Хитрый прищур бога говорил о том, что он думает так же, поэтому я подхватила с пола уже его рубашку и завернулась в нее, как в халат. Мягкая ткань обернула меня почти в два раза и укрыла почти до колен.
— Стало еще более эротично, — прокомментировал бог, пожирая меня взглядом, — так и хочется развернуть эту обертку.
Я замотала головой и попятилась, заливаясь краской еще сильнее, ведь мужчина напротив меня по прежнему был обнажен и возбужден, и даже не собирался скрывать этого.
— Иди сюда, и мы с тобой еще… поговорим, — поманил он меня, указывая на место на кровати рядом с собой, и в это голосе послышались утробные рычащие ноты.
— О чем?
— Не знаю, это же ты хотела поговорить, — он неопределенно пожал плечами.
— Больше не хочу.
— Тогда тем более иди сюда — есть много чего, чем можно заняться вместо разговоров.
Я сделала еще шаг подальше от Царя, раздумывая успею ли добежать до дверей, а если успею, то куда мне бежать дальше? Но бог меня опередил — одним плавням движением он встал с кровати и с неуловимой для глаза скоростью оказался рядом со мной, навис скалой, впился взглядом.
— Больше ты от меня не убежишь, — произнес он властным горячим шепотом так, что было не понятно, чего в этой фразе больше — сладости или угрозы.
Его гипнотический взгляд завораживал. Я почувствовала, что снова проваливаюсь в омут притяжения к мужчине, к которому меня, что греха таить, влекло, как несмышленого мотылька на горячее пламя свечи. Даже не свечи, костра, лесного пожара, что пожирает все живое вокруг себя.
Мне стоило колоссальных усилий перестать рассматривать рельефное тело с точеными мышцами, шелковой кожей и неудержимой силой, которая просматривалась в каждом движении.
— Наше знакомство произошло как-то неправильно, — произнесла я, запинаясь, — точнее, скажем прямо, мы вообще не познакомились, ведь я так и не узнала вашего имени. Вы ведь не захотели мне его говорить. Точнее, вы и не должны были, конечно…
Царь по прежнему стоял рядом, опаляя меня жаром своего тела, и я думала не о связности произносимого мной, а только лишь, как не упасть на пол — так сильно дрожали ноги от страха и воспоминаний о сладких поцелуях, которые дарил мне этот мужчина.
— Имя — не самое информативная вещь, которую можно узнать о человеке, — он ухмыльнулся и поправил сам себя, — или не человеке.
— Но это странно — не знать имени того, с кем…, - я замялась, мучительно заливаясь краской и не зная, как продолжить свою мысль.
— Странно, что то, от чего твои щеки заливаются таким умопомрачительным румянцем, у нас до сих пор так и не дошло до своего логического завершения.
От такого откровенного намека мое сердце застучало еще в несколько раз быстрее, а внизу живота стало томно и горячо. Мужчина придвинулся ближе ко мне, и я, сколько ни приказывала своим ногами отойти назад, подальше от неумолимо надвигающейся опасности, не смогла отодвинуться ни на миллиметр. Я только подняла глаза, чтобы успеть увидеть, как вновь попадаю в плен головокружительных объятий.
И снова поцелуй, страстный, уносящий за грань сознания, будто переносящий меня из реальности в сон или обратно. И объятия, и пальцы, вязнущие в волосах, и шумное дыхание, наполненное жаждой, и прикосновения, ласкающие и дразнящие — все это вновь нахлынуло на меня сокрушительной волной.
— Нет! Остановитесь. Хватит, — я выпрыгнула из рук бога, как кузнечик.
— Да что ж такое, — рыкнул он почти с отчаяньем, но глаза его смеялись, — что не так?
— Прекратите делать это со мной!
— Делать что? — хитро прищурился мужчина.
— Все! Обнимать меня. Целовать. Сводить с ума своими прикосновениями!
— Но я хочу все это делать. Как я могу прекратить то, что приносит мне столько удовольствия? И тебе, кстати, тоже.
— Я это делаю не ради удовольствия! — вспыхнула я, понимая, что безбожно вру. Если с самого начала я действительно пришла в Навь, чтобы отдаться неизвестному божеству, могущему одарить меня силой ведовства, то сейчас, я просто хотела его, бесстыдно и распутно.
