— Ну а как же… — я указала ложкой на дверь, из столовой доносился задорный смех ведьмы и довольное бубнение баритона Гульнаро.
— Так сюда мой благоверный заявился! — Лоратта расправила плечи и улыбнулась, вспоминая приятный момент жизни. Мать как увидела его, так и решение поменяла. Умеет, паразит, впечатление произвести!
— А у них отношения? — брякнула я и тут же прикусила язык, чувствуя, как краска заливает лицо.
— Не-е-ет, — ухмыльнулась подруга. Так, воркуют, глазки строят… короче, кровь гоняют. Она хоть и гадина, но не такая. Голубем его зовёт. — Лоратта подалась вперёд, касаясь моей руки: — Так-то он хороший. Не виноват, что бабы на него вешаются гроздьями. Сама такой была, если честно.
Я пожала плечами, размышляя, как бы перевести разговор в нужном мне направлении. В конце концов, чужие семейные дела меня совершенно не касались. Лоратта рассказывала о том, что муж устроился учеником кузнеца, по вечерам учится художественной ковке и мечтает организовать своё дело.
— Да видела я, как он на ярмарке выступает.
— Ну так что! — заступалась за мужа подруга. — Хозяин доволен. От заказчиц отбоя нет. Той ухват, той ручку на калитку, той вилку да нож… а на деле им лишь бы мужиком полюбоваться. Гулёна мой только в закрытой кузне может сам-то работать. Вот отдохнёт после обеда и отправится. Тебя, кстати, до города подбросит.
— Спасибо, — я отодвинула пустую миску. — Мне с твоей матерью поговорить надо.
— Зачем?
— Тоже хочу проклятье с мужа снять.
— А-а-а… так ты не шутила тогда? — Лоратта покачала головой. — Не возьмётся. Говорю же, не любит мужицкое племя. — Она вздохнула. — И я не смогу убедить. Гульнаро разве… Только станет ли он за другого просить, не знаю.
Мне не хотелось посвящать в свои проблемы ещё и бывшего напарника. Не очень-то хорошие воспоминания связывали нас. Я пустила в ход аргумент, предложенный Мираной:
— Я хорошо заплачу. Думаю, чешуя с хвоста русалки заинтересует твою мамашу.
— Что? — Лицо Лоратты вытянулось от удивления: — Откуда у тебя такая редкость? Не подделка?
— От самой морской принцессы. Подлинные, не сомневайся.
— Жди здесь!
Подруга выбралась из-за стола и довольно шустро посеменила в смежную комнату. Уже через минуту в дверном проёме появилась ведьма. Она оперлась на косяк и, указав на меня подбородком, велела:
— Показывай!
— Вы согласны помочь? — спросила я, не пошевелившись.
— Смотря сколько заплатишь. Чешуйки нынче дороги, но за пару париться не стоит.
— Десять! — объявила я.
Ведьма кивнула, и я достала из-за пояса кисет. Стала развязывать шнурок, но женщина чёрным вороном метнулась к столу и протянула руку:
— Не прикасайся! Дай взглянуть. Да не бойся, не отниму.
Она наклонилась, рассматривая содержимое кисета, потом поводила рукой над ним и удовлетворённо хмыкнула:
— Качественный товар. Не встречался ещё такой. — Не оборачиваясь к дочери, велела ей: — Поднос достань. — Лоратта, встав на цыпочки, не без усилий добыла с верхней полки отполированное до блеска серебряное блюдо и поставила передо мной. Ведьма успела убрать со стола грязную посуду и смахнуть рукавом крошки. — Клади руки, — приказала она мне, — по краям.
— Зачем? — я занесла ладони над подносом, но не спешила прикасаться.
— Лоратка говорит, мужика хочешь своего от проклятья освободить? Ну так мне надо увидеть его. Клади руки и представляй.
Я послушалась. Устроила ладони на прохладной серебряной поверхности, прикрыла веки и вызвала в памяти образ супруга. Таким, каким он был на венчании. Невольно улыбнулась. Вообще-то, надо признать, Циантин был весьма привлекательным мужчиной. И добрым. И ответственным. И порядочным…
Мои благостные воспоминания прервал резкий крик:
— Кофр? — вздрогнув, я уставилась на ведьму. Глаза её сверкали ненавистью: — Так это барон твой муж?
Я перевела взгляд на блюдо. На нём отчётливо виднелась картинка: часть храма, в центре которого стоит Циантин. Тот самый момент, когда он произносил супружеские клятвы.
