Плохо соображая, что только что произошло, я первым делом потянулась развязать тряпку, которой мне заткнули рот, однако, трясущимися руками это сделать оказалась не так то просто — узел, будто живой, вырывался из пальцев, поэтому я просто стянула ее вниз на шею и с облегчением втянула воздух — кляп мешал не только говорить, но и нормально дышать.
Практически не задумываясь о том, что делаю, я нашарила узду лошади и потянула кобылу за собой, стремясь как можно скорее убраться подальше от шайки разбойников и из этого глухого темного места. Звездочка, все это время спокойно щипавшая траву и не выказывая никаких признаков испуга, покорно пошла следом за мной.
Но не успела я сделать и десятка шагов, как услышала, что голоса мужчин за моей спиной стали более отчетливыми — по всей видимости, они приходили в себя.
— Что это было? — говорил кто-то из них, кажется, лысый.
— Какая разница, ищите суку, — прорычал в ответ другой голос, из которого исчезла былая расслабленность и ленца, но я поняла, что это длинноволосый.
Глава 19
Мое сердце снова ухнуло вниз от испуга, я покачнулась, чуть не упав от дрожи в коленях, но городская стена помогла мне устоять. Я ускорила шаг и, видимо, слишком сильно потянула узду, потому что лошадь всхрапнула, чем выдала мое местоположение.
— Она там, за ней! — раздалась команда и, оглянувшись, я смогла различить, что ко мне несутся разновеликие тени, ощетиниваясь кинжалами и мечами.
Если до этого разбойники были настроены игриво и развлекались, запугивая меня, то теперь я практически ощущала ярость, исходящую от них. И это было страшно, гораздо страшнее, чем прежде.
Я выпустила узду и бросилась в сторону от стены, в глубину рощи, где, мне казалось, меня будет сложнее найти и уже не заботясь о том, чтобы увести с собой Звездочку. Но уже через несколько секунд сильный рывок заставил меня опрокинуться наземь — один из мужчин все же догнал меня и схватил за край одежды.
— Помогите! — закричала я, не помня себя от ужаса.
— Закрой рот, мелкая дрянь, если не понимаешь хорошего обращения, сейчас ты получишь все, что заслуживаешь.
Я не разобрала, кто это сказал, и вообще была ли это фраза одного человека, так как кровь настолько сильно пульсировала в ушах, что заглушала все остальные звуки. А затем сильная пощечина обожгла мою щеку, голова мотнулась в сторону, и послышался злобный хохот.
— Я буду первым, — услышала я сквозь звон в голове от удара, — задери ей юбку.
И снова несколько рук схватило меня, придавливая к земле, обездвиживая, не давая возможности хоть что-то предпринять. Я попробовала крикнуть, но в тот же миг получила еще одну сильную пощечину, заставившую замолчать.
Перед мысленным взором промелькнули лица моих родных и близких, и на глазах тут же выступили слезы, из груди вырвалось глухое рыдание.
— Нет, пожалуйста, прошу вас, — проговорила я, сквозь ком, сдавивший горло, но в ответ услышала только разноголосый смех.
Я зажмурилась, не желая видеть того, что должно было произойти дальше, будто, закрыв глаза, можно отстраниться от ощущения рук, хватающих и лапающих, сминающих и сжимающих. И только крохотная мысль на краю сознания дарила мне надежду — ведь если я смогла один раз раскидать нападавших (ведь это была именно я — больше некому), возможно, это получится у меня снова?
Я искала в себе этот огонь, эту точку боли, способную выплеснуться наружу и освободить меня. Но, сколько ни старалась, ощущала только липкие прикосновения и горячее дыхание на своей коже. Я почувствовала, что один из мужчин устроился между моих разведенных ног и поняла, что сейчас свершится непоправимое.
Однако в момент, когда эта мысль сформировалась в моей голове, все звуки вокруг перекрыл мощный оглушающий звериный рык. Он был настолько устрашающим, что, казалось, звучит не извне, а прямо внутри головы.
Разбойники замерли, и несколько ударов сердца вокруг царила странная неестественная тишина.
— Ч-что это было? — прозвучал испуганный голос Шила.
— Здесь, наверное, какой-то зверь, — предположил здоровяк.
