Мне отвратительна даже более миролюбивая мысль, будто инновационные технологии и человек могут быть равноправными партнёрами.
— Нужно сказать, удачно Верховный Наставник пришёл к власти, — проглотив еду, замечает Коди. — Если даже затмил динатов. Я имею в виду, не появись он в своём загадочном образе и не дай людям надежду, вряд ли бы когда-то он стал для народа идеальным пророком. Говорят, тогда его лицо скрывал капюшон, а потом, когда кому-то удалось всё же увидеть его хотя бы краем глаза, рассказывали, что он — юноша с седыми волосами, глазами такими светлыми, что кажутся неестественными, нижняя часть лица скрыта маской, так что узнать черты невозможно. Тогда это были лишь слухи, но — гляди — в конечном счёте люди были правы.
Коди возвращается к еде, а я думаю, что это действительно было удачным решением: никто тогда не знал, откуда взялся человек со странной внешностью, но он приходил, когда случалась беда, помогал добрым словом, советом, иногда касался человека и избавлял от физической боли и даже душевной муки.
Тот, кто впоследствии стал Верховным Наставником, предложил новый взгляд на жизнь, что было так важно после трагических событий. Он говорил, что это не планетарная катастрофа, а обновление, возможность начать с чистого листа. Внушал, что принесённые жертвы не должны быть напрасными, что ради сохранения человечества необходимо двигаться дальше, а дорогу в будущее открывает только прощение.
— А ещё круто, что он объявил, будто неважно, в кого веришь, главное, что обращаешься к Высшим силам, — вторит моим мыслям Коди, продолжая жевать. — Но ведь это был только первый этап?
— Да, — соглашаюсь я, прогладывая очередной кусок, но чувствуя, как, вероятно, наедаюсь, потому что аппетит сходит на нет. — У него появились последователи, и он начал говорить о бессмертии, внушил, что инновационные технологии — это самое главное для человечества, только благодаря им можно будет сделать шаг в вечность. А со временем, когда люди оказались под его влиянием, начал читать проповеди о том, что действующее правительство спасло человечество, но не способно указать верный путь.
— Люди, конечно, уже прислушивались к нему, — с деловым видом произносит Коди, похоже, целиком погрузившись в свои мысли. — Тогда он и поддержал новых динатов?
Друг говорит это, посылая мне невинный взгляд, но от воспоминания о политическом перевороте в моём животе всё съеденное тоже переворачивается, и я с трудом проглатываю оставшийся во рту кусок корзинки. Аппетит совсем исчезает. За считанные секунды.
— С чего вдруг ты сегодня об этом заговорил? — прямо спрашиваю я.
К моему удивлению, Коди не набивает рот, пытаясь уйти от вопроса, а встречает мой мрачный взгляд. Почти смело.
— Мы — люди, которым посчастливилось пережить планетарную катастрофу…
— Мы выжившие, — машинально парирую я, тут же об этом пожалев, ведь по довольному взгляду Коди понятно, что я поддался на его провокацию. Уже поздно что-то менять, поэтому я всё равно заканчиваю фразу: — Выжившие, и ничего не можем с этим поделать.
Коди горько усмехается в ответ на мои грустные слова, противоположные его — позитивным, но соглашается:
— Мы бросили на Земле миллиарды людей. Интеллект самых выдающихся изобретателей используется для того, чтобы обеспечить красивую жизнь единицам. Мне неинтересно разбираться, как принималось жестокое решение. Суть в том, что мы можем помочь тем, кто сейчас бедствует на станции.
Мы смотрим друг на друга с неожиданной серьёзностью, так, словно должны выбрать, кто из нас останется жить на Тальпе, прямо сейчас.
— Коди, по твоему чистосердечному признанию, ты боишься неприятностей, но такие речи не очень подходят для труса, — тихо и медленно произношу я.
— Знаю, — задумчиво отвечает друг, но игнорирует мои слова: — Ты думаешь о том, что и тебе не нужны проблемы. Я сам такой. Но вчера я был на психологической робототерапии, и артифик задал мне вопрос, на который я ответил, как положено, но долго думал о нём после, — неуверенно произносит Коди и отводит взгляд, словно пытаясь скрыться от моей внимательности, — поэтому всё-таки спрошу и тебя.
