с которой сама недавно делила ложе, вскрыла горло. Непередаваемая аура смерти, замешанная на тягучем металлическом запахе крови и испражнений, казалось, въелась под кожу. Желудок я все-таки опустошила. Свесившись с кровати, жадно хватала ртом воздух, желая хоть немного унять тошноту и выворачивающую наизнанку боль. Но легче не становилось, я только сильнее пропитывалась всем этим смрадом.
Впрочем, церемониться со мной не собирались. Как только пентаграмма налилась силой, Лангерция схватила меня за волосы и швырнула на пол. Из глаз брызнули слезы и, даже сквозь стиснутые зубы, прорвался стон. Из-за неудачного падения, я подвернула лодыжку. Она стремительно синела и опухала на глазах. Громоподобный рев подтвердил, что для Рея это не осталось незамеченным. Отшвырнув Дезварта в сторону, да так, что он проломил стену, ринулся к нам. Яростное пламя горело не только в его глазах, но и на когтистых лапах, плечах и шее. В руках у него с ужасающей скоростью росли сгустки огня, и я отчего-то точно знала, попади такой в нас, даже головешек не останется. Только пепел. Демоница, очевидно, тоже оценила уровень опасности, а потому одним прыжком сиганула сверху, крича какое-то заклинания. Контуры пентаграммы вспыхнули, взметаясь стеной и отрезая нас от окружающих. Только за доли секунд до этого заметила, что Рей замахнулся и швырнул в нас полыхающие шары. Я не увидела момента, когда пламя соприкоснулось с пентаграммой. Почувствовала лишь, что меня окружил кокон из горячего воздуха, а потом провалилась в развернувшийся портал.
Не знаю, куда Лангерция собиралась попасть, и как на это повлияла атака демона, но приземление получилось жестким. Если бы не песок, отбила все, что можно. Хорошо хоть не было того удушья, что испытывала раньше. Очевидно, что при таком построении порталов, переход давался намного легче. Конечно, мне и сейчас требовалось время, чтобы прийти в себя, но радовало отсутствие надсадного кашля. А мельтешащие круги перед глазами пройдут и заложенность в ушах спадет. А вот чужая боль, до сих пор рвущая на части, не утихала. Одно дело, видеть жуткую гибель живых существ, другое — в полной мере ощутить все, что несчастные при этом испытывали и переживали. При одном только воспоминании о недавних событиях, бунтовал желудок, а виски сдавливало от болезненных спазмов. И еще запах… никогда не забуду, как пахнет смерть. Глубоко вздохнув, поморщилась. Кажется, я насквозь пропиталась страданиями и кровью.
И каким интересно образом сюда попало жареное мясо? — будоражащий аромат напомнил о том, что я давно ничего не ела. И, хотя мысли о еде сейчас вызывали отторжение, организм при этом требовал восполнения энергии.
В глазах до сих пор стояла какая-то рябь, мир вокруг размазывался, переливаясь оранжево-красными всполохами. Да и смотреть особо не на что. Куда ни глянь, везде красный песок. Только слева лежит какая-то бесформенная куча. Взгляд перетек вниз, к ноющей лодыжке. Ее уродливым шаром опоясывала синеватая припухлость. Прикоснувшись, ойкнула от прострелившей до кости боли. Всхлипнула, размазывая по щекам слезы. Собственное состояние удручало. Вся в крови, из одежды только обгоревшая подушка, которую я так и не выпустила из рук. Куда угодила, что со мной будет дальше? Неизвестно. Лангерции что-то не видно, а песок подо мной очень похож на тот, что засыпал кабину с лифтом. Если это так, то я где-то в Красной пустыне, и очень скоро сюда сбегутся твари со всей округи. Подспудный страх, что никак не могла унять, ожидание опасности и ощущение себя в роли жертвы, которое не могла перебороть, послужат отличным ориентиром. Прибавить к этому магический всплеск, что наверняка случился при срабатывании портала, да запах крови, получится идеальная приманка. Вот только становиться обедом для монстров очень не хотелось.
Превозмогая боль, поползла к тому нагромождению, что приметила ранее. Чем ближе подбиралась, тем резче становился запах гари. Увидела я, что же это за куча, только приблизившись вплотную. Это… это…
— О, боже! — зажав рот рукой, отпрянула подальше. Желудок не выдержал и выплеснул содержимое на песок.
Теперь никогда не смогу есть мясо! — видимо, последний удар Рея настиг цель, и Лангерция поджарилась заживо.
Выворачивало меня добрых десять минут, после чего вновь поползла, дико желая убраться подальше от этого места. Сама не знаю, откуда взялись силы, лодыжка ныла и тянула, болью заглушая все остальные чувства. Ощутив под пальцами теплую твердость камня, заплакала от счастья. Мне повезло наткнуться на полуразрушенные строения. Забившись в какой-то темный угол, свернулась калачиком и затихла. Оранжево-красная рябь, так и стояла перед глазами. Уже засыпая пришло озарение, что это не слабость или галлюцинации, а огненный щит, которым Рей меня защитил. Тот мощный удар, что превратил Лангерцию в хорошо прожаренный стейк, и меня бы спалил запросто. Особенно в портале, где бушующей магии просто некуда было деться.
Значит, он волновался! Переживал? Выходит, ему не все равно, что со мной?
— Я знаю. Ты найдешь меня. Обязательно, — на трескающиеся от сухости губы наползла глупая улыбка, — Рей! — отключилась с его именем на устах.
Сколько провалялась в беспамятстве при пробуждении понять было сложно. С одной стороны, организм отдохнул и набрался сил, с другой — терзал такой жуткий голод и жажда, будто неделю ничего не ела и не пила. И нога распухла еще сильнее.
Подтянувшись на руках, и морщась от боли, приняла вертикальное положение. Огляделась. Барьер, окружавший ранее плотной стеной, побледнел. Сквозь него уже вполне можно разобрать, что вокруг происходит. И судя по обгорелым трупикам каких-то мелких гадов, разбросанных полукругом, моя защита подверглась серьезному испытанию. Невольно поежилась, рассматривая застывшие в оскале пасти, острейшие зубы и прокоптившиеся когти. Доберись такое до моей бессознательной тушки, обглодали бы до самых косточек.
В развалинах старого дома или храма, уже и не определишь, потому как остались только остовы стен, царил полумрак. Проникающие лучи говорили о том, что сейчас как минимум утро. Вряд ли только следующего дня. Что-то подсказывало, провалялась я тут не менее суток. Косвенные признаки в виде сосущего чувства голода и количества тушек за периметром барьера указывали на это. А еще наполненный мочевой пузырь и засохшая до грубой корки кровь.
