— Я буду ждать столько, сколько потребуется. И не позволю ей уйти. Она моя.
— Будет очень интересно. Главное, не лиши меня какой-нибудь части тела, пока ожидаешь спаривания и сходишь с ума от постоянных отказов.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Договорились. Давай расправим крылья.
* * *
Джилл перевернула страницу книги, которую взяла из библиотеки Эвиаса. Классическая история, которую Джилл так любила в детстве, о волшебном городе у моря. Ее привлекала фантастическая сторона происходящего, так как за несколько дней реальность коренным образом изменилась.
Однако ее мысли все время возвращались к высокому лорду гар-ликанов.
Она хотела ненавидеть Эвиаса, но в ее памяти постоянно всплывали только хорошие моменты. Эвиас избил ее похитителей, спас от падения и смерти, выбрал Джилл вместо великолепной женщины горгульи… а еще ей нравилось, как он смотрел на нее большую часть времени. Эвиас казался хорошим мужчиной, хоть и страшным. Тот факт, что он не был человеком, становился все менее сдерживающим фактором с точки зрения привлекательности.
«Может, я просто сошла с ума».
— Эй? Пожалуйста, не бойся, — ласково произнес женский голос. — Я мать Эвиаса. И я собираюсь открыть дверь.
Джилл ахнула, поворачивая голову, когда дверь спальни медленно открылась.
Внутрь шагнула и остановилась на пороге высокая, царственного вида женщина в платье. Ее шелковистые черные волосы были уложены на макушке в несколько замысловатых завитков. Она была бледнокожей, красивой и не выглядела достаточно зрелой, чтобы иметь взрослого сына.
Женщина улыбнулась и сложила руки на изящной талии.
— Меня зовут Галихия. Я останусь здесь, чтобы не пугать тебя, дитя. Могу я узнать твое имя?
Джилл отложила книгу и встала.
— Джилл, — она с трудом сглотнула. — На вид тебе не больше двадцати пяти.
— Ты слишком добра. Я гораздо старше. Пожалуйста, садись и устраивайся поудобнее, как раньше. Я лишь хотела встретиться с женщиной, которую мой единственный сын привез в свой дом. Мое любопытство взяло верх. Ты такая красивая, — ее пристальный взгляд опустился, чтобы пробежаться по телу Джилл до самых ног. — И изящная! Ты очаровательна.
— Спасибо? — Джилл не была уверена, хорошо это или плохо.
— Меня радует то, что я нашла тебя в этой комнате.
— Я не знаю, как на это реагировать.
— Мой сын разместил тебя рядом со своей спальней. Значит, ты для него очень особенная, — она просияла, хотя ее красота и так была довольно яркой. — Я очень рада за вас обоих.
Джилл вспомнила, что он говорил о Лане. Эвиас держал свою любовницу в комнате на нижнем этаже. Может, женщина подумала, что они поженились или что-то в этом роде.
— Ох, нет, — Джилл покачала головой. — По-моему, ты ошиблась.
Улыбка Галихии погасла.
— Может и так. Но я все равно рада познакомиться с тобой.
Прекрасно. Джилл очень не хотелось видеть выражение печали, которое ее отрицание вызвало на лице матери Эвиаса.
— То есть, мы с твоим сыном познакомились совсем недавно. Я сплю здесь, а он там, — она ткнула большим пальцем в сторону примыкающей ванной, которая соединяла их комнаты. — Мы, э-э.… — она закрыла рот. — Тут все запутанно. Я не такая, как Лана. У меня получилось выразиться деликатно? Я не хочу тебя шокировать или что-то в этом роде.
Галихия склонила голову, улыбнулась, а затем рассмеялась.
— Я не из тех женщин, которых легко шокировать. Я же мать Эвиаса. Он склонен быть безжалостно честным и откровенным.
— Конечно, — Джилл расслабилась и села. — Не хочешь тоже присесть?
— Нет, спасибо. Я не могу надолго остаться здесь. У нас с Ренной есть кое-какие планы на ближайшее время. Мы договорились посмотреть фильм.
Это имя показалось Джилл знакомым.
— Это та женщина, которая должна сшить мне одежду. Эвиас упоминал о ней.
— Для меня и Эвиаса она член семьи. Не знаю, что бы я делала без нее. Она заботится обо мне.
— Она типа наемной служанки?
Галихия пришла в ужас.
— Никогда! Ее пара умер. Ренна знала, насколько я одинока, поэтому переехала ко мне. Она моя лучшая подруга и словно сестра. Вы понравитесь друг другу. Ренна просила разрешения пойти со мной, но я не хотела, чтобы она столкнулась с гневом моего сына.