Он вдруг замолкает и поднимает взгляд. В глазах мерцает страх, смешанный с любопытством, но, сделав глубокий вдох, Коди всё-таки говорит:
— Если бы был хоть малейший шанс вернуться на Землю, ты бы этого хотел?
Его вопрос заставляет моё сердце пропустить удар. — Такое забытое и сладкое чувство, будто моя душа — живая.
Взгляд Коди внезапно кажется мне слишком пристальным. Мы будто поменялись местами. Я открываю рот, не зная, что ответить, но от необходимости что-то выдумывать меня спасает открывающаяся дверь.
В комнате появляется майор. Всё, как положено: чёрный костюм, на плече — тонкая красная лента с характерным узором, а на предплечье — треугольный красный платок, отличительный знак генерала и его людей.
Всё, как положено. За исключением того, что это девушка, и её холодные голубые глаза, в которых мелькают призраки прошлого, смотрят прямо на меня.
ГЛАВА 13 (ДЭННИС). «ТАКИХ ОШИБОК Я НЕ ДОПУСКАЮ»
Коди несколько раз открывает рот, но так ничего и не произносит. Майор переводит суровый взгляд с него на меня и обратно.
— Почему открыто? — требовательно спрашивает она и резко направляется к панорамному окну, нажимает на кнопку, и жалюзи ползут вниз.
— Что-то произошло? — спрашиваю я вежливо, но тяжёлый взгляд майора предупреждает меня от последующих глупостей.
— Плановая тревога, — сообщает девушка, но звук заблокированных жалюзи свидетельствует, что всё гораздо серьёзнее. — Где голосовой робот?
Коди, не отводя взгляда от майора, словно нельзя не то что спиной к ней поворачиваться, а вообще терять из виду, вводит на клавиатуре команды, и по комнате разносится сирена.
— Так лучше, — грубовато бросает девушка и направляется к выходу из лаборатории.
Коди облегчённо вздыхает, и майор оборачивается. Её взгляд, внезапно уязвимый и измученный, останавливается на мне, а спустя доли секунды вновь становится жёстким.
— Ещё раз такое произойдёт, я доложу в отдел безопасности, — угрожающе спокойно сообщает она и выходит из лаборатории, закрывая за собой дверь.
Несколько долгих минут омерзительно воет сирена, но потом я поднимаюсь, отключаю голосового робота, которого Коди включил только недавно.
— Почему ты не спросил её? — спрашивает друг удивлённо.
— Она — дочь генерала. Ты забыл?
— Но вы встречались.
— Много лет назад, — неохотно откликаюсь я, готовя длинную тираду. — Послушай…
Я замолкаю на полуслове, когда до моих ушей доносится тихий гул. Мы с Коди озадаченно смотрим друг на друга, а потом не сговариваясь подходим к панорамному окну. Я пытаюсь отклеить полоску жалюзи от стекла, но они заблокированы пультом управления и не поддаются.
— На две ниже, — подсказывает друг.
Я нахожу нужную полоску, благодаря которой Коди всегда может выглянуть и узнать, что происходит во дворе острова, и осторожно приподнимаю.
— Знало бы начальство, что я намеренно сломал несколько из них… — испуганно шепчет парень, пока я с любопытством выглядываю в возникший зазор.
— Что там?! — не выдерживает Коди и, ненавязчиво оттолкнув меня, сам выглядывает в окно. — Медуза генерала… Сколько Бронсон не летал на космическом корабле?! Разве не было решено, что в космос выходят только из Эпицентра?! — парень сыплет вопросами, но не отвлекается от того, что происходит перед зданием военной базы. — Интересно, как это объяснят жителям крыла? Скажут, тренировка? Чёрт, посмотри, кого-то тащат!
Коди отодвигается лишь немного, и чтобы разглядеть хоть что-нибудь, мне приходится уткнуться лбом в стекло. Из корабля в форме медузы, как тараканы, высыпают солдаты. В самом центре их группы двое солдат держат кого-то под руки, волоча бездыханное тело.
— Представляешь, а вдруг они были на Земле, — мечтательно протягивает Коди, и от неожиданности я отступаю от окна.
