Какие у него намерения? Что мы действительно тут делаем? Как именно он предал императора? Эти вопросы замерли у меня в горле, так и не озвученные.
Я уже спрашивала, почему его наказали, и не получила ответа. Вряд ли лорд Каэл разоткровенничается сегодня. Вздохнув, я все-таки вяло пожевала салат, не чувствуя вкуса. А затем пораньше сбежала к себе.
Мне не верится, что лорд Каэл действительно совершил серьезное преступление. Не такой он человек, чтобы, например, выкрасть секретные планы и продать врагам. Или попытаться захватить трон. Все это, должно быть, какая-то ошибка, чудовищная ошибка… Но если бы это было неправдой, разве стали бы так сурово наказывать целый род?
«Все равно, нужно попытаться выяснить истину, — думала я, сосредоточенно кусая ногти. Я уже успела приготовиться ко сну и сейчас сидела на кровати и размышляла. Завтра попробую снова наведаться в архив. А сейчас — спать.
Однако лечь мне не дали. Едва я собралась притушить магические светильники, в дверь громко поскреблись.
— Секретарь Эттрейо! — просипели за дверью полузадушенным шепотом. Евнух Собберс! — Скорее, император!
Что, опять стих? Вздохнув, я откинула одеяло и быстро оделась. Что-то приступы вдохновения у его величества в последнее время участились. Наверное, опять пьет вино, смотрит на луну и тоскует.
Однако слуга отвел меня не в беседку и не в одну из гостиных, а прямиком в императорскую спальню. Сам император обнаружился там — слава Богам, полностью одетый, а не в непотребном виде, как я опасалась после того, как поняла, куда меня ведут.
— Ваше величество, — я быстро присела в реверансе. — Вы хотите, чтобы я что-то записала?
У меня с собой, конечно же, был блокнот. И я, собственно, тут же открыла его и нацелилась на чистую страницу карандашом, чтобы успеть писать под диктовку. А то вдохновение — сложная вещь. Упустишь и не вернется, а мне потом влетит.
— Нет, — развернувшись, император отошел от стола и встал посреди комнаты. — Я позвал тебя, чтобы ты мне услужила.
И мужчина выжидающе уставился на меня. Я же в ответ на его слова лишь недоуменно моргнула. Услужила?
— Помогла мне приготовиться ко сну, — сжалившись, пояснил дракон. Затем он широко развел руки и застыл, словно изображая летящую птицу. — Приступай, мое величество хочет спать.
Что? От удивления мои глаза стали огромными, как плошки. Он хочет, чтобы я… переодела его в пижаму? Но это же абсурд! Совершенно неприличное требование!
— А Собберс? — обернувшись, я кинула на евнуха, деловито шуршавшему чем-то в шкафу, панический взгляд. — Он же ваш доверенный слуга!
— Собберс заболел, — отрезал император. — Кашляет тут, распространяет заразу. Собберс, пошел вон! — возвысил голос дракон.
Слугу тут же разобрал такой ненатуральный приступ кашля, что мои подозрения только окрепли. Прикрывая рот рукавом, он вылетел из покоев, словно его кто-то преследовал. Мы с императором остались одни. Мне почему-то стало страшно, хотя это был не первый раз, когда я выполняла императорские поручения ночью. С ним. Вдвоем. Но он никогда не приказывал мне раздевать его! Он соображает, что делает? Он же будет… собственно, неодетый!
— Ну, чего ждешь? — правитель раздраженно дернул подбородком и вперил в меня недовольный взгляд. — По-твоему, я умею раздеваться сам? У меня для этого целый дворец слуг!
Вообще-то, он не только прекрасно разоблачаться сам, но и отлично раздевает других. В этом я уже имела возможность убедиться.
Я огляделась по сторонам, словно рядом был кто-то, кому можно было бы перепоручить это задание. Однако мы были в спальне одни. Что за чушь! Я уже было собралась выпалить, что такие неприличные вещи делать не собираюсь, но подняла взгляд на правителя, и возражения словно замерзли в горле.
Он приказал казнить род лорда Эттрейо. Всех людей. Я видела императора каждый день, но теперь он показался мне незнакомцем. Пугающим. Способным на что угодно. Что он сделает, если я откажусь подчиняться? Будет ругаться? Отправит в темницу?
