Ааа… забыл, — мужчина грустно улыбнулся. — Считай, что две кареты столкнулись на полном ходу.
— Подожди, — я присела рядом с мужчиной на нагретую солнцем крышу, — папа говорил мне о том, что он изучает другие миры. Ты что… с другой планеты?
— Да, — мужчина смотрел вдаль. — Твой папа меня спас.
Мужчина замолчал, поджимая губы.
— Как? — задала интересующий меня вопрос.
— После того, как погибла вся моя семья, я остался инвалидом, — мужчина задрал штанину, показывая красные рубцы на ногах. — Меня смогли вытащить с того света, но сказали, что я никогда на смогу встать на ноги. Я стал пить. Глушить боль алкоголем. Боль и телесную и душевную. Моя невеста ушла. Не смогла выдержать мои сопли, — мужчина невесело улыбнулся. — И я наглотался обезболивающих таблеток и запил всё это водкой. Сознание потерял прямо на улице. Не знаю, что сделал твой отец, но пришёл в себя я уже здесь. Пришёл в себя и понял, что чувствую ноги. Решил, что сплю. Потом решил, что жизнь дала мне второй шанс. Боль не прошла. Он никогда не пройдёт, я это знаю. Но моя жизнь продолжается.
— Мне жаль, — тихо сказала я.
— А ты чего раскисаешь? — огромная ладонь опустилась мне на плечо.
И я выплеснула на него всю свою боль. Впервые за три года я с кем-то заговорила. Впервые за три года я рыдала взахлёб. Впервые я не злилась на чужую жалость.
Он не говорил мне слов утешения. Он поглаживал меня по голове и молча выслушивал меня.
— Теперь твоя жизнь остановилась? — спросил он.
— Нет… да… не знаю…
— А у других жизнь течёт своим чередом. Пока ты три года жалела себя, жизнь вокруг бурлила. Ты тратишь время и нервы. Не только свои, но и нервы своего отца.
— Но…
— Твой Герех не был твоим истинным. Пока ты сидишь и сопли на кулак наматываешь, твой элиэн может под окнами твоими несколько раз случайно прошёл.
— Я любила его!
— Все влюбляются впервые. Он не последний мужчина в твоей жизни.
— Последний! — я вскочила на ноги. — Я больше никогда не поверю мужчине.
— Тогда никогда не выйдешь замуж и не родишь детей, — жёстко сказал Вадим.
— Чурбан! — выкрикнула я, снимая тапку и запуская ею в мужчину. — Бесчувственный дурак! — запустила второй.
— А ты дура! — Вадим с лёгкостью перехватил обувь, обратно одел мне на ноги и ушёл с крыши.
Ошарашенная я осталась стоять одна. И вдруг поняла, что почувствовала себя живой. Поняла, что мужчина вызвал во мне эмоции впервые за три года.
С тех пор этот мужчина всегда рядом со мной. Вот уже семнадцать лет. Суровый. Справедливый. И временами наивный.
— Меланья! — громко рявкнул Вадим из холла дома, заставив меня подпрыгнуть и побежать на выход.
[1] До двадцати лет организм развивается, как у обычного человека. После двадцати старение приостанавливается и возобновляется после ста семидесяти. Средняя продолжительность жизни двести двадцать лет.
Эля
Я раздражённо откинула мешающие волосы за спину.
Стрижка от лучшего стилиста королевства мне, несомненно, шла, но завитые локоны создавали неудобства, постоянно выбиваясь из причёски, падая на глаза и закрывая обзор на праздничный зал.
Сегодня в честь моего двадцатилетия мой дядя и по совместительству король нашего государства устроил бал.
Сказать, что я этого не хотела, не сказать ничего.
Своё совершеннолетие я хотела провести в кругу своей семьи, рядом с самыми близкими мне людьми. Но разве я могла отказать самому королю, который души не чаял в своей племяннице?
Сердце на минуту замерло, когда я увидела в толпе тёмную макушку, но тут же разочарованно застонало.
Не он. Не мой Рик.
Тут же одёрнула себя. Нельзя! Нельзя любит его.
Эта любовь ненормальная. Не здоровая.
Нельзя любит собственного брата. Нельзя сгорать от любви к тому, кого на свет родила твоя мать.
Но я неправильная. Больная. Ненормальная.
Сколько раз я ему говорила «люблю»… но ни разу он не понял, что моя любовь вовсе не сестринские чувства.
Это любовь женщины к своему мужчине.
Сколько раз я ревниво рычала, когда видела его с другими девушками?
Сколько раз я рыдала, когда он уезжал на очередные раскопки в забытые всеми места?
А он всегда ласково улыбался, целовал в лоб и обещал привезти украшение, которого нет ни у одной девушки на всей Нумии.
Глупый…
Разве мне нужны эти драгоценности? Разве мне нужны подарки?
Но я принимали его подношения, чтобы прижимать их к губам, когда Рик далеко. Ведь когда-то его широкие ладони касались их. Нежно отряхивали пыль, чтобы преподнести этот подарок мне.
Гости подходили и поздравляли меня, то и дело, заключая в объятья.
Я натянуто улыбалась и благодарила каждого.
И, наконец, я увидела Рика.
Мужчина зашёл в зал.
Немного хмурый и чем-то озадаченный.
