Ткань плавок сбилась в ком под моими обнаженными бедрами, и я сказала:
— Сними их.
В ответ он взял губами другой сосок и пощекотал его языком. Застонав, я выгнула спину дугой, а он сосал жадным влажным ртом, его губы обжигали мне кожу. Любимый, мое тело изнывает от страстной муки, ты сжигаешь меня на медленном огне…
— Сними их, — повторила я хриплым шепотом, очень настойчиво.
Руки Пола порхали вокруг меня, гладили спину, потом легли на грудь. Ладони осторожно сжали обе груди, словно оценивая, насколько они набухли желанием. Он оторвался от сосков, и я недовольно застонала. Как мне не хватало теплой ласки его губ! Тихо рассмеявшись, Пол прогнал мою тоску массирующими движениями умелых пальцев. Новая ласка обдала меня взрывом текучего жара. Я заерзала, желая получить еще больше. Я хотела его.
— Пол.
Наблюдая за моей реакцией, он улыбнулся довольной и понимающей улыбкой. Потом приказал:
— Встань.
Я повиновалась. В прохладном воздухе с гор мое тело покрылось мурашками. Горячие пузырьки лопались на моих бедрах. С усмешкой — восхитительно порочной усмешкой — Пол заставил меня раздвинуть ноги и обнял ладонями бедра. А затем нагнул голову.
Мои ногти впились в его плечи, а он ласкал меня языком. Этот язык владел магией, рот любил меня и обожал, а моя плоть пульсировала, когда губы Пола исследовали ее складки, проникая все глубже. Порочный ад, он умел заставить меня чувствовать.
Его язык коснулся клитора, и я застонала от восторга. Там он задержался, поглаживая заветное местечко. Влажные уверенные движения — и мое естество сжималось в тугой клубок, сжималось, и, черт побери, это было очень хорошо, так хорошо, что почти причиняло мне боль, а он ласкал и гладил, еще, еще, снова и снова…
Оргазм пронзил мое существо, и я кричала от радости, благословляя небо и ад, а также четыре стороны света. Пол одобрительно заворчал, наслаждаясь моей радостью. Его победный рык сливался с моими криками, и наши голоса эхом отражались в ночном небе. Луна проливала свет на мое содрогающееся тело. В моем мозгу фанфарами гремело имя Пола — моего мужчины, моего любимого. Того, кого я любила всем сердцем. Всей душой.
Мой Пол.
Он выжал из меня последнюю каплю, и мои колени подогнулись; я осела на его плечи. Поцеловав мои бедра, он опустил меня в воду, к себе на колени. На моем лице расползлась ленивая улыбка:
— О, спасибо тебе…
— Всегда рад угодить.
Я плыла в теплой воде, и мое тело сотрясали последние толчки. Сейчас бы кануть в сон, чувствуя себя в надежном укрытии объятий Пола, прижимаясь к нему как к подушке. Но сначала нужно оказать ответную милость. Сейчас очередь Пола испытать блаженство.
— Ты счастлива со мной, Джесс?
— О да. — Опустив руку вниз, я начала гладить его возбужденную плоть, все еще в коконе купальных трусов. — Позволь показать, как я счастлива с тобой.
Он застонал, а я пробегала пальцами вверх, вниз — по всей длине. Снова вверх, на сей раз действуя чуть грубее.
— Так ты говоришь, что не можешь купаться голым в джакузи под открытым небом?
— Хм…
— Так как насчет того, чтобы я поласкала тебя голого в джакузи под открытым небом?
Он прошептал:
— Очень хотелось бы почувствовать это…
Ага.
Не прерывая ласк, другой рукой я потянула его плавки — сначала с правого бедра, потом с левого, а затем и с ягодиц, задержавшись на минуту, чтобы их погладить. Потом рванула плавки, натянув их на колени. Колышущиеся в воде пузыри затрудняли обзор, и его пенис, казалось, подрагивал и мерцал в жаркой глубине ванны.
Я положила обе ладони на его ягодицы, чувствуя подрагивание его мышц. Взгляд Пола был исполнен страстного томления, и мне захотелось немедленно нанизать себя на него, скакать на нем, пока он не взорвется внутри меня. Но нет — он опять вспомнит про кондом, а я не хотела испортить момент.
Я пощекотала промежность, а затем медленно провела пальцами по ягодице и бедру. Погладила волосы на лобке. Я видела, как темнеют его глаза, слышала, как учащается дыхание. А еще я видела — помимо желания, так ясно написанного на его лице, — видела и чувствовала нечто куда более глубокое, сильное и истинное, чем плотская страсть, нечто более могущественное, чем магия. Вечное, как сама душа.
Любовь.
Мой любимый. Мой Белый Рыцарь. Позволь мне любить тебя, Пол.
Я ласкала его жезл — теперь мне не мешал купальный костюм. Только его обнаженный мускул в моей руке, только он сам, из крови и страсти. Я услышала, как Пол в забытье прошептал мое имя.
— Боже мой, Джесс, — снова и снова шептал Пол, произнося мое имя как молитву. — О Бог мой, Джесс…
Я погрузилась в воду глубже, еще глубже. Моя голова скрылась под водой, и вода хлынула в нос.
Ужас.
Я вырвалась на поверхность, выплевывая воду. Ноздри горели, меня сотрясал кашель. Я не могла глубоко вздохнуть.
Лицо залила краска, но не от кашля. Глупое человеческое тело! Я частенько доводила клиентов, особенно богатых и бесстыдных, в горячей ванне или в бассейне, но никогда, никогда ни на миг не прерывалась из-за того, что начинала захлебываться и тонуть! Это я предоставляла им, и они достигали пика, а потом засыпали. Их тела соскальзывали в воду. А души и так уже принадлежали мне.
Но это было вечность назад. Теперь я человек. Глупое, беспомощное человеческое существо. Мое горло сжалось, что-то холодное и мокрое окутало сердце.
Рука Пола, сильная и ласковая, была на моем плече; и я услышала встревоженный голос:
— Детка, что с тобой?
Я кашляла, по лицу текли слезы. Покачав головой, я сбросила его руку. Не надо на меня так смотреть!
Но очевидно, сегодня его телепатические способности дали сбой, потому что он продолжал нести милую чепуху, пока в конце концов я не сумела нормально вздохнуть. Мои ноздри горели — казалось, с них была содрана кожа. Каждый вдох гнал ледяной холод прямо в мозг. Разве может обычная вода обжигать, словно Огненное озеро?
Я заморгала, чтобы скрыть слезы, и уставилась в сад. На новые розы, которые сияли, как свежепролитая кровь, в лунном свете. Они раскачивались на легком ветерке, и я слышала — ветерок донес до меня цветочный смех!
Моя шея ушла было в плечи, но я постаралась расслабиться. Иначе Пол поймет — что-то не так. Какая бы мерзость тут ни копошилась, она не тронет Пола. Значит, пока я с ним, мне только и нужно, что игнорировать их насмешки.
Розы хихикали, ощетинясь поблескивающими шипами. Мои губы сами собой сложились в презрительную усмешку, но я сумела придать лицу бесстрастное выражение. Клянусь моему господину и адской бездне — я вырву их все до последней и засушу в телефонном справочнике.