— Да. А что не так?
Ведьма обхватила голову руками, облокотившись на столешницу, и стала покачиваться из стороны в сторону.
— Из-за них всё, из-за Кофров этих.
— Не-е-ет, — я потянулась к ней, но так и не решилась дотронуться, — Циантин не виноват. Он был ребёнком.
— А я? Я чем провинилась? Мать ненавидела меня так, будто я должна была умереть вместо брата!
— Понимаю. Меня тоже не любили родители. И поверьте: то, что брат жив, не облегчило мою участь.
Ведьма глянула исподлобья. Чувствуя, что поймала верное направление, я принялась рассказывать истории своего детства. Всё лучшее — брату. Будь то сладкий кусок, обновка или книга. Мне в избытке доставались только тумаки. Причём, бывало, провинится брат, а расплачиваюсь я.
— Ладно, — прервала мои откровения женщина, — хватит ныть. Всё прошло. Я тоже должна бы отпустить это… — Он придвинула к себе поднос и вгляделась в изображение. — Трудно. Мать, когда они приходили, не так просто отказалась. Сильно она его припечатала! Видишь? — пальцы её тронули и растянули картинку. — Чёрный ореол.
Я действительно рассмотрела тёмную полосу, абрисом окаймляющую фигуру мужа.
— Это плохо?
— Очень. Была бы серая или синяя. С чёрной с кондачка не справишься. Придётся тебе, девушка, удвоить плату. Видала я, что у тебя двадцать чешуек в кисете. Все и отдашь.
— Согласна, — кивнула я, — но не сразу. Десять сейчас, а десять, когда увижу, как это, — я коснулась чёрной каймы, — исчезло.
— Справедливо. Сегодня же начну собирать недостающие компоненты. Будет затруднительно, не уверена, что…
— А если чешуйку использовать? — подала голос Лоратта. Она всё это время стояла, прислонившись боком к печке и наблюдала за нашей беседой.
— Чешуя, как я понимаю, усиливает эффект, — я благодарно посмотрела на подругу.
— Ф-фэ, — издала неопределённый звук ведьма. — Хочешь, чтобы я разбазаривала чешуйки, даже не получив их? У тебя есть лишняя?
Признаваться в существовании заначки я не стала. Предложила следующее:
— Давайте так поступим. Я оставляю одиннадцать сейчас. А потом принесу ещё девять.
— Ма, ну что ты как крохоборка такая?! — возмутилась Лоратта.
— А ты помалкивай, — зыркнула на неё ведьма. — Не спрашивают.
Решив перевести тему, я поинтересовалась:
— Говорите, состав зелья сложный? — Колдунья кивнула, я продолжила расспросы: — А кто его должен выпить? Циантин?
— Нет. Он же не пил в прошлый раз. Отложенное проклятье действует через событие. А выпить нужно ведьме, которая прокляла, или той, что хочет исправить ситуацию. Я буду пить.
— Можно на бабушкину могилу вылить, — заметила Лоратта.
— Вот ещё! Мать и с того света меня достанет, если узнает, что вмешиваюсь. — Она махнула в сторону полки с артефактами: — Дай-ка лучше колбу. Нет, не эту. С широким горлом.
Получив просимое, ведьма сняла притёртую крышку и приказала:
— Сыпь сюда. Да не трогай! Через край сыпь.
Я вытрясла из кисета одиннадцать чешуек с шелестом падавших на дно колбы, спрятала остальные.
— А почему нельзя прикасаться к ним? — Меня это волновало, те, что откладывала в платок, брала пальцами.
— Оставляешь след. В зелье он будет улавливаться. Тебе это нужно?
— Да кто будет проверять? — хмыкнула Лоратта.
— Неважно, мало ли какая у девчонки магия. Не надо нам лишней мороки. Потом, я и дальше буду пользоваться этой чешуёй.
— А если трогала, след навсегда остаётся?
— Трогала? — грозно спросила ведьма.
— Нет! Просто любопытно.
— Ишь какая любознательная. Нет, ненадолго, от дара твоего зависит. Есть, я чувствую, только неразвит.
Мне стало обидно. Да что же это, развиваю-развиваю, и всё неразвит.
Колдунья, давая понять, что завершает встречу, отцепила от пояса кошелёк и вытащила монетку.
— Бери. Это чтобы калитку нашла сразу. При себе держи, иллюзия рассеется.
