— Змея. Она говорила с моей шва, признала меня годной и разрешила путешествовать дальше.
В отличие от совсем неромантичных слов, голос мой звучал чувственно. А для пущего успеха
— не стоит забывать о пробуждении базовых инстинктов даурианца — я пододвинулась к Ра вплотную и легонько потерлась пятой точкой о то, до чего достала.
Дыхание Ра участилось.
— Нет, у меня ничего подобного не было, — он тоже вроде бы говорил обычные слова, но звучали они как ласка. — Немного сбоили потоки энергии в периферических отделах энергетической карты, но внутренние каналы работали как обычно.
Светящиеся татуировки даурианцев — вспомогательные рукотворные инструменты, помогающие им использовать энергию в нужных целях. Я это уже давно знала. Видимо,
Вегга у остальных членов нашего отряда проверяла то, что считала подозрительным.
— А ещё она мне сказала, чтобы я не волновалась о Тошке. Но я все равно буду. Твоя мама хочет сделать из него верховного дара, ты знал? — воспользовалась я возможностью настучать на будущую свекровь.
— Тая, планета хоть и живая и разумная, но не человек. Она не умеет разговаривать и испытывать эмоции. Вегга лишь определяет угроза ты для неё или нет. Не углубляйся в беседы с ней, а то такими темпами у тебя появится слишком много собеседников во внутреннем мире. Плодить их — плохая затея.
Хм-м, возможно, он прав и именно таким образом люди становятся сумасшедшими, но что я могу сделать, если воспринимаю работу со своей энергией именно подобным образом?
Поджала губы недовольно и сделала шаг вперёд. К сожалению, поздно. Проморгала, в какой момент дара Вииара обратила на нас внимание, но, судя по всему, в тот, когда мы стояли, прижавшись друг к другу. Потому как смотрела она на нас сейчас удивлённо и недовольно.
— Потом поговорим, — буркнула я, — мама твоя смотрит.
— Да и пусть.
— Грузимся, — скомандовала телохранительница, сталкивая лодку с сидящим в ней Тошкой на воду.
Я поспешила к посудине вместе с остальными и, забравшись в нее, уселась на скамью.
Скамейки и четыре весла оказались надувными, но такими твердыми, что не уступали деревянным. Грести взялись мужчины. Они уселись по разные стороны и по команде Ра дружно заработали. Мы же, женщины и Платон, разместились в центре и просто наслаждались водной прогулкой.
Минут десять. Пока Вахааш не вытащил из воды вместе с веслом настоящую русалку! Женщину с голубыми волосами, голой грудью и перламутровым чешуйчатым хвостом! Он кокетливо ударил по воде, поднимая столб брызг, и человекообразная рыбина хищно нам улыбалась, обнажив ряд острых зубов. Я вскрикнула и закрыла Тошке глаза ладонью.
— Что это ты делаешь, позволь спросить? — спросила у меня дара Вииара осуждающим
тоном.
Ах да! Для даурианцев обнажённая натура — ничего такого, привычное дело. К счастью, Вах опустил весло в воду, и теперь из неё торчала только голова речного чуда-юда.
Я убрала ладонь с глаз сына, но бабуле решила высокомерие с рук не спускать. Тем более Ра уже смотрел на нас настороженно, готовясь меня спасать. Надо его успокоить и дать понять, что я могу за себя постоять.
— Видите ли, в том времени, откуда прибыли мы с сыном, не принято разглядывать вторичные половые признаки особей противоположного пола. Особенно в шесть лет, — заявила я важно и вызвала этим не только ступор бабули Ви, но и её команды.
Виданое ли дело? Говорящая древняя голова умеет не только во всем соглашаться.
— Мам, это та русалка, которая на ветвях сидит, да? — к счастью, формы русалки сына пока не так сильно интересовали, как сам факт ее существования в природе. — А она говорящая?
— Сын повернулся и крикнул в реку: — Эй, русалка, я Платон! А тебя как зовут?
— Таамн, она тебя не понимает, — развернула Тошку бабуля обратно. — Это существо — неудачный опытный образец первых творений вегов. Тут таких много. Не всегда у создателей получалось задуманное с первого раза. Ошибки не разговаривают. Они вообще обладают лишь зачатками разума, сравнимыми с разумом животного. Очень часто хищного животного. Перед тобой как раз такой экземпляр под названием унди-фиш. Доада, займись ей.
