Но вот из лесу вывернула и на полном ходу, точно собираясь протаранить дом, вылетела машина. Каллистратова, приехал-таки в гости, не иначе как запах борща учуял. Ну, или обнаружил, наконец, фиолетовые заросли возле дома. И теперь, грозный и могучий, двигался по направлению к моему крылечку.
– Недоброго денечка! – прокричала, приказав окну распахнуться. А дверям закрыться, чтоб неповадно было всяким там князьям без приглашения являться. – С чем пожаловали?
– Это все ты! – Каллистрат погрозил пальцем, став под окном. Сверкнул глазами – ярче, чем недавно молния. – Мало того, что загородила проход к замку своими деревьями, так еще и строителей моих свела?
А что мне оставалось? Не думал же он, что я вот так просто соберу вещички и покину полюбившийся домик. И вообще – где это видано, чтоб грозным ведьмам кулаками грозили? Еще и на «ты» со злости перешел. Никуда не годится.
– Ваши картинки я посмотрела, – сообщила притворно-ласково и вышвырнула фотографии дома. Того, что Каллистрат пообещал взамен моего. – Не понравились. И не трудитесь больше искать мне жилье. Я остаюсь!
Последнее произнесла как можно громче, отчетливее. Так, чтобы у князя не осталось больше никаких сомнений: за наследство бабули буду сражаться до последнего.
– Я же для тебя стараюсь, разве не понимаешь?! – воскликнул князь с таким видом, будто луну с неба достал. Перевязал ленточкой и преподнес на блюдечке. А я, противная, отказалась.
– Молодец, возьми отворотное зелье с полочки, – разрешила в ответ. – Оставь меня уже в покое, никуда я не поеду. Тут мое наследство, тут мой дом родной.
– Какая же упрямая! – не то упрекнул, не то восхитился князь. – И мстительная! Ничего умнее не придумала, как деревья посадить?
– Да они сами… – развела руками. – Понятия не имею, что за сорт и почему им наша местность так полюбилась. Загадка природы, вот.
Хихикнула почти незаметно и вернула на лицо строгое выражение. Настроение стало лучше некуда. По всему выходило, что словесные баталии с князем начали доставлять мне удовольствие. Одно из двух: либо стала настоящей ведьмой и полюбила пакостить. Либо Каллистрат подсадил меня на перепалки как на наркотик. И теперь я ужасно себя чувствую, если не могу «прободаться» с князем.
– Хочешь сказать, что это была не месть? Ха! – князь вскинул голову и, окинув меня взглядом, добавил: – Не верю!
– Как вы могли подумать, достопочтенный князь?.. – охнула и приложила ладонь к сердцу. – Чтоб ведьма ― и мстить? Никогда о таком не слышала.
Каллистрат не поверил. Приподнял темную дугу брови и хмыкнул:
– Что ж, раз не мстила, избавь меня от этих надоедливых деревьев. Возле своего-то дома ты их выкосила.
– Не могу, – охнула, принялась демонстративно растирать шею. – Устала, сил нет. Давай как-нибудь в другой раз, а? Вот, к примеру… – достала из кармана платья блокнот, полистала и предложила: – Как насчет следующего тысячелетия?
Вопреки ожиданиям князь рассмеялся. Вот прям заржал, невзирая на чины и величие. А отсмеявшись, подошел, зацепился за подоконник и подтянулся на руках. Чуть ли не преданно взглянув в глаза, проговорил неровным, чуть хрипловатым тоном:
– У меня есть другое предложение: давай, сделаю тебе расслабляющий массаж, а после ты избавишь меня от своих проклятий. Вернешь строителей и все же переедешь. Идет?
У меня аж глаз задергался от такой наглости. Слишком быстро князюшка переходил от кнута к прянику. Сориентироваться не сразу успевала. То, понимаешь, выгоняет меня из дому, то напрашивается на близость.
Да за это проклясть мало!
– Никто никуда не идет! – объявила жутким голосом (тем самым, которого так слушался Драго). – А строители вернутся, когда кое-кто освободить им место для работы. И этим кое-кем будете вы, князь. Я и пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь.
От моего воя у Каллистрата встали дыбом волосы на макушке и распушилась борода. Он ловко пригладил все это безобразие и даже не дрогнул. Кажется, ему вообще такое обращение нравилось: взгляд стал жадным, я бы даже сказала ― алчным.