— Нужно разжечь костер, — решил длинноволосый, по всей видимости, бывший у разбойников предводителем, — зверье боится огня.
— А что с этой? — лысый несомненно говорил обо мне.
— Держи ее, никуда не денется. При свете костра, когда можно будет рассмотреть ее всю, трахать девку будет даже слаще.
Это сказал главный, а остальные засмеялись, явно предвкушая долгожданное наслаждения. Впрочем, смех их был не очень веселым.
— А может т-того ее по-быстрому и с-свалим поскорее? — мелкому было страшнее остальных и он даже стал немного заикаться, — вдруг на свет от костра стражники явятся.
— А если из темноты на тебя медведь выйдет, пока ты ее имеешь? — процедил лысый, — а огонь его отпугнет. Тем более, не жрали еще ничего — заодно и поедим чего.
Почти сразу же я услышала удары кресала о кремень, и прогалина между деревьями, в которой меня нагнали разбойники озарилась теплым неровным светом. С непривычки огонь показался ослепительно ярким, а темнота отступившая за края освещенного круга — еще более черной, вязкой.
— Ну вот и все, крошка, — хмыкнул главарь, вновь укладывая свои руки мне на колени и поглаживая их, — иди к папочке, — он наклонился и одним движением разорвал лиф моего платья, обнажая мне грудь и живот. Я вскрикнула и постаралась прикрыться, но тут же мои руки перехватили, — держи ее крепче, Череп, еще поцарапает меня, — длинноволосый ухмыльнулся и по-хозяйски схватил меня за грудь, смял, ущипнул сосок, — что же прятала от нас эту прелесть? Дай-ка посмотрю, что ты еще от нас пыталась скрыть, — с гаденькой усмешкой проговорил он и задрал подол моего платья.
Внезапно новый рык сотряс округу, сокрушая своей мощью и свирепостью. Сердце мое в который раз сделало кувырок от страха, но и насильникам, схватившим меня, было не по себе. С испугом и растерянностью на лицах они озирались по сторонам.
Воспользовавшись тем, что разбойники отвлеклись, я попробовала осмотреться и понять, есть ли у меня шанс сбежать от них: мелкий Шило стоял с зажженным факелом, и рука его мелко подрагивала, здоровяк находился неподалеку, обнажив меч и сжимая его так, что белели костяшки пальцев, лысый, до этого державший меня за руки, выпустил их и замер на четвереньках, а предводитель шайки развернулся в другую от меня сторону и вглядывался в темноту между деревьев.
— Разожги еще факелов, Воробей, и расставь по кругу — животные точно не сунутся, — скомандовал он, и мелкий бросился выполнять приказ.
Стараясь не дышать, я потихоньку попробовала подтянуть к себе ноги, с тем, чтобы при первой же возможности можно было подскочить и бежать, но удар под дых вновь опрокинул меня на землю.
— Только попробуй рыпнуться, — просипел Череп, и я почувствовала прикосновение холодного металла к шее — он приставил кинжал к моему горлу, чтобы мысли о побеге не посетили моей головы.
Длинноволосый тут же оторвался от созерцания леса, его тон поменялся, став деловым и бесстрастным:
— Я бы с тобой еще полюбезничал, но как видишь, совсем нет возможности, так что не обессудь, — одним движением он расстегнул ремень и скинул штаны.
А дальше произошло что-то непостижимое — над ним нависла огромная тень, будто сотканная из мрака ночи, и я увидела, как главарь отлетает от меня, как тряпичная кукла, неестественно вывернув шею.
Я услышала глухой удар и хруст и поняла, что после такого падения уже не поднимаются.
Практически сразу едва уловимым глазом движением тень метнулась за мою голову, и руки, сжимающие мои запястья, исчезли. Раздался сдавленный крик, переходящий в хрип, звук ломаемых хрящей и рвущихся сухожилий. Затем какая-то возня, шорох и звук падения чего-то тяжелого.
Скосив взгляд, я увидела, как здоровяк с перекошенным от ужаса и ярости лицом начал вращать мечом, словно мельница, раскрыл рот в беззвучном крике, напрягая жилы и скалясь, как дикий зверь, а потом узнала визг мелкого разбойника:
