Теперь, когда все разъяснилось, Лорджин решил, что самым подходящим доказательством будет подтверждение слов делом, и приник к ее губам.
Она удивила его, упершись руками в его грудь:
— А что при этом происходит? — В вопросе прозвучало недоверие.
На его левой щеке появилась ямочка.
— Что при этом происходит?! — В глазах Лорджина сверкал едва сдерживаемый смех. — Тебе никто этого не объяснял?
Полное недоумение на ее лице было самым красноречивым ответом. Лорджин нахмурился. Неужели на этом ее Диснее они ничему не учат своих женщин? спомнив ее милую наивность во время любовных игр, он получил ответ. Ну и захолустная же планетка!
Лорджин вздохнул. Получалось, что ему надо учить ее и этому. Он никогда не слышал, чтобы воин выполнял эту задачу. Это… это было как-то неловко. Оценит ли когда-нибудь Астральный альянс, что ему пришлось перенести ради достижения поставленной им цели?
Он откашлялся:
— Когда пара соединяется, они делают то, что делали мы.
— Ну и?..
Она все еще не понимала. Лорджин храбро пошел напрямик:
— Передача происходит в момент… кульминации акта.
— Всегда?
— Нет, только если этот союз истинный.
— Не понимаю.
Этого он и боялся.
— Во время Передачи мужчина отдает силу и энергию своей спутнице жизни.
Дина изумилась:
— Всю?
Больше Лорджин не мог сдержаться. Он расхохотался. Он понимал, что должен снисходительно относиться к ее невежеству, но ее озадаченный вид его добил. Вытирая слезы с глаз, он подумал, что до конца жизни не забудет этого мгновения. Глядя на свою единственную и неповторимую зайру, он чувствовал, как его сердце переполняет счастье.
Все еще ухмыляясь, он ответил:
— Нет, не всю, только часть.
Дина нахмурилась, не в силах догадаться, что, собственно, его так развеселило.
— А почему?
Его прозрачные глаза потемнели.
— Такова природа Передачи. Жена вернет ему эту силу и энергию, когда придет время.
— Когда они больше не будут соединены? Что-то вроде развода?
— Что такое развод?
Дина объяснила.
— Нет. Никаких разводов. Соединение — это навеки.
Дина покачала головой. Ясно, как Божий день. До нее все еще не доходил смысл этого действия.
— Я все равно не понимаю.
Лорджин загадочно улыбнулся:
— Со временем поймешь.
Дина посмотрела на него сквозь ресницы. Неужели она нырнула слишком глубоко? Что это вообще за абракадабра? В любом случае к ней она отношения не имеет, просто потому, что принадлежит другому миру. Ведь наверняка Лорджин должен понимать, что обычаи, которым она не подчиняется, не могут ее связывать. Придется еще раз заставить его признать это.
Что-то еще беспокоило ее. Когда он говорил о них, это звучало так, словно он знал все заранее… что все было предрешено. В его словах не было тщеславия. Скорее они звучали так, будто он следовал какому-то инопланетному ритуалу.
Внезапно она вспомнила, как он говорил, что не может покинуть ее мир. Но когда она спросила об этом в той, первой пещере, он ответил что-то невразумительное, что она его неправильно поняла. А раз он совершенно точно знал, как вернуться в свои миры (ее присутствие здесь было тому подтверждением), то получалось, что он имел в виду нечто иное. Но что? Дина попыталась вспомнить поточнее, как именно он выразился.
— Мне не нравится выражение твоего лица, — прервал ее размышления его голос.
— Почему?
Лорджин приподнял пальцем ее подбородок:
— Потому что у тебя такое выражение появляется тогда, когда ты собираешься меня рассердить.
Она оттолкнула его руку:
— Не говори глупостей.
И тут она вспомнила! Он сказал, что не может покинуть их мир, а затем, должно быть, решил, что может. Что означало: причины, по которой он должен был оставаться там, больше не существовало. Что же это была за причина?
Он захватил сюда с собой тебя, дура ты этакая! Так что же это такое? Дело или личное отношение?
От этих мыслей Дине стало не по себе. До сих пор она полагала, что он привез ее сюда в качестве гостьи, что-то вроде благодарности за земное гостеприимство. Все его упоминания о «соединении» и «Клятве» она воспринимала как языковые несоответствия, своеобразный жаргон инопланетян, означающий желание поваляться с ней в постели. Ну а если это было не так? Что, если…
— Лорджин, почему ты явился в мой мир? Я знаю, ты говорил, что по ошибке, но…
Он покачал головой:
— Не по ошибке, Адианн. Вряд ли это ошибка. Скорее, это можно назвать неожиданностью. — Взгляд его упал на шимали, обвивавшее ее шею. Теперь пришло время рассказать о нем. Лорджин указал на ожерелье:
— Знаешь ли ты, что это такое?
— Нет, не знаю. Я хочу сказать, не понимаю.
— Именно оно привело меня к тебе. — Лорджин приподнял указательным пальцем тяжелый камень, и Дина почувствовала исходившее от него приятное дрожание. — Оно называется шимали.
Шимали! Он как-то упоминал о нем раньше, но она понятия не имела, о чем идет речь.
— Как могло это ожерелье привести тебя ко мне?
— Это провидческий камень искателей… усилитель. Такие камни зовут или, как говорят, «поют» для очень немногих. Те, кто их слышит, могут считать время и пространство. Считается, что каждый камень в каждом шимали идеально подобран, каждый кристалл идеально настроен. Красота без изъяна. Услышать голос такого камня означает познать высшее совершенство. Они связаны со всем сущим. — В голосе Лорджина звучали почтительное восхищение и страх.
Эта найденная в хламе штучка?
Дина благоразумно промолчала, заметив вместо этого:
— Откуда оно взялось?
— Никто не знает. Сначала их существовало двенадцать. Говорят, что бесчисленные столетия назад девять шимали соединились в пространстве и времени, образовав сложную матрицу в ткани континуума. Мы называем эту матрицу туннелями. Ты знаешь, что это такое: я привел тебя сюда через эти туннели.
— Как он мог появиться в номере отеля?
— Некоторые волхвы обладают способностью притягивать эти туннели.
— У тебя есть такая способность?
— Да. Но ты должна понять, что я могу сделать это только при особых обстоятельствах. В наших мирах входы в туннели в основном находятся в фиксированных точках. Те, кто может притягивать туннели, способны открыть проход в них.
— Ты сказал о девяти шимали. Что же случилось с остальными тремя?
— Еще тысячу лет назад оставшиеся шимали находились под охраной Гильдии, которая не слишком была этому рада. Старцы бесконечно тревожились о тягостных последствиях, которые возникнут в случае, если камень попадет в чужие руки, потому что мощь его безгранична. Их тревога была так велика, что затмевала все их мысли, пока они наконец не почувствовали, что становятся бессильными и не могут выполнять свою работу. Тогда они решили, что лучше всего «затерять» эти камни в туннелях навсегда.
