Я села рядом с ней на лавку и шепотом спросила:
— Чем занимаетесь?
— Да вот, — так же тихо ответила мне Василиса. — Настасья все суженого хочет в зеркале увидеть!
— Не показывается?
— Показывается. Да не тот, кого хотелось бы. Почитай, третий раз вызывает, надеется нужного увидеть.
— А ты что же не гадаешь?
Василиса убрала со лба густые русые волосы. Над бровью белел свежий, не успевший толком зажить шрам.
— Мне суженых и так за глаза хватает! — улыбнулась домработница, сверкнув в полутьме белыми зубами. — Вот, пока у родственников в образе лягушки на болоте гостила, поймала стрелу. Чудом жива осталась! Какой-то царский сынок развлекался. Увидел, что ранил меня, схватил за ногу, и давай говорить, что по воле родителей теперь на мне жениться должен!
— А ты?
— А что я?! Квакнула как можно противнее, да ускакала прочь! Что я — дура, что ли, замуж идти за молодца, который всех лягушек на болоте без разбора целовать пытается? Он ведь потом стрелу взял, да снова в моих родичей целиться начал!
Я сдавленно рассмеялась. Ай да Василиса! Не зря она мне с первого взгляда понравилась! Огонь, а не женщина!
Мой взгляд упал на Настасью. Та продолжала напряженно вглядываться в зеркало, ее губы беззвучно шевелились в призыве суженого-ряженого.
— А кого она в зеркале увидеть надеется? — поинтересовалась у Василисы я.
Та посмотрела на меня с удивлением:
— Неужто не знаешь? Профессора нашего, Змея Горыныча!
— Да ладно?! — удивленно выдохнула я.
Василиса кивнула:
— Молодая она еще, ходит за ним, как привязанная, смотрит с восторгом. А он и рад стараться, лекции ей по магической науке читает!
Я хихикнула. То ли от моего смеха, то ли от отчаянья, но Настасья с раздражением опустила зеркало поверхностью на стол:
— Бесполезно все! — зло выкрикнула она. В ее глазах блеснули слезы, и спустя пару мгновений плечи девушки стали вздрагивать от беззвучных рыданий.
Мы с Василисой подскочили со своей лавки:
— Настасья, ты чего? — растерянно бормотала я, гладя по плечу госпожу волкодлаков. — Не нужно так расстраиваться! Все хорошо будет!
— Да-а-а, — сквозь рыданья выдохнула Настасья, — легко тебе говорить! В твоей жизни-то все хорошо-о-о-о!!! — и Настасья залилась еще более горючими слезами.
Слова про мою личную жизнь задели меня за больное. Очень все у меня хорошо, даже сама разобраться не могу, хоть иди и напейся с горя! Эх, прав был Сандер, я начинающая алкоголица!
Упоминание о друге окончательно подточило мой самоконтроль. На глазах вскипели слезы, и я зло шмыгнула носом.
Василиса уставилась на меня с ужасом:
— Елень, а ты-то что?!
— Вино есть? — дрогнувшим голосом попросила я.
— Только медовуха, — мотнула головой домработница Змея.
— Тащи!
…Через час из бани разносились задушевные песни о нелегкой женской доле.
— И, главное, девочки, я привыкла, что он раздолбай и бабник! И воспринимала это как само собой разумеющееся! — выкладывала наболевшее я. — А потом увидела его в замке, а он же совсем другой! Такой… такой… что аж прям ух!!! И взгляд у него внимательный, аж до мурашек пробирает! Как я раньше этого не замечала?! Хотя есть и другая версия: я просто дура, и мне нравится страдать!!!
— А профессор все-все знает! Его можно слушать вечно, — в тон мне вторила Настасья.
— Да что профессор? — не соглашалась я с девушкой. — Я только сейчас поняла: Змей ведь даже шутить толком не умеет! Я почти не видела, чтобы он смеялся!
— А еще в быту своими придирками изведет, — вдруг вздохнула Василиса. — Если занавеска там неровно висит, или цветы на столе немного подвяли, сразу ругаться начинает! Да у него даже книги в комнате лежат строго в определенном порядке!
Я усмехнулась:
— Представляете, девочки, что будет, если каждое утро эти книги местами менять случайным образом? Да его же так с ума свести можно!
Мы вразнобой захихикали.
