Альдор молчал. Феб не знал, почему. Потому что не услышал слова Феба? Или потому, что не хотел врать и отрицать их?
Альдор сидел рядом с Фебом, свесив руки с коленей. Ссутулившись, как простой работяга у костра – ни следа от гордо расправленной спины аристократа. Впрочем, Альдор мало походил сейчас на прежнего лорда Соула. Дорогая одежда истрепалась, волосы спутались, свесившись вдоль лица. Тонкие губы поджались. Альдор искал ответ – это было видно по тому, как бегал его взгляд, как плясали отблески свечи в расширенных в полутьме глазах.
Наконец он вскинул голову, посмотрел в лицо открыто и честно. Даже слегка приподнял подбородок. Какое-то инстинктивное, звериное движение открыть шею сильнейшему. Может, тогда пощадит? Хотя… кто из них сейчас охотник?
– Смерть брата я не прощу, врать не буду, – скупо проронил Альдор. – Я потерял жену, Феб. Ее заменила попаданка, которая дорога твоему сердцу. Я отдаю тебе право воспитывать моего ребенка. У меня остался только брат. Я никогда не забуду, как ты подписал ему приговор, глядя мне в глаза. Ты, а не судья. А ты? Сможешь забыть? Мы с братом не будем сниться тебе ночами, сливаясь в одно? Сможешь ты спокойно спать в объятьях Мэри? Зная, что твой враг молил тебя на коленях о пощаде. Зная, что мог освободить ее и не сделал этого…
Феб вздохнул, глядя на Альдора. По телу пленника пробегала крупная дрожь. Хотя глаза смотрели в одну точку. Феб вздохнул и встал, набросив на плечи Альдора свою теплую накидку. Дрожь прекратилась. А сам Феб начал мерить шагами камеру. Как загнанный зверь, попавший в ловушку. Он не понимал, почему ему моментами становится так жаль Альдора? Особенно когда тот снова и снова говорил о брате. Будто бы рвал нарочно сердце дознавателю.
«Я не палач! – хотелось выкрикнуть Фебу. – Я не судья! Я простой дознаватель!»
Но… Феб не мог этого сделать. Потому что все карты спутала Мэри. Его проклятая, запретная любовь. К жене другого мужчины! Каким бы скотом Феб ни был… Закон, который он так чтил, всегда будет на стороне Альдора. Не на стороне влюбленного Феба. Не на стороне избитой или мертвой Мэри, которая даже и женой настоящей Альдору не является. И он может сделать с ней все, что угодно. И никто не осудит.
***
– Я услышал тебя. Я подумаю над этим. Мне нужно время. Но… нам нужно поговорить с тобой, Альдор. По секрету. Поговорить серьезно, – вдруг, вопреки воле рассудка, подчиняясь воле сердца, бросил Феб.
Альдор приподнял голову. Закутался неосознанно в одолженную накидку. В голубых безжизненных глазах пленника впервые затеплилась надежда.
– О чем поговорить? – голос Альдора прозвучал звеняще, как натянутая струна.
Феб усмехнулся нехорошо, встав напротив. Глядя прямо в глаза.
– О том, чем тебе и брату придется заплатить за побег, если он состоится. Если я соглашусь на это дикое безумное предложение. Чем тебе, Альдор, придется заплатить, кроме чертового развода, ты слышишь? – не выдержав, зло прорычал Феб, набросившись на пленника.
Он перехватил его подбородок, с силой поднимая голову Альдора, и тут же оттолкнул.
Накидка все еще лежала на его плечах. Не спала. Только больше не дарила тепла. И тело снова прошила короткая дрожь. Наверно, едва ли не впервые Альдор понял, что Феб может быть не менее опасным и жестким, чем он сам. И на шее часто-часто забилась жилка пульса, дышать стало сложно от резкой волны страха. Но волна страха накатила и схлынула. Ведь на свою жизнь Альдору уже было плевать.
– Я все уже сказал тебе, Феб! – глаза Альдора сверкнули неожиданно яростно. – Я все сделаю! Любые условия! Я отдам свою жизнь за жизнь брата, если потребуется! Этого ты хочешь?
Альдор перехватил вторую руку Феба. Наверно, дознаватель не ожидал того, что хватка этого мужчины до сих пор сильная? И не смог воспротивиться, когда Альдор силой опустил чужую ладонь к себе на шею. Его пальцы накрыли пальцы Феба, сжимая на своей бледной коже. Так, что еще немного – и остались бы следы. А глаза пылали по-прежнему, и взгляд был прямым, бесстрашным. Словно Альдор говорил: «Давай, вперед, Феб! Придуши меня прямо здесь, на этой лавке! Понравится это тебе? Оказаться ничем не лучше Райнора, которого ты та-ак не хочешь отпускать?»
