Стоп. Снова храм? Он не единожды всплывал в моих мыслях. Все дороги ведут к жрице.
— Они в положении? — шепнула Светка.
— Скорее всего, — кивнула я. — Здесь все-таки целители работают. Наверное, пришли на консультацию.
— Ага, по интернету записались и полис не забыли, — ехидно добавила сестра.
Мы свернули за угол. Коридор упирался в небольшой холл, где сейчас творилось что-то невообразимое.
— Собрание архимагов, что ли? — удивилась Светка.
— Там не только ученые мужи, но и вольных слушателей навалом, — возразила я, прислушиваясь к обрывкам разговоров.
— Как она посмела?… Мне — уважаемому арсу-законнику… — вопил какой-то старикашка в мантии, отороченной побитым молью тушканом. Даже по его виду можно было смело утверждать, что будь на Леандоре нафталин, им пропахла бы не только его одежда, но и мозги.
— Распекает кого-то… Ретроград… — тихо резюмировала сестра.
— И я даже почти знаю кого.
— Думаешь ее?
— Уверена, — кивнула я Светке.
И тут кое-что случилось, чего точно никто из нас не ожидал.
Поскольку стояли мы в небольшом алькове, то ни спорщики впереди, ни беременные арсушки позади нас видеть не могли. И все же голос отчетливо услышали. Причем, обращались явно к нам.
— Чего застыли, как нубы перед Йотунхеймом? В вашем возрасте пора втыкать в реальность, а не тормозить там, где требуются действия!
Не мудрено, что дальше мы не пошли. Я стояла и озиралась вокруг. Светка, собственно, делала то же самое. Никого в пределах досягаемости не было, но даже в магическом мире ничего не берется из ниоткуда и не уходит в никуда.
— О, зашевелились… — продолжил издеваться голос, изливая на нас вполне земной сарказм и лексику. — Ищи вас по всему Леандору! Переживай! А они прохлаждаются. Где вы ходите?
— Простите, это вы нам?.. — не выдержала Светка.
— Вам-вам, а кому же еще? — тут же отозвался невидимый, но весьма вредный обладатель голоса.
На этот раз я слушала внимательно. Звук исходил из-за широкой планки лепного орнамента, разделяющей стены и сводчатый потолок старого замка. Конечно, теоретически места там достаточно, чтобы спрятался хрупкий подросток. Но практически, я не понимала, как он туда залез. Даже у юного арса слишком широкий размах крыльев для столь узкого коридора. И потом, голос все же принадлежал какому-то взрослому, хоть и на редкость противному существу.
— А как ты думаешь, дорогая сестренка, нас сильно станут ругать, если мы вот в тот светильник запустим боевым файерболом? — притворно серьезно и очень-очень тихо, но все же так, чтобы незнакомец нас услышал, спросила я.
Светка все просекла, незаметно мне подмигнула и уставилась туда, куда я показывала.
— Ох, Женечка, огонь — такая непостоянная и своевольная стихия, а ты еще совсем неопытный маг. Думаю, максимально тебе грозит словесный выговор и ворчание Ораса за ужином, — ответила она.
— Это я вполне переживу.
В моей руке возник алый шар. Небольшой, размером примерно со снежок, которыми кидаются дети зимой, но состоящий из пламени. Самого настоящего. Вообще, когда твоя стихия огонь, и ты держишь пламя, а ожогов нет, поначалу у человека из немагического мира возникает когнитивный диссонанс. Умом ты понимаешь, что должно стать больно, но язычки стихии только легонько щекочат кожу, не причиняя никакого вреда. К этому быстро привыкаешь, но продолжаешь восхищаться происходящим.
— Кидаю! — предупредила я неведомого нахала.
— За шиворот себе кинь, дитя неразумное! — отозвался ворчливый голос. — Ну никакого воспитания! Ни изящной словесности, ни соблюдения этикета, ни уважения к старшим! Все придется самому… Все самому…
Мы со Светкой уже с интересом наблюдали за барельефом. Сначала показалась черная голова с массивным и довольно хищным темным клювом, и только потом на планку с орнаментом взгромоздилась вся черно-алая птица.
— Ой, птенчик… — ахнула Светка.
— Сама ты — птенчик! Я аррел, причем находящийся на заслуженном отдыхе! — величественно изрек пернатый наглец.