Дара Доада уже и без команды хозяйки достала из рюкзака вакуумную упаковку мяса, вскрыла её и, размахнувшись, закинула чью-то тушку подальше от лодки. Русалка изящно взмахнула хвостом и скрылась в воде, утратив к нам интерес.
А я вдруг задалась вопросом: кого мы ещё тут встретим? Кощея Бессмертного? Колобка? Змея Горыныча? А что? Взялись же они откуда-то в нашем фольклоре? Вдруг это наши древние предки, заселённые на Землю с Вегги, перенесли знание о подобных существах?
— Хочу такую! — прикинув что-то в уме, сообщил Платон.
Я закашлялась и глянула на дару Вииару укоризненно: мол, видишь, что делается?
— Ты что, сынок? Зачем она тебе и что ты с ней делать будешь?
— Красивая. Пусть у меня живёт, — с тоской вздохнув, протянул сын. — А я буду её кормить и дрессировать. И открою свой дельфинарий. Помнишь, как мы на Земле в дельфинарий ездили?
Картинки только на миг встали перед глазами, а мне уже дурно сделалось. Кошмарище!
— Это плохая затея, сынок, — возразила, хорошо обдумывая каждое слово и прикидывая, что Тошку сможет переубедить, — она слишком похожа на человека. — Наверное, для кого-то и я особым умом не блещу, я ведь древняя женщина. — Представь, если и меня посадят в загончик и будут показывать высокоразвитым инопланетянам.
Что-то психанула я, и пример вышел желчным. Бедный Ра аж веслом по воде стукнул сильнее чем надо, а дара Вииара сощурила на меня глазищи — опять я её удивила.
— Не получится, Таамн. Животные и растения с Вегги не могут покидать планету, — сообщила она Тошке менее эмоциональную, но более вескую причину, — мы пробовали, но они гибнут, как только попадают в космос.
— Ну ладно, — пожал плечами сын, легко принимая неудачу, — у меня хвосторыжки есть.
Я только глаза закатила.
К счастью, дальнейшая переправа прошла без сюрпризов, и до берега мы добрались, больше никого не встретив. Но не успели сдуть и убрать лодку, как налетел ветер, приволок низкие свинцовые тучи, а вскоре хлынул дождь. Настоящий тропический ливень!
Мы быстренько активировали защитные шлемы и устремились по бурой грязи под защиту деревьев, огромные листья которых могли посоперничать с зонтами. Как-то слишком резко мы оказались в мрачном таинственном лесу без тропинок, и по спине опять пробежал холодок страха.
Его я быстренько пресекла, напомнив себе, что все мои эмоции планета чувствует, и вряд ли ей будет приятно узнать, что даже после заверений о том, что ей подхожу, я продолжаю трястись. И пофиг, что Ра советовал не одушевлять планету. Моя шва её материализовала и одушевила, а все в один голос твердили, что шва — это мой внутренний голос и его надо слушаться. Вот я и слушаюсь.
— Тая, я с ней поговорю, — вдруг прервал мои размышления Ра.
Я не сразу поняла, о ком он. О Вегге? О маме? Просто мыслей мелькал целый рой.
— Только говори от своего имени, пожалуйста, — наконец, дошло до меня, что он не читает моих мыслей и продолжает начатый на том берегу разговор, то есть речь о даре Вииаре. — Не пытайся выгородить меня, ладно? Твоя мать и так что-то подозревает. А я справлюсь.
— Её подозрения мне безразличны, — отрезал раздражённо дар. — Да я и не скрываю наши отношения. Просто пока не заявляю официально. С чего ты взяла, что я держу их в секрете и боюсь огласки?
Ну он-то, понятно, не боится. Чего ему бояться? А меня вот преследует мысль о сложностях и опасностях похода. Я не хочу думать о даре Вииаре плохо, но кто знает, не возникнет ли у неё желание меня устранить, когда она поймёт, как пагубно я влияю не только на её внука, но и на сына? Пусть не своими руками, не физически. Вот просто подстроит что-нибудь — ямку какую или камешек, — и поминай как звали...
— Пойдём в путеводной сцепке, — оборвала мои фантазии телохранительница и размотала длиннющую светящуюся... скажем, резинку с карабинами, когда я как раз представляла, что дары случайно теряют меня в лесу.
