Нет, не могу так оставить.
Живое же существо…
Сбитый мной зверь лежал на обочине.
Он оказался вовсе не лесным – это был щенок. Он тихонько поскуливал, жалобно глядя глазами-бусинками. Удар пришелся на заднюю половину его туловища – судя по неестественному положению лап, позвоночник был перебит.
Целительство никогда не было моим профилем, к тому же оно жрет магию только так, полностью истощая резерв.
Даже резерв класса-альфа, как у меня. Если я сейчас потрачу его на щенка, то несколько дней буду ходить пустым.
Он был беспородный, но красивый, лохматый-прелохматый. Сейчас эта кудлатая шерсть свалялась и висела клочьями, но если его хорошенько отмыть, то она, скорее всего, будет красивого кремового цвета.
Нужно отвезти животное к целителям и хорошенько им заплатить – тогда они залечат травму.
Но… Время ведь уйдет, а с ним вероятность того, что щенка можно будет излечить полностью.
Такие серьезные раны нужно исцелять сразу – тогда это пройдет без последствий.
– Потерпи чуть-чуть, парень. Все будет хорошо.
Я положил руку на бок щенка, и от нее в тело собаки заструилась моя багровая магия.
Она была боевой, а не целительской, поэтому ее потребовалось много, очень много, к тому же весь процесс занял около часа.
Когда я почувствовал себя совершенно опустошенным, щенок радостно тявкнул и вскочил на ноги.
Он снова мог ходить, да и вообще, судя по виду, стал совершенно здоров. Даже шерсть стала чистой и блестящей, как будто его вымыли шампунем.
Как раз такого цвета, что я и предполагал.
И что же сделал этот дурачок, исцелившись?
Правильно, выбежал прямо на середину дороги и принялся весело и бестолково гоняться за своим хвостом.
Выругавшись, я подхватил щенка и сунул на заднее сиденье своего фаэтона.
Я пожалею об этом. Уверен, пожалею! Какой из меня сейчас хороший хозяин этому псу? Мне б со своими демонами разобраться и сладить...
По приезду в город мне нужно было в гарнизон – решить кое-какие вопросы. Но как будто сама судьба заставила меня свернуть в торговый квартал и припарковать свое средство передвижения неподалеку от места, где поселилась Манон.
Я сразу же увидел ее саму, и сердце екнуло.
Моя жена снова возилась с красками.
Только на этот раз красила не столы со стульями, а стену. Она нарисовала большой желтый треугольник, на котором сейчас изображала красные кружки поменьше.
В зубах у нее была зажата кисточка с зеленой краской.
Даже сейчас, в простом темно-зеленом платье, переднике и белой косынке, как у служанки, Манон была прекрасна.
С этим ее сосредоточенным видом и локонами, выбившимся из-под косынки на лоб.
Покончив с треугольником, жена приступила к буквам. И вскоре под треугольником уже красовалась надпись «Уголок пиццы».
Пицца – что такое пицца?
Впервые слышу это слово. Но, судя по всему, это что-то вроде пирога.
Манон хочет открыть кофейню?!
Странно. Вообще-то, по идее, ничего в этом странного нет – всем известно, что Лафойеты прекрасные повара и рестораторы. Но ее дед ясно дал понять, что на Манон родовой талант отдохнул.
Она не умела готовить и никогда не проявляла к этому интереса.
Похоже, проснувшаяся лаури раскрыла в ней еще один талант.
Девчонка, которая в тот раз мертвой хваткой вцепилась в Манон, крутилась рядом с ней. Судя по тому, с каким восхищением ребенок смотрел на мою жену, девчушка души в ней не чаяла.
Предсказание с долбанным горшком гласило, что Манон, если ей суждено будет забеременеть, станет плохой матерью, но сейчас я видел, что это не так. Она станет замечательной, нежной и чуткой мамой – в этом не было никаких сомнений.
Она оживленно болтала с девочкой, когда они принялись натягивать над окошком полосатый навес.
Некоторое время они воевали с непослушным куском ткани, а я боролся с желанием подойти и помочь.
Но я понимал, что сейчас не время. Я не могу вот так просто ворваться в ее жизнь с воплем, что был слепцом, а сейчас вдруг прозрел.
Это вызовет в ней лишь отчуждение и страх.