Под утро медовуха кончилась, а наше желание праздника — нет. Мы высыпали из бани в прохладную августовскую ночь.
— Так, девочки, — командовала я, — наша задача — добраться до деревни! Там у местного старосты точно есть запас вина!
— На чем мы туда только попадем? — спросила Настасья. — Может, я волкодлаков позову?
Представив, что мы въедем в деревню верхом на лысой зубастой нечисти, я торопливо покачала головой:
— Нет-нет, давайте лучше на метле полетим! Василиса, метла есть?
— Только швабра! Но нас троих она не увезет. Мы, конечно, стройные, но не настолько же!
— На швабре надо равновесие держать, — капризно протянула Настасья, — а мы сейчас на это не очень способны!
— А если лохань зачаровать? — внесла рационализаторское предложение я. — Мы в нее все и уместимся!
Но наши планы нарушил взъерошенный со сна Баюн:
— Вы куда в таком непотребном виде собрались?! — возмущенно завыл он, выскакивая перед нами на дорогу. — Позорите все академическое сообщество! Не пущуууу!
— Баюн, отойди, а то на дерево зашвырну! — мрачно пригрозила я.
— А попрооообуй!!!
Тут наше внимание привлек спускающийся с неба Змей Горыныч. Профессор вернулся домой. Черная туша спикировала во двор и пошла рябью, растворяясь туманом. Спустя минуту перед нами стоял Девар Лесовски в своем человеческом обличии:
— Что за сборище посреди ночи? — недоуменно спросил он, а потом заметил меня: — О, Эллин, ты вернулась? Хорошо.
— А ты что же, не рад? — подбоченилась я.
— Очень рад. Но не пойму, куда вы все собрались среди ночи?
— В деревню — веселиться!
Змей тяжело вздохнул:
— Еще и Настасью с Василисой мне портишь? Ох уж твое дурное влияние!
Я возмущенно фыркнула, тыкая Змея в грудь пальцем:
— Вот про это я и говорю! Нельзя так жить! С тобой по мусорным бакам не побегаешь! И за купайлу не подерешься!
Кажется, руководитель услышал намного больше, чем я хотела вложить в свои слова. Его лицо резко превратилось в ледяную маску. Он обжег меня пронзительным взглядом и холодно ответил:
— Иди спать, Эллин. Поговорим с тобой утром!
Глава 30
Проснулась я в своей избушке ближе к вечеру. И то не по своей воле: в дверь гулко застучали.
— Елень, ты дома? — бодро заорал снаружи знакомый голос.
— Демьян, — с трудом оторвала голову от подушки я, — если ты пришел с нечистью сражаться, то иди-ка ты лучше… к Горынычу! У меня сегодня неприёмный день!
— Да нет, — замялись снаружи, — мы к тебе тут без злого умысла…
Вздохнув, я сползла со своей лежанки и поплелась открывать дверь. Снаружи топтались двое: сам богатырь и Марья Микентьевна. Ребята держались за руки и выглядели вполне довольными жизнью.
Демьян широко мне улыбнулся:
— Елень, хотим тебя к нам на праздник позвать! Вот, урожай соберем и сразу честным пирком — да за свадебку! Приходи к нам, почетным гостем будешь!
Марья Микентьевна поклонилась мне в пояс:
— Спасибо тебе, Яга Ягинична!
На душе от хороших новостей как-то сразу потеплело.
— Ребятушки мои, как же я за вас рада! — искренне заулыбалась я. — Да что ж вы на пороге-то топчетесь, заходите, хоть чайку попьем!
Я засуетилась, накрывая на стол для дорогих гостей. Провизии мне вчера Василиса в дорогу собрала с избытком, так что потчевала я ребят разносолами, от всей души. И то сказать: я, конечно, вредная циничная женщина, но от того, как смотрели друг на друга Демьян и Марья, даже моя душа хотела петь. Есть все же в мире любовь, и это радует!
Впрочем, стоило немножко расслабиться, как судьба решила дать мне очередного пинка. Не успела я проводить ребят назад в деревню, а мое внимание уже привлекла широкоплечая фигура под сенью леса. Ох, до чего же знакомый силуэт!
Не отводя взгляда от приближающегося путника, я рукой нашарила прислоненный к печи ухват. Сандера я встречала, уперев одну руку в бок, а другой сжимая черенок полезного в хозяйстве инструмента. Ни дать, ни взять — девушка с веслом!
