и крепче сжал пальцы на стальном руле паромобиля. Чувствовал, что я не в духе, и тоже нервничал. — Выжимаю из этой лошадки все силы.
— Выжимай усерднее, — бросил я и снова, сам того не желая, вернулся мыслями к Левенштерн и её лжи.
Данна сделала всё, чтобы в Кармаре поверили: на Раннвей я женился из-за наследства. Деньги и перспектива отыскать древнюю реликвию — вот что двигало коварным эйрэ. Никто не верил в мою внезапную любовь и желание породниться с пустышкой. Да это и понятно. Мои чувства к Раннвей были далеки от светлых и романтических, и я не собирался строить из себя нежно влюблённого. Иногда я и сам не мог понять, что к ней испытываю.
Жалел ли её? Несомненно. Кроме Терес у неё больше никого не было. Хеймер младшую дочь не любил, а возможно, что и ненавидел. И не стеснялся показывать это на протяжении всей своей жизни.
Уважал ли я свою жену? Вряд ли. Раннвей была слишком слабой. В драконице, с даром или без, должен быть стержень. Раннвей же была бесхребетной.
Порой она меня раздражала, а иногда казалось, что я её презираю. Недостойное дракона чувство, но… Мне навязали этот брак. Мне навязали запуганную, никчёмную девицу, которая с подачи Хеймера Фармора стала частью моей жизни.
Когда она исчезла… Стыдно признаться, но я испытал облегчение. Мне было жаль Раннвей и в то же время…
Ей не было места в моём сердце.
Тогда я ещё не понимал, что ребёнок, которого мне, по сути, тоже навязали, станет мне дочерью. Пусть Эдвина и не моей крови, но я люблю её как родную.
И не отдам лживой суке.
— Приехали, эйрэ, — радостно возвестил Вернер.
Радовался он тому, что уже через каких-то пару минут моя хмурая физиономия исчезнет из его поля зрения. Обычно я отправлял водителя домой, а если в течение дня требовалось передвигаться по городу, пользовался рабочей машиной.
— Заедь на обратном пути в ювелирную к Мэйферу, забери украшения, которые я выписал для её светлости.
— Слушаюсь, эйрэ, — кивнул водитель и закрыл за мной дверцу паромобиля.
На лестнице у входа в управление курил Рейер. При виде меня напарник затушил сигарету, вдавив окурок в каменный поручень, и, оттолкнувшись от перил, двинулся навстречу.
— Ты опоздал, — сообщил он с улыбкой. — Экеблад долго психовал.
— Из-за того, что я не приехал на совещание?
Обычно к концу рабочей недели характер главы управления, Арильда Экеблада, становился чуть менее скверным, чем был в начале. К сожалению для нас, сотрудников управления, неделя только начиналась.
— Скорее, из-за твоей счастливо возвратившейся жены. Боится, что теперь ты будешь посвящать ей время, которое мог бы посвятить своей бессменной любовнице — работе.
— Мне на всё хватит сил. Читал мой отчёт?
— И твой, и Шультена, — кивнул Рейер. Потянулся к карману за очередной сигаретой. Достав из портсигара, задумчиво покрутил папиросу между пальцами, а потом, видимо, передумав курить, заложил за ухо. — Не знаю, чем ты занимался всё утро… Хотя могу представить! С такой-то красавицей, как твоя супруга. — Он похабно ухмыльнулся, но под моим взглядом быстро опомнился и уже совсем другим тоном продолжил: — Я выяснил, где жил и работал наш покойник. Откуда будем начинать с ним знакомиться?
— С дома, — ответил я и невольно вспомнил, чем занимался всё утро со своей красавицей-супругой.
Сначала отгонял от неё ведьму, а после… смотрел ей в глаза и видел, как в них зарождается недоверие и страх. Иногда казалось, что Раннвей меня боится, хоть я и не давал поводов.
Не хотелось бы, чтобы это чувство овладело и Женей.
Глава 13
Эдвина против всех, и все против Эдвины
Женя Исаева
— И что ты о нём думаешь?
Вильма появилась в спальне почти сразу же, не успела я закрыть за собой дверь. Просочилась сквозь стену, осмотрелась, словно размышляла, а там ли, куда собиралась, она оказалась. Заметив меня, просияла озорной улыбкой, явно предвкушая задушевный разговор с новоиспечённой хозяйкой особняка Делагарди.
Впрочем, никакой хозяйкой я здесь себя не ощущала. Скорее, приблудной кошкой, заточённой в красивую клетку коварным драконом.
— Краси-и-ивый, — протянула старушка, отвечая на мой вопрос. Бесшумно опустившись на край кровати, застеленной заботливыми служанками, прикрыла глаза и блаженно заулыбалась. — Весь из себя импозантный, суровый, властный. М-м-м… — Стрельнув в меня хитрым взглядом, доверительно добавила: — Мне всегда нравились такие мужчины. Уверенные в себе, самодостаточные. А этот ещё и дракон впридачу!
— Вильма! — прикрикнула я на призрака.
Честно говоря, надеялась, что она расскажет мне что-нибудь полезное о Делагарди, а не вот эти все дифирамбы… То, что красивый, и сама знаю. Но оно мне… без надобности!
Мысленно прикрикнув и на себя (на всякий случай; чтобы в голову не лезло всякое лишнее), спросила у старушки:
— Как думаешь, он действительно заботится о девочке или действует из каких-то других побуждений?
— Без понятия, — безразлично передёрнула она плечами и снова вернулась к интересующей её теме: — А какой у него голос… Аж мурашки по коже! Это я в хорошем смысле, — уточнила спешно, после чего томно выдохнула: — Такой тембр, такая сила… И этот взгляд: цепкий, пронизывающий. А эти губы…
Невольно представила и губы, и взгляд, и дракона в целом. Представила и едва справилась с порывом запустить в Вильму подушкой.
— Пожалуйста, сосредоточься. Ты слышала, о чём мы с ним говорили в кабинете?
— Нет, — с оттенком досады вздохнула старушка. — Туда, сколько ни пыталась, проникнуть не смогла. И слышать ничего не слышала. Чуть голову о стену не расшибла, так к тебе… к вам рвалась, милая, — пожаловалась она и, дёрнув ногой в маленьком, будто детском, башмачке, сказала: — Библиотека тоже для меня закрыта, как и спальня этой девчушки. В комнату для курения не пробраться, а главное — даже одним глазком не взглянуть на покои Делагарди!
Последний факт явно вызывал у призрачной дамы сильнейшую досаду. Она ещё активнее задёргала ногой, всем своим видом показывая, мол, где это видано запечатывать чарами всё самое интересное и важное.
Представив ультора в пижаме и бесцеремонно наблюдающую за ним Вильму, невольно хмыкнула и тут же нахмурилась:
— Но в мои покои ты без проблем проникла. Почему на них нет никакой магической защиты?
— Дак это же очевидно! — воскликнула старушка. — Тогда твой благоверный не сможет за тобой следить, — сказала просто, а у меня от её простых слов едва челюсть не скрежетнула. — Он явно из тех мужчин, которые предпочитают всех и всё контролировать. А ты для него незнакомка. Чужачка. За тобой он точно
