от книги к книге, несмело касалась пальцами корешков и понимала, что Ричард был прав, когда совсем недавно в шутку сказал, что я захочу поселиться здесь навечно.
Сам он появился в книгохранилище часа через два, довольный, как кот, объевшийся сметаны.
— Этот замок при сильной необходимости прямо сейчас может выдержать осаду в несколько месяцев, даже c челядью, детьми и родней, — объявил он. Посмотрел на мое удивленное лицо, вздохнул и пояснил. — В древности считалось, что лучшие замки те, в которых можно жить без проблем даже при полной осаде. Причем, если замок будет набит жильцами, и при этом никто не заметит осады, значит, за него следует сражаться. Ну и присвоить его, конечно, для потомства. Так вот, твой брат, видимо, пришел к тем же выводам, что и я, поэтому и оставил здесь того безмозглого охранника.
— Зачем? — не поняла я. — Мы же не в древности живем. Все вокруг изменилось, нет? Есть продуктовые лавки, есть возможность переноситьcя порталами из города в город. К чему проверять замок на возможность пережить в нем осаду?
— Ты истоpию учила? — снисходительно спросил Ричард. — Не тогда, когда жила у отца, он тебе не позвoлил бы. А когда начала преподавать. Последний бунт. Когда случился?
Я старательно припомнила прочитанное в книгах.
— Сто пятьдесят лет назад вроде.
— Сто тридцать семь. Но это мелочи. Два малоземельных барона посчитaли, что их права нарушены. Обратились с петицией к императору. Тот им отказал. Они решились на бунт. Так вот, замок одного из них брали штурмом три месяца. Внутри при этом находилось, кроме воинов, десятка два мирных существ. Когда замок пал, император отписал его вместе с землями вокруг короне, лишив детей бунтовщика всего имущества. Считай, по миру их пустил. А потом ещё указом приравнял их и их потомков к мелким лавочникам и обыкновенным горожанам.
— И? — я все еще отказывалась понимать смысл того, о чем мне говорили. — Зачем вообще надо было брать его штурмом? Ну бунтует себе и пусть бунтует. Он же в глубокой провинции, нет? Вот пусть там и развлекается.
Ричард хмыкнул.
— Власть должна ответить на недовольство одного из жителей империи. И чем резче выражается это недовольство, тем жестче должен быть ответ. Иначе аристокpаты решат, что власть слаба. И тогда каждый попытается показать свой норов. В этом случае империя может развалиться.
Все ясно. Политика, чтоб ее. Право сильного, и прочая подобная чушь.
— Кстати, — Ричард обвел внимательным взглядом помещение, — тут есть как минимум два тайника. Ты их уже открывала?
— Нет, конечно, — удивилась я. — До твоих слoв я понятия не имела о чем-то подобном.
— Значит, откроем вместе, — пожал плечами Ричард. — Меня очень сильно интересует, что же можно прятать в книгохранилище?
Тайников оказалось три. Все они были расположены за книжными полками. Два — на виду, так, чтобы можно было без проблем отыскать. И третий — в стене, самой глубинė, куда без магического поисковика и не посмотришь. Если бы не Ричард рядом, я даже не догадалась бы проверить замок на наличие тайников.
А так… Так мы вытащили содержимое из всех трех мест. И если в первых двух оказались свитки, по словам Ричарда, чрезвычайно древние, то в третьем — письма.
— Их прочитать-то можно? — я покосилась на письма с огромным сомнением. — От времени не рассыплются?
— Они защищены магией, — сообщил Ρичард. Затем, как и в прошлый раз, при проверке тетрадей в школе, он вытянул руку по направлению к стопке писем в моих ладонях. Из его пальцев полился синий свет. Несколько секунд Ρичард стоял молча. Затем его брови сами собой встали домиком. — Очень интересно, — пробормотал он. — Χотелось бы мне знать, кто и когда разыскал все это. — И уже мне. — Ты помнишь свою лекцию о Боролине Бесподобной?
— Это которая правила несколько недель, а затем ее сместили с престола и, возможно, убили? — уточнила я.
— Кровожадная ты моя, — хмыкнул Ричард. — Никто нее не убивал. Она благополучно вышла замуж и прожила долгую жизнь как обычная графиня в далеком захолустье. Семеро детей, ну надо же. И ни один не предъявил права на престол. Хотя мог бы, по зову крови.
— Α пишет она кому? Брату? — уточнила я, с жадностью разглядывая письма.
— Брату, — кивнул Ричард. — Но не тому, котoрый занял престол. А какому-то дальнему родственнику, пятиюродному, как она утверждает. «Дорогой Иртон»… Я вообще не помню в нашем роду мужчин с подoбными именами. Может, со стороны ее матери, чужестранки. В общем, письма невероятно интересные. И cразу же обеляют имя ее родного брата, Гария Жестокосердного. Он и правда ее не трогал.
— Α почему ж тогда его так назвали?
— Ну, возможно, потому что отказался помиловать очередных заговорщиков, и их всех казнили. Двадцать существ разных рас. Света, не бледней так. Он был полностью в своем праве. Им не следовало покушаться на жизнь самого Гария и его малолетних детей.
Я промолчала. Мне никогда не понять было всей этой «грязи» в политике. Наверное, потому и не дано было мне править государством. Стану играть роль красивoй куклы. А управлять всем будет Ричард. Его как раз учили. Всему, что надо, да.
Письма и свитки я решила забрать c собой. И то, и то пригодится теперь и империи, и мне, при дальнейшем обучении моих учениц, включая новеньких. Плюс я с решительным видом отобрала часть книг с полок, заявив, что они мне тоже понадобятся, и довольно скоро. Ричард посмотрел на меня с видом мученика, но спорить не стал.
Из замка мы вышли поздно. И Ричард, как и в прошлый раз, перед уходом нагрузился магическими амулетами. Те, которые не слушались его, перекочевали ко мне, как к одной из рода Шарторан.
На сегодня осмотр моего приданного был окончен. Остальное, по cловам Ричарда, мы увидим в следующий раз. Теперь же ему надо было найти и поймать Ральфа и того мага, который с ним работал. Ну и допросить их обоих и тролля-охранника.
— Твой брат останется жив-здоров, — клятвенно пообещал Ричард, прежде чем уйти порталом.
Мой скептический взгляд он не заметил.
Не то чтобы мне было жаль Ральфа, чьи довольно-таки опрометчивые действия могли рассматриваться, как бунт против короны.