Джилл удивленно подняла брови.
— Я не спросила у него разрешения на посещение дома. Дело не в том, что он злой. У моего сына огромное сердце, Эвиас хороший человек. Просто он, наверное, хотел еще немного подождать, прежде чем познакомить нас. Надеюсь, я не напугала тебя. Мы, должно быть, кажемся тебе такими странными. Ты что-нибудь знаешь?
Ей потребовалась секунда, чтобы понять, на что намекала мать Эвиаса.
— Ты говоришь о гар-ликанах? Немного, но знаю.
На ее лице снова появилась улыбка.
— Я рада это слышать. Мне бы не хотелось выдавать никаких секретов, поэтому я довольна, что Эвиас даже рассказал о Лане. Она была милой женщиной, но между ними не было искры. Понимаешь?
— Думаю, да. Эвиас говорил, что они ладили, но не были близки.
— И это разбивало мне сердце, так как я надеялась, что Эвиас станет менее одиноким, когда начнет жить с ней, но этого не произошло. Он рассказывал тебе о своем детстве?
— Немного, — призналась она. — Я знаю, что его рано забрали у тебя, поселив в комнате отца. Эвиас упоминал, что прилетал к тебе, когда был маленьким, чтобы просто увидеться с тобой вопреки запретам.
Она кивнула, в ее взгляде снова появилась печаль.
— Мой супруг был жестоким, бессердечным человеком, похожим на скалу, — ее голубые глаза наполнились слезами. — Мой сын был таким счастливым малышом, всегда улыбался и любил, когда его обнимали. Я наблюдала, как жизнь покидает его день за днем, ведь моя пара разрушал все счастье и забрал к себе Эвиаса. Ты даже не представляешь, какую надежду и страх я увидела в его глазах, когда он прилетел ко мне в тот первый раз, будто я тоже могла его отвергнуть. Мой бедный мальчик. Я хотела скрыться вместе с ним, но бежать было некуда. Аботорус выследил бы нас где угодно, — она подняла руку и вытерла слезы. — Он бы убил нас обоих. Пара обвинял меня в том, что я запятнала нашего сына жалким чувством любви. Лучшим днем в моей жизни был тот, когда Эвиас убил отца. Знаю, это может испортить твое мнение обо мне, но я в течение многих лет жила с беспокойством, что он погубит моего сына. Только представь мои чувства.
Джилл закусила губу и встала.
— Мой биологический отец кусок дерьма. Поэтому мое мнение о тебе не испортилось. Я часто мечтала, что он находился при смерти, а спасение крылось в имплантации почки или чего-то в этом роде. Мне так хотелось посмотреть, как он сдохнет, потому что я точно не собиралась отдавать ему хоть какую-нибудь часть своего тела. Он бросил мою мать, когда она была беременна, а позже стал постоянно отправлять головорезов, которые угрожали нам.
— Ах, бедняжка, — Галихия стала приближаться, ступая очень медленно. — Где сейчас твоя мать?
— Она умерла.
— Мне очень жаль. У тебя есть братья или сестры? Близкие родственники? — мать Эвиаса протянула ей руку.
Джилл приняла ладонь.
— Нет. Раньше были только я и мама. А теперь я осталась одна.
— Нет, это не так, у тебя есть Эвиас и его семья. Я всегда хотела иметь дочь, и теперь она у меня есть.
Джилл отпустила ее руку.
— На самом деле между нами все совсем не так. Мы не… э-э… у нас нет… дерьмо. Это очень неловко.
Галихия была высокой женщиной, вероятно, около шести футов ростом. Она слегка наклонилась.
— Эта комната для пары моего сына. Он разместил тебя именно здесь. Значит, у него к тебе сильные чувства, дорогая Джилл.
— Но я почти не знаю его.
— Я часто смотрю телевизор. Здесь не так уж много развлечений для меня и Ренны. Человеческие мужчины довольно привередливые существа, которые склонны к глупости, неверности и лжи. Мой сын совсем не похож на них. Он умен, предан и честен. Эвиас объяснил, что такое пара? — она продолжила, не давая Джилл время для ответа: — Он верен и будет любить тебя до последнего вздоха. Эвиас знает, чего хочет, и это ты, дорогая Джилл. Ему не нужны месяцы или годы, чтобы принять решение. Его выбор был сделан в тот момент, когда он привел тебя в эту спальню. Ты больше не принадлежишь человеческому миру, поэтому тебе нужно присмотреться, чтобы увидеть различия. Понимаешь?