Объявит предательницей?
Сглотнув, я положила блокнот на ближайший стол. Затем двинулась к императору — медленно, чуть ли не миллиметровыми шажками. Однако его спальня была все же не Великий океан, и скоро я до него добралась.
Пальцы легли на крючки одежды, и я принялась расстегивать его одеяние. Император стоял со скучающим видом и рассматривал противоположную стену, и я несколько успокоилась. Может, я зря придумываю? Наверное, он… не любит посторонних. Опасается за свою безопасность. Вот и подпускает к себе только несколько человек. А Собберс действительно заболел…
Стащив с правителя верхнее одеяние, я отвернулась, чтобы повесить его на стул. Потом нужно будет найти вешалку и отнести в гардероб. Ох, а ведь теперь нужно еще снять с императора рубашку и… штаны.
— Какое правило запрещает отталкивать правителя? — мимоходом поинтересовался император.
— Номер сто пятьдесят семь, — машинально отозвалась я, все еще размышляя, что же мне делать. — А…
Договорить не получилось. Развернувшись, я вдруг оказалась в объятиях императора. Его рука властно легла мне на талию, и он толкнул меня к ближайшей стене.
— Держи это в голове, — выдохнул он и впился в мои губы.
Яростно, с напором, от которого у меня перехватило дыхание и подогнулись ноги. Или, может, это произошло от страха. Я в панике подняла руки, а потом от греха подальше вцепилась ими в деревянную обрешетку стены за своей спиной. Его нельзя толкать… Нельзя пнуть, нельзя воздействовать заклинанием, ничего нельзя! Он может сделать со мной, что угодно, а я никак не смогу защититься!
Он целовал меня требовательно, умело, но все, что я чувствовала — это лишь всепоглощающий страх. Он убийца, убийца всего рода Эттрейо. Получается, моего рода. И теперь он хочет от меня… хочет…
Едва губы мужчины скользнули с моих губ на шею, я тут же срывающимся голосом взмолилась:
— Не надо! Отпустите меня… пожалуйста, пожалуйста!
На удивление, это возымело эффект. Тяжело дыша, мужчина отстранился от меня. Его взгляд, потемневший, тяжелый, скользнул по моему побелевшему лицу, окинул всю мою сжавшуюся от ужаса фигуру…
— Ладно, — он вдруг сделал шаг назад, и я чуть не упала. Частью оттого, что ноги еле держали, частью — от удивления.
Я нерешительно оглянулась на дверь. Он что, правда отпускает меня?
— Я… могу идти? — уточнила я. Может, это какая-то ловушка? Едва я отвернусь, он тут же, злодейски хохоча, набросится на меня со спины?
— Иди, — кивнул император. Его, казалось, забавляло мое замешательство. Сейчас он стоял передо мной, скрестив руки на груди. — Я еще не брал ни одну женщину силой.
Неуверенно кивнув, я бочком отодвинулась подальше от правителя и зашагала к выходу, все ускоряя шаг. А, лишь стоило мне покинуть императорские покои, и вовсе подхватила юбки и побежала. Сердце стучало где-то в горле, дыхание срывалось. Вот сейчас… Сейчас меня схватят и потащат обратно. Я уже слышу топот преследователей за своей спиной…
Ворвавшись в свои покои, я тщательно закрыла дверь и задвинула защелку. А затем, в бессилии прислонившись к стене, сползла на пол. Фух, император не стал за мной гнаться… Он действительно отпустил меня.
Выдохнув, я прижала дрожащую руку к лицу. Как же я испугалась! Хорошо, что у императора столько жен, и он не стал настаивать на том, чтобы… довершить то, что начал.
Но только вот завтра мне предстоит идти в кабинет и работать с ним целый день. Не решит ли он пристать ко мне завтра, прямо там? Или, может, начнет мстить, ругаться и придираться?
48
Утром, оказавшись на своем рабочем месте, я то и дело бросала на императора настороженные взгляды. Когда он уже начнет мстить и ругаться? Вот он взял в руки нераспечатанное письмо со стола. Вполне можно придраться к тому, что я не разрезала конверты для удобства правителя. Вот мужчина надиктовал мне ответ, а я записывала недостаточно расторопно. Чем не повод вспылить, швырнуть в меня стопку бумаг?