Вообще-то Манон с девочкой прекрасно справились и без меня – их усилия увенчались успехом и они скрылись из виду.
Мне очень хотелось войти в пиццерию вслед за ними и поговорить с женой, но сейчас это будет не к месту.
Нельзя сейчас мне к ней. Нельзя.
Я совсем уж было собрался уехать, как тут из дверей выскочила девчонка и направилась в сторону рынка.
Когда она проходила мимо, я ее окликнул.
Выражение лица девочки вмиг стало испуганным и враждебным.
Дожил, Кайран Альберон – уже маленькие дети тебя шугаются, словно ты монстр какой-то.
В кого я превратился?
– Не бойся, я не сделаю ничего плохого. Лишь задам пару вопросов.
– Ты хотел сделать плохое! Хотел! Хотел увезти от нас Манон!
Я присел перед девочкой на одно колено, устанавливая зрительный контакт.
Такие ясные глаза.
Это могла бы быть моя дочь.
– Она моя жена. А жена должна быть вместе с мужем.
– Манон не хочет с тобой жить!
– Скоро это изменится, – усмехнулся я.
– Нет! Не отдадим! Никогда не отдадим нашу Манон!
– Она так сильно дорога тебе. Почему?
Я ждал ответа этой маленькой девочки.
Я действительно хотел понять.
– Потому что Манон – самая веселая, добрая и умная на свете! Она спасла меня и папу. А теперь мы все вместе откроем пиццерию, о которой будет говорить весь Орлиан!
Девчонка так смешно и гордо это сказала, явно повторяя за Манон, что я едва удержался от улыбки.
– Как тебя зовут?
– Миша. Мишель, – поправилась девочка, решив представиться более серьезно.
– Это тебе, Мишель.
Я открыл заднюю дверь своего фаэтона, достал оттуда щенка и протянул девчонке.
Завизжав от восторга, она тут же прижала к себе маленькую собачку.
Но через секунду устыдилась и с подозрением посмотрела на меня.
– Никакого подвоха, – я поднял руки ладонями вверх. – Так вышло, что подобрал его и сейчас подумал, что вы с ним подружитесь. Ты не должна меня бояться – даже если мы с Манон снова станем, как муж и жена, я не отберу ее у тебя.
– Обещаешь?
– Слово маршала Орлании.
Я смотрел вслед счастливой девочке, которая бежала вприпрыжку, крепко прижимая к себе щенка и гадливое чувство, оставшееся после Сериллы, ушло.
Теперь я точно знал, где оно – мое настоящее.
То, за что стоит сражаться.
Ради чего стоит жить и стремиться к тому, чтобы стать лучше, чем есть сейчас.
Я не должен больше мучить себя воспоминаниями о своем темном детстве, чувством вины и горечи.
Я не должен быть похожим ни на своего отца, ни на свою мать.
Лишь только на себя самого.
Достойного человека.
Благородного офицера.
Того, кто умеет признавать и исправлять свои ошибки.
Призраки прошлого умерли, кровь давно ушла в землю.
И на этой земле я выращу красивый, цветущий благоухающий сад.
Прибыв в гарнизон, я вызвал Мареля – своего адъютанта и доверенное лицо и велел ему выяснить, содержится ли в монастыре богини Айдос девушка-сиротка, подкинутая к дверям около двадцати лет назад.
ГЛАВА 46
Тем вечером я убиралась в пиццерии после закрытия. Столики уже протерла, а теперь собиралась мыть полы.
Сегодня я была в одиночестве – Бертоло и Миша уехали на дальнюю ферму за колбасами, да собирались так там и заночевать.
Мне очень мешал озорной шерстяной ураганчик, бешено носящийся по пиццерии.
– Ты – маленький шпион, знаешь об этом? – я погладила щенка и дала ему молока.
У нас он проходил под кличкой Агент Провокатор, сокращенно Кат или Катик. Когда Миша, вереща от восторга, притащила это чудо и рассказала, откуда оно у нее взялось, я не могла поверить своим ушам.
Собачку подарил девочке Кайран, и это было на него совершенно не похоже! Такой милый поступок – не про моего мужа.
Я искала в нем что-либо подозрительное. Невозможно было допустить, что Кайран просто так взял и отдал животное по доброте душевной. Однако после более чем придирчивого осмотра, я вынуждена была признать, что щенок – это просто щенок.
