоря уже о доступе в интернет – это привилегия вампиров. А король жаловался, что отправлять сообщения стало слишком просто.
Бенедикт закатил глаза.
– Вы с Лирой созданы друг для друга.
– Прошу прощения, – должно быть, мое извинение прозвучало легкомысленно.
Покачав головой, он задумчиво посмотрел на меня.
– Значит, ты не против такой работы?
Я не размышляла над его предложением. На первый взгляд, казалось, мне не предлагали ничего волнующего и работа не обещала особого веселья, но все же это лучше, чем сидеть в своей комнате. Вчера я неплохо провела время в обществе короля, хоть мы и хранили молчание большую часть дня. Может, мне даже удастся узнать что-то из его корреспонденции. Это может помочь нашей миссии. Я намерена сблизиться с королем и завоевать его доверие. И он, можно сказать, бросил ключ к моим ногам.
– Когда я могу приступить? – просила я.
Бенедикт перевел взгляд на маковый рулет, лежавший на тарелке.
– Как только закончишь с завтраком, – он переставил пиалу с черникой ближе ко мне. – Витамины, – объяснил он, и я чуть не подавилась.
– Благодарю, – пробормотала я и сделала глоток чая, чтобы спрятать улыбку. Синдром спасателя! Что-то мне подсказывает, защитные стены вокруг Бенедикта падут перед моей уязвимостью. Что может быть проще? Он даже не догадывался о шипах, которые я прячу.
* * *
Мои надежды не оправдались: доступа к содержанию писем Бенедикт мне не предоставил. Удобно устроившись в красном бархатном кресле, я разместила на коленях стопку прошений, которые требовалось рассортировать по датам и категориям. Луч солнца озарял витражное окно, заполняя комнату разноцветными узорами. Свет преломлялся на золотой раме арфы, привлекая к ней мое внимание. Так и хотелось сыграть на ней, но мешать Бенедикту я не собиралась.
Нахмурившись и сгорбившись, он сидел над документами. Закончив с заданием, я попросила следующее. Чуть ранее я объясняла Бенедикту, как отключить звуковые уведомления в электронной почте. Трудностей возникло бы меньше, разреши он мне смотреть на экран, но у меня не хватило смелости предлагать такое. Я не хотела, чтобы у него сложилось впечатление, будто я интересуюсь его сообщениями. Даже если это так и было.
Наконец у меня появилось занятие, но даже так мне не удавалось собраться с мыслями, которые постоянно уплывали куда-то. Я думала о Бонни, о таблетках, вспоминала ссору с королем.
Это я должна была умереть прошлым вечером, причем медленно и мучительно. С большой вероятностью последуют другие попытки покончить со мной. В чем бы ни крылась причина, по которой меня хотели убить, вряд ли она рассеется как дым.
Воспоминание о Бонни вновь прокралось в мысли, и я в расстройстве отшвырнула в сторону стопку с прошениями. Меня пробила ледяная дрожь, и я покачала головой: эта картина запечатлена в моей памяти