– То есть массаж не хочешь? – переспросил он, бесстрашно положив руки на подоконник.
Какую бы гадость я ни сделала, как бы ни капризничала, ему все нравится. Может, это любовь? Или мазохизм чистой воды? Разум мой ставил на второе, а вот сердце трепетало от одной мысли о первом.
– Нет! – сообщила и отошла на два шага назад. Не приведи темная сила, еще соглашусь.
Зачем-то посмотрела на руки князя. Такие сильные и в то же время аристократичные. С длинными пальцами, широкими запястьями и четко обозначенными венами. Ногти ровные, овальные, без тени грязи (терпеть не могу обкусанные или грязные ногти. Что мужские, что женские. Вот, пунктик у меня такой).
А тут такая красота. У меня шея заныла и лопатки, а вдоль спины пробежалось стадо мурашек от предвкушения. На долю секунды почти ощутила, как руки Каллистрата ложатся мне на плечи, и едва не застонала.
– Дом, спать! – приказала дрогнувшим голосом.
Каллистрат еле успел ретироваться.
А когда ставни закрылись, я хлопнула себе по щеке – чтоб и не думала о всякой чуши. Ишь, размечталась!
– Наверное, я слишком долго была одна, – проговорила, пытаясь рассмотреть хоть что-то в окружившей тьме. – Вот и мерещится всякая нечестивость.
Поведение князя напрягало все сильнее. И все больше разбирало любопытство: кто он вообще такой? Не тот ли Канцлер, которого ищут всем нижним миром? В этом случае можно понять его желание избавиться от меня, конкурентки.
Но тогда зачем Советник покрывает Каллистрата? Следит за ним или в сговоре?
От дурных мыслей по-дурному разболелась голова. Еще и погода разошлась не на шутку – даже строителям пришлось свернуть деятельность и скрыться в моем доме.
– Ничего, сударыня ведьма, как чуток подсохнет, так сразу закончим, – подбодрили меня. – Князь-то наш наверняка долго не победит заросли. Пойти, подсобить ему, что ли?..
Мужчины переглянулись, потом покосились на меня. Один даже отставил тарелку с борщом и печально так вздохнул:
– Он там один, под дождем…
– Так пусть уедет в город и там отсидится, – как можно небрежнее бросила я. – Заодно и поищет средство от моего проклятия. Что-то посерьезнее топора и пилы.
Строители снова переглянулись, повздыхали. Но вслух ничего не высказали, лишь покосились на полки со снадобьями и зельями, впечатлились и активнее заработали ложками. Как говорится, иногда лучше жевать, чем говорить. Особенно, если жуешь на кухне у ведьмы.
– Считаете, надо его помиловать? – я и сама поняла, что переборщила.
Зная упорство князя, понимала: он просто так не сдастся. Будет бороться с фиолетовыми гигантами до последнего, невзирая на непогоду. Промокнет и заболеет. Может, заработает воспаление легких.
Стало его жаль. Наверное, потому, что сама была такой же упрямой и не терпела бездействия. Можно сказать, нашла в князе родственную душу. И все могло бы сложиться. Если бы не его маниакальное желание избавиться от моего соседства.
– Ладно уж, помилую! – объявила, поднимаясь из-за стола. – Но при одном условии: князь Долгорукий оставит всякие попытки выселить меня из дома.
– Он так-то у нас добрый, – сообщили мне. – И не злопамятный.
– Не в моем случае, – отозвалась ворчливо. – Ко мне он предвзят.
– Скорее влюблен, – донеслось тихое.
Вот уж не думала, что строители такие романтики. Промолчала, хотя ответить было что. Так-то возлюбленных не отправляют подальше, а, напротив, радуются близкому соседству.
– Подожди, князь, я все равно выведаю твой секрет, – ворчливо пообещала себе под нос. – Дай только срок.
Накинула плащ с капюшоном, влезла в старые бабушкины резиновые сапоги и вышла под дождь. Стоя на крыльце, обхватила себя за плечи: холодно стало, как в морозильнике.
– Надеюсь, князь, ты заслуживаешь таких мучений.
Шагнула под проливной дождь и уверенными шагами направилась к фиолетовым зарослям. Задумавшись над заклинанием, поскользнулась, и, как в детстве, съехала с горки на пятой точке.