Глаза Феба изумленно расширились, когда Альдор не так его понял. Когда перехватил ладонь и силой положил на свое беззащитное горло, сжимая против воли чужие пальцы. Феб испуганно дернулся, и слова Альдора ударили похуже плети. Так вот, о чем он подумал?! Феб слышал про то, что в тюрьмах есть такие тюремщики, которые испытывают удовольствие, пытая пленников. Мучая и причиняя боль. Неужели Альдор подумал, что он из таких?! Да как этот гад посмел?!
Феб с силой оттолкнул Альдора, размыкая его пальцы. И снова залепил пощечину. Гневную, болезненную. Такую, что Альдора почти отбросило на стену, распластало на деревянной лавке.
– Я не садист и не мучитель, – отчеканил Феб, сверкая глазами. – Ты прав! Я не судья, не палач. Мне не за что тебя убивать. Но ты должен знать другое.
– Я не верю. Ни тебе, ни Райнору на слово, – отчеканил Феб. – И я не допущу смерти ни единой девушки. Или любого другого человека. От его или твоей руки. А то, о чем я хотел поговорить… Я мастер смерти отныне, Альдор. Судьба так сложилась, что один маг погиб и передал мне свою магическую силу. Теперь я обладаю магией смерти. И я имею некоторые артефакты и магические книги, которые помогут мне в решении вопроса. Чтобы навсегда лишить и тебя, и твоего брата возможности убивать. Существуют разные ритуалы. И я верю… в ваше раскаяние. Я хочу помочь вам и спасти ваши жизни. Но обезопасить при этом жизни остальных людей.
Если честно, Феб говорил наобум. Магия смерти считалась одной из самых сильных и неизученных в мире Эллиоса. Благо, магических трактатов с ритуалами было много, спасибо мальчику-книготорговцу, который принес их из дома покойного Фобоса.
– Поэтому… я разберусь, – продолжил Феб через паузу. – Я помогу всем, Альдор. И тебе, и Райнору, и Мэри, и себе. Клянусь тебе в этом.
Альдор прижал пальцы к горящей щеке, выпрямляясь, слушая Феба. Не перебивал ни единым словом, лишь вдумчиво кивал. Он никогда не убивал. Никого. Так что это не было для него такой уж большой потерей.
– Если бы я знал о таком ритуале прежде, я сам пришел бы к тебе. И умолял бы провести его с моим братом, будь это хоть трижды запрещенная магия. Можешь не верить мне, но вначале… Ему было так страшно, – Альдор зажмурился, будто воспоминания мучили, терзали когтями. – Но довольно. Давить тебе на жалость я не стану. Спасибо… Я сдержу слово, если ты спасешь нас. Клянусь, Мэри будет свободна. Считай, я сам благословлю вас быть счастливыми.
Альдор снял с плеч накидку Феба, возвращая ее ему. И пока их руки соединились на плотной ткани, коротко сжал его ладони. Искренне и благодарно. По губам скользнула слабая улыбка. Альдор поверил Фебу. А что еще оставалось?
Феб слушал Альдора внимательно. Напряженно. Даже чуть прищурился, чтобы не пропустить ни слова. Внутри что-то горело. Сильно, жарко. Словно уже просыпалась незнакомая, чуждая пока еще ему магия. Когда он услышал про то, что Альдор все отдал бы тогда, раньше, после первых убийств, когда Райнор только оступился. Все отдал бы за то, чтобы остановить кровь и смерть. Может… Феб не ошибся сегодня? И Альдор не настолько плох, каким Феб его всегда считал? Он ведь… отдал ему Мэри. А еще… никогда никого сам не убивал.
– Мне жаль, Альдор, что я поздно обрел магию. Не знаю, получится ли у меня вас спасти, но… Знай. Я попробовал бы и раньше. Даже с риском для своей жизни. Я ненавижу, когда гибнут невинные люди и всегда хотел бы этому помешать. Что ж, я рад, что судьба дает мне шанс сделать это сейчас, если я найду нужный ритуал. Лучше поздно, чем никогда. И спасибо… Что не стал препятствовать нашей любви с Мэри. И согласился на развод, – Феб коротко похлопал Альдора по плечу и снова набросил на него свою накидку. – Оставь себе. Пока еще не принесли одеяла. И дай мне слово, что съешь сегодня обед. Который тоже принесут по моему приказу. Тебе нужны будут силы… Чтобы бежать с Райнором, если все получится.