— И что ж тебе, Аррел, заслуженно не отдыхается? — спросила я. Разговаривать с птицей — это, как держать пламя в руке, не обжигаясь, странно и непривычно.
Есть некая мысль, которая не дает сосредоточиться и заставляет сомневаться в себе. Словно кто-то близкий рядом шепчет: «Эй, Женька, а ты точно не сошла с ума?». И когда ты рьяно отрицаешь нелепое предположение внутреннего голоса, он снова тоненько интересуется: «А сейчас?». И сомнения с неуверенностью растут, ширятся и укореняются.
— Ну никакого понимания нового мира и сути вещей! — попугай-переросток всплеснул крыльями, как руками, и решил заняться нашим, а конкретно — моим ликбезом. — Да будет вам известно, что аррел — это есть название магического существа, полезного и необходимого для становления личности великого мага. А имя мое — Лошариус Иштан Секвей!
— Как?.. — выдохнула Светка.
— Лошарик, говорит… — пожала плечами я.
— Нет-нет! Вы не так поняли! — попробовал оправдаться птиц. — Ну что за люди! За что мне такое наказание — возиться с детским садом!
— Птичка точно связана с блондинкой, — шепнула сестра, пока с барельефа возмущенно летели пух и перья. Я кивнула.
С хамами при первом знакомстве общаться приходится на одной волне. Пока не дашь почувствовать свою силу, диалога не получится. Не то чтобы я любила ругаться, но в прошлой жизни доводилось с разными людьми общаться.
— Эй, как там тебя?… Лошарик! А тебе, собственно, чего от нас надо-то? — почти вежливо поинтересовалась я.
— И мы не люди, — поддакнула Светка. — Мы теперь арсы!
— Ага. Высшие!
Могу поклясться, сверху послышалось настоящее птичье рычание. Никогда не думала, что оно существует, однако Лош нас удивил, но в силу опыта и, наверное, возраста, быстро взял себя в… лапы? Или все же крылья? В общем, во что-то он себя точно взял, поэтому спросил совершенно спокойно:
— То есть на то, как проводит гениальную операцию ваша сестра, вы посмотреть не хотите?
Нет, отвечать мы ему не стали, но птиц был не безнадежен и все понял по выражению наших лиц.
— Жмите третий цветок справа. Сразу под большим листком. И идите за мной, — позвал он.
Бедный старина Индиана Джонс отдыхает! Открылся потайной ход. Не узкий, не пыльный — гранитные ступени, стены из тонких плит светлого мрамора, освещенные магическими светильниками. Нас с сестрой учили создавать элементарные, но здесь были продуманные, мощные, срабатывающие на движение, даже, скорее, на присутствие живого существа человеческих размеров.
— Шевелите клешнями, — подбадривал аррел.
Вредная птица летела впереди, но иногда, когда мы пропадали из его поля зрения, как заботливая мамаша-утка, дожидался отбившихся от выводка «утят». Удивительно, что, судя по коридору, в котором бурно дискутировали обиженные блондинкой магистры, расстояние до операционной было плевым — два шага, не больше. А тайным ходом мы бежали уже пару минут.
— На месте стой, раз-два! — скомандовал попугай.
Лично моим взглядом можно было покалечить, Светка только казалась мягче, но птиц понял, что все в мире относительно, а в отношении сестры — обманчиво, поэтому повинно склонил голову.
— Я хотел сказать, что мы пришли, леди, — примирительно произнес он.
— А куда? — спросила я, потому что коридор продолжался, а нас окружали все те же стены.
Для представителя фауны аррел обладал слишком живой мимикой и выразительным взглядом. И дураку сейчас на моем месте стало бы ясно, что его отматерили, намекнув при этом на умственную несостоятельность и дефекты всех родственников до седьмого колена.
— Первое, чему учат юных арсов, менять суть видимого на явное. Примени заклинание и будет тебе счастье, — вздохнул пернатый. — Хотя, нет. Не будет!
— Почему? — по инерции спросила я, почти сразу десять тысяч раз пожалев о том, что повелась.
— Характер у тебя, Женя, мерзкий, — предельно честно ответил птиц. — Если бы речь шла о Светлане, то я бы ее успокоил и сказал, что еще не все потеряно, но не в твоем случае.
