среди множества тел, и не скрывает радостный оскал…
…который тут же исчез, когда мы покинули здание. Оно было одноэтажным, стояло на окраине, даже на пустыре, поняла я, когда развернулась, чтобы хотя бы понять, в какой части Кодильеры находилась. Порывистый ветер дунул на обнаженные ноги немного снега, подпрыгнула, стараясь не упасть на ледяной дорожке, чувствуя, как обжигает мороз голые пятки.
Но в следующий миг стало не до этого – строение, которое мы только что покинули, резко вспыхнуло, подобно спичке. Языки пламени появились везде одновременно: в окнах, занавешенных красными тканями, на крыше с такого же цвета черепицей, стенах, даже поручнях крыльца, быстро уничтожая и здание, и тела, оставленные внутри, и девушку, всхлипывающую возле мертвого мужчины.
Слезы снова застилали глаза, но я молчала, не собираясь показывать, насколько опустошена душа. Хотя еще вчера казалось бы – куда сильнее? Сама виновата. Было глупо надеяться, что монстр, легко расправившийся с кучей народа, прислушается к просьбе о милосердии.
Глава 20. Запоздалая благодарность
Я сделала несколько несмелых шагов по темному и ставшему каким-то мрачным особняку. Редкие факелы горели лишь в главной зале, да еще, может быть, спальне Мерлинов. Даже запах стал другим, воздух спертый, будто здесь давным-давно никто не живет. Разве такие изменения могут произойти всего за два дня моего отсутствия? Или виной тому непередаваемая аура шамана, стоящего сейчас сзади. И клянусь, я ощущала его взгляд почти осязаемо, даже могу сказать, где именно он остановился – между лопатками.
Я не страшилась идти в свою комнату сквозь темноту, главное чудовище находится за спиной, но смешанные чувства бурлили внутри и, не находя выхода, выливались слезами по покрасневшим от мороза щекам.
– Вы убили их всех, – прошептала, не меняя положения, прекрасно зная, что он услышит.
– Да? – донеслось наигранно озадаченное. – А я не заметил! Спасибо, теперь буду знать наверняка.
– Зачем?
– Странный вопрос.
– Вы убили ту девочку.
– Не люблю оставлять свидетелей.
– Но почему?
Странно звучало, пожалуй, ведь в какой-то мере именно я являлась виновницей кровавых событий. То есть… не окажись я там, пусть и не по своей воле, бордель существовал бы и дальше, принося прибыль мерзким людям вроде бородача или негодяйки Лиззи, продавшей ему наивную постоялицу!
Да, методы шамана чудовищны, но спрашивать, почему он так поступил, у самого чудовища – просто глупо! И я выгляжу как наивная овечка на скотобойне, вопрошающая, почему мясник делает свое дело и не хочет стать, например, адвокатом.
Шаман спас меня. Снова. И мой прозвучавший в какой-то гробовой тишине вопрос был на самом деле об этом. Зачем он пришел за мной?
Вероятно, Морган это понял, потому что после недолгой паузы бросил, показывая легкое раздражение:
– Ты так и не извинилась за то, что назвала меня дьяволом!
– Извините.
– Не знаю, не знаю, – он все же меня обошел, встав напротив, прожигая глазами дыру на своем же пиджаке, в который куталась до сих пор. – Что-то не очень искренне. Попробуй еще раз.
– Мне жаль.
– Уже лучше, но нет!
– Чего вы от меня хотите?
– Правды, – мужчина произнес это и скривился, словно прожевал кислющий лимон.
Это была странная игра, он издевался, прекрасно видя, в каком я состоянии, опять и опять испытывая меня, проверяя, на сколько меня хватит. Для чего мучить ту, которую только что спас от насилия и, возможно, гибели? Чтобы добить самому?
К демонам все!
– Прошу прощения, – меня хватило ненадолго, я вспыхнула, поглубже запахнув полы пиджака, и отвесила полупоклон. – Я не хотела оскорблять дьявола!
Была уверена, что он разозлится за такую дерзость, но вместо этого получила в ответ улыбку. По-моему, у меня в прямом смысле слова отвисла челюсть.
– Иди наверх, оденься, – мужчина пожал плечами. – Хотя, признаться, ничего не имею против, если будешь ходить по дому вот так, – красноречивый взгляд прошелся по моей фигуре.
Ничего не сказав, я обогнула его и кинулась наверх.
Некоторые вещи так и остались на постоялом дворе, но я никогда не страдала от нехватки одежды. После тщательного омовения – терла кожу до красноты, чтобы смыть запах толстяка, который, казалось, все еще бил в нос – нашла пижаму, которую надевала редко из-за наличия в комплекте майки и коротеньких штанишек вместо ночной рубашки, забралась под одеяло и, наконец, разревелась.
Эмоции последних дней – страх, боль, ужас, тоска и снова страх – просились наружу, грозя потопить свою хозяйку солеными реками слез. Отдавшись этому со всей страстью накопленного в душе горя, я рыдала, уткнувшись лицом в подушку, кусала ее, подвывала, умоляя Ледяную Богиню вернуть все как было, убрать из моей жизни седмицу этого только начавшегося года, прокрутить колесо времени назад, ибо будущего я боялась еще больше.
Я бы тогда не купилась на пренебрежительные слова Хельги о том, что письмо Джима может значить, что угодно, и сбежала бы, куда глаза глядят, невзирая ни на уговоры, ни на погоду, ни на что! Не стала бы селиться под боком подлой управляющей, попадать в столь скверную историю, замерзать в снегу под елью, надрываться сейчас подобно умалишенной истеричке, выплакивать обиду каплю за каплей… и не чувствовать освобождения.
Не знаю, сколько пролежала так, в полной темноте – керосинка погасла, а зажигать новую некому, да и незачем – истерика постепенно проходила, медленно, но все же. Теперь я издавала лишь нечастые всхлипы.
В незашторенные окна пробивался голубой свет луны, создавая в спальне театр теней, который когда-то любила наблюдать, если не спалось. Завывания ветра, укрывшись с головой пуховым одеялом, почти не слышала, а вот легкий скрип половиц прозвучал почему-то четко.
Вскинулась, вглядываясь в пустоту. Привыкшие к полумраку глаза явственно различили темную фигуру возле шкафа. Спрашивать, кто это, смысла не было.
– Что вы здесь делаете?
Шаман промолчал, не двинулся с места, и спустя минуту я и сама не была так уверена в то, что вижу. Может быть, очередная игра воображения? Подумывала даже встать и проверить, но не решилась.
– Если вы пришли смотреть, как я сплю, то вряд ли смогу уснуть при вас, – подождав немного, заявила темной фигуре.
– Мне это не нравится, – после еще более длинной паузы произнес мужчина.
– Что?
– Ты.
Я опешила, хватая ртом воздух.
– Ну, знаете, вы мне тоже не очень симпатичны! – выпалила с нескрываемой обидой и даже не пожалела о вырвавшихся почти оскорблениях.
Богиня, что сказать тому, кто дважды спас тебя от верной гибели, но при этом является всемогущим убийцей и даже не скрывает этого? Сохранил мою непонятно что теперь значащую жизнь, но