Мне стало стыдно и совестно от этих мыслей — как можно вести себя, как беспутная девка, когда где-то там страдает мой жених, мой любимый? Как можно было пасть так низко?
— Скажи еще, что тебя заставили злые силы? — Навий царь хмыкнул, но из его глаз пропала та легкая веселость, с которой он смотрел на меня раньше.
— Не злые силы, а обстоятельства. И вообще, — я набрала в легкие побольше воздуха, набираясь духу, чтобы сказать то, что намеревалась, — не могли бы вы одеться?
Бог остался невозмутим и совершенно безразличным тоном произнес:
— Да, пожалуй, я так и сделаю, раз разговора нам все-таки не избежать. Заодно прикажу, чтоб и тебе принесли одежду. Иначе, я возьму тебя прямо здесь и прямо сейчас, потому что смотреть на тебя в своей рубашке, у меня уже просто нет сил, — и пока я вновь заливалась краской, добавил, — или, быть может, не будем тратить время на болтовню?
— Нет! — пискнула я, пытаясь одернуть подол рубашки пониже, — давайте поговорим.
Глава 21
Царь кивнул и вышел, но не успела я даже облегченно выдохнуть, как в комнату вбежала девушка со стопкой одежды и с полупоклоном протянула ее мне.
— Платье и белье для вас, госпожа.
Я вздрогнула от неожиданности — в нашей деревне никому и в голову не пришло бы назвать меня на «вы», да еще и «госпожой».
— Вам помочь одеться, госпожа? — робко поинтересовалась служанка, по всей видимости, не понимая причину моего молчания и замешательства.
— Нет, спасибо, я сама, — я забрала из рук девушки одежду.
— Я подожду вас за дверью и отведу к господину, — она выскользнула из комнаты, не дожидаясь моего ответа.
Я же опустилась прямо на пол — сил, чтобы стоять у меня просто не осталось.
«Что же делать? — думала я, закрыв лицо руками, будто стараясь спрятаться от всего происходящего, — куда подевалась вся моя решимость?»
Впрочем, вариантов у меня было не так много — либо отказать от ведьмовской силы, вернуться под стены Тверди и надеяться, что удастся все решить обычными человеческими методами, либо отдаться Навьему Царю, получить Дар и с его помощью спасать любимого. И, признаться, ни один, ни другой вариант мне не нравились, ведь в первом случае, все пережитое мной за последние дни, оказывалось напрасным и, более того, становилось совершенно не ясно, смогу ли я добиться чего-то своими ничтожными силами. Точнее, практически ясно, что шансы на успех катастрофически малы. С другой стороны — измена, предательство, после которого я едва ли смогу смотреть в глаза Соколу, едва ли смогу сама на себя смотреть в зеркало. Ведь самое страшное — это то, что мне очень хочется выбрать именно этот вариант. Безумно хочется.
Не знаю, сколько времени я просидела, раздумывая обо всем, но в какой-то момент в голове стало кристально ясно и чисто — я поняла, как должна поступить. Поэтому я стремительно переоделась в новое платье, лишь краем сознания отметив, что оно село по фигуре, как влитое, будто портной специально шил его для меня. А потом вышла из спальни и уже через пару минут путешествия по запутанным коридорам здания вслед за неразговорчивой служанкой, предстала пред очи Навьего Царя.
В широком коридоре рядом с внушительными деревянными дверьми толпилось около десятка разнокалиберных мужчин, своим видом напоминавших то ли мелкопоместных князьков, то ли заезжих скоморохов. Я подумала, что это посетители-просители, ожидающие встречи с богом Нави, хотя кто и что может просить у бога? Разве высшие силы ведут прием всех желающих, да еще и лично? Я решила, что придется занимать очередь, однако меня провели без остановки напрямую к Царю. Ни один из ожидающих не выказал ни недовольства, ни возмущения, но взгляды, проводившие меня были пристальными и внимательными.
Мужчина, несколько минут назад ласкавший и целовавший меня, сидел в своем кресле-троне в уже знакомой мне по прежнему посещению комнате с серьезным и несколько отстраненным видом. На нем красовалось гораздо больше предметов гардероба, чем в любую из наших предыдущих встреч — коричневые штаны, плотно облегающие мускулистые бедра, пиджак, ботинки и рубашка цвета топленого молока с расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшая мощную шею, которая так и притягивала взгляд.
