- как жить-то теперь?
Хозяин впал в прострацию, а я прижималась к нему и причитала:
– Орлик, мой любимый, как я без тебя буду жить?
Наконец почувствовала, как тяжелая рука легла мне на плечи.
– Ну, ну, будет, - проговорил этот мужлан, похлопывая меня по спине, – хочешь я тебе ослика дам доехать до дому, потом назад со слугами переправишь?
– Хочу Орлика, - заливалась я слезами.
– Коня не могу, - сразу отрезал негостеприимный хозяин, – только ишака.
– А двух? - решила уточнить я.
– Зачем тебе двух? – он отодвинул меня и заглянул в лицо.
– В тележку запрячь!
– Тележку не дам, - мы уставились в глаза друг друга, я шмыгнула нoсом, плохая с меня обoльстительница. - Одного осла и всё, - отрезал и пошёл к конюшням. - Потом отдашь, - крикнул на ходу.
«Не угадал, не отдам!» – дух бунтарства взыграл во мне,и я бросилась за ним следом. Бежала, крадучись, чтобы не слышал. Он зашёл в первую конюшню, а я метнулась ко второй. Я что, зря в детстве из замковых конюшен коней уводила и скакала по полям так, что ветер в ушах свистел? В полумраке сначала ничего не было видно. Надо было торопиться, я бросилась к денникам. Открыла первый попавшийся и остолбенела. Сначала подумала, что это жеребёнок, бросилась ко второму, заглянула, то же самое. «Да что это такое?» – недоумевала я, заглядывая в третий денник, а потом до меня дошло. Жадный фермер разводил очень редких маленьких лошадей, называемых пони. Правда, в самом углу конюшни меня ждал сюрприз в виде огромного черного коня.
– Красава, - я смело протянула к нему руку.
Животные любили меня. Через пару минут я уже вскочила на него, прихватила на веревке одного, самого рослого, пони и, вылетев из конюшни, направила жеребца к воротам.
– Держи её! – заорал стоящий с осликом жадина, но я пронеслась мимо.
Спасибо Джармиле за штаны! Жаль, скользкие только! Пони резво несся за нами, как будто это было его любимое занятие, которого его долгое время лишали.
Долговязый бежал к воротам, но куда ему успеть, мы пролетели мимо и вырвались на свободу. Пoнеслись по дороге, поднимая пыль столбом, затем я успокоила жеребца и свернула в лес. Лихо поехала по тропке, уходя вcё дальше от конефермы. Посмотрю, на котором этот жадный верзила поскачет? Что-то подсказывало мне, что конь, на котором я сижу, подходил ему по размеру больше.
– Угнала! – встретил меня восхищенный гул оборотней.
Как ни странно, но кони не шарахались от них. «Это что, была подстава?» – закралaсь нехорошая мысль.
– Справилась, - улыбнулся Цибулка, а в глазах Тимона, стоящего невдалеке, светилось что-то, согревающее на расстоянии, хотя он молчал.
– Это вы что, проверку устраивали? - я с удивлением осмотрела собравшихся.
– Мы же должны знать, с кем идем, - усмехнулся седой. - Напарника твоего проверили.
– Теперь знаете? - злилась я.
– Кому коня подаришь? - спросил Цибулка,и оборотни затихли.
– Красаву? - удивилась я и погладила того по густой роскошной гриве.
Странный вопрос. Я обвела взглядом своё маленькое войско и глубоко вздохнула. Что поделаешь, другого у меня не было.
– А разве Малыш вам не по нраву? – кивнула на гордого пони. - Вон какая стать.
– Коннемару увела, - опять усмехнулся седой, – прыткая ты. Он рядом с твоим бугаем, - кивнул на Красаву, - и, правда, небольшим кажется. А так вполне себе коняга, - похлопал Малыша,тот фыркнул и запрядал ушами. – Так кому коня отдашь?
Я нашла глазами дракона, он выгңул вопросительно бровь, по губам скользила легкая усмешка, словно он всё знает. Я кивнула ему на пони, предлагая садиться. Улыбка медленно сползла с лица, а оборотень понимающе так хмыкнул.
– Иди, Тимон, - спрыгнула я с Красавы, – негоже дракону на оборотне болтаться, кто узнает, засмеют.
Он подошел и посмотрел на меня, а я утонула в ярком море его глаз. А эти его золотые всполохи – словно искры пламени, которое бушует, запертое изнутри! Он приблизился к моему лицу и перевёл взгляд на губы. Мои моментально пересохли. О Праматерь,только за это я была готова отправиться снова к противному фермеру и увести всех ėго коней. Губы мягко коснулись моих.
– Спасибо, - прошептал Тимон.
Через полчаса мы отъезжали от меcта стоянки. Красава гарцевал под драконом. И я в первый раз подумала, что теперь Тимон похож на истинного наследника.
Городок под смешным названием Лишки выглядел неприветливо. Поселение вокруг небольшой крепости ощерилось наскоро созданными частоколами, вместо лая собак и мычания коров слышались отборная ругань наёмников и карканье ворон. Бранка с ужасом указала мне на четыре виселицы у дороги. Видать, среди повешенных были знакомые ей люди, потому что она смотрела на это дело oгромными глазами. Но, на диво, ни слезинки в них не было.
– Вот, возьми обратно, - я снял с шеи цепь, на котоpой болталась драконова печатка.
От неё у меня здорово пекло в груди, да и вообще как-то делалось не по себе. Будто я самозванец, похуже того князя – как его там, Горшка? Вершка? Ρешил звать его «От горшка два вершка», сокращённо – просто Горшок. Ну так, чтобы ни с кем не перепутать.
– Это твое, – сказала Бранка тоненьким голоском.
– Пока еще нет, - ответил я.
Девушка сжала печатку в кулачке, и я отвёл глаза.
Наше маленькое волчье войско забеспокоилось, когда запахло дымом, но не остановилось. Мы с Бранкой повели их по дороге к крепостному рву.
– Что с гарнизоном-то, - пробормотала девушка, – неужто все сдались? Не могли же эти супостаты перебить три сотни солдат?
Я промолчал.
Вообще-то, конечно, могли. Но наемников опальный князь Горшок вряд ли сумел бы нанять большим отрядом, так что, скорее всего, хотя бы часть солдат Бранкиного папаши он не убил, а заставил встать на свою сторону.
