— Так и знал, что без тебя вылазка в сокровищницу не обошлась!
Знакомый тихий и очень усталый голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Я вздрогнула, а из тьмы на пространство, освещенное лунным светом, выступил страж Лесар.
— Ты?! — выдохнула я.
— А ты еще кого-то ждала в столь поздний час?
Появились мурлыкающие нотки. Значит, дальше по плану — ухмылочка, сарказм и игра «поточи зубы об Женьку». Ничего нового.
И что прикажете делать? Столько всего пережить, преодолеть, выстрадать, чтобы на финише так бездарно попасться? Нет! Если не можешь справиться с врагом, сделай его своим союзником.
И я продолжила. Не спеша сняла сапоги, расстегнула куртку и медленно, очень медленно подошла к стражу. За все это время он не произнес ни слова, но его взгляд, горячий и волнующий, я чувствовала каждой клеточкой тела.
— И что же ты мне скажешь, Инни? — очень тихо спросил Лесар.
О, мне было что сказать. Причем, настолько нецензурное, что все древние с их мужскими выражениями и рядом не стояли. Но произнесла я лишь одно единственное слово:
— Раздевайся!
— В смысле? — хрипло и до предела удивленно спросил страж.
Жаль, что лунное освещение не давало оценить выражение холеного лица, но глаза его сияли ярче всех звезд на небосклоне Леандора. Я даже залюбовалась и вдруг со всей отчетливостью поняла, что почти не играю. Нет, ситуацию, конечно, нужно было спасать, и внимание патруля нам ни к чему, но, положа руку на сердце, я соскучилась. Банально соскучилась, и будь у меня чуть меньше приключений на пятую точку, наверное, даже тосковала бы.
— В смысле одежды, — выдохнула я, потому что… потому что… потому что говорить могла только на выдохе, а обычные слова, они застревали где-то в горле.
Несмотря на то, что кое-какой опыт интимных отношений у меня имелся, волнение давало о себе знать. Ладошки вспотели, и пальцы неприятно скользили по влажной коже. И вообще, все тело слегка потряхивало, как после «американских горок» с мертвой петлей.
— Мне не жарко, — произнес Лесар и зачем-то шагнул вперед, став чуточку ближе.
«А мне… мне жарко!» — хотела крикнуть я, но почему-то снова выдохнула очередную простоватую глупость:
— Жаль…
— О чем ты жалеешь, Инни? — он вдруг оказался так близко, что практически навис надо мной.
Его дыхание, такое теплое и свежее, коснулось моей кожи, а вот мое… Оно едва не прервалось, потому что на какое-то мгновение я просто забыла, как дышать.
— Так о чем ты жалеешь, девочка?
О чем я жалею? О, да-а-а-а-а!.. Эротику мне смотреть приходилось, а воображение, и подавно, всегда было отменным. Пожалуй, столько положений голых тел, сколько я живо представила, не видели страницы, ни одной Камасутры. Красный шелк смешивался с серебристо-белым, партнеры сливались в экстазе, а звуки, которые они издавали… О, эти звуки! Они будили внутри что-то дикое и первобытное. Подумать только! Вместо актеров в этом непотребстве участвовала я сама и блондинистый страж. Причем, так вдохновенно и азартно, что сразу захотелось попробовать, несмотря на негативный первый опыт в прошлом.
Эх, против природы не попрешь — раздавит!
— Я… — снова на выдохе. Соберись, Женька! Режь ему всю правду прямо в красивую физиономию! — Я соскучилась!
— Инни…
Кто-то тоже говорил на выдохе, но разве это важно? Не-а, потому что меня поцеловали по-настоящему. Так, как пишут в книгах, показывают в кино и воспевают в стихах — умопомрачительно, головокружительно и крышесносно!
Жарко, не жарко, а Лесар все же разделся. И я… тоже разделась. А дальше все так закрутилось, что никто из нас наверное и сам не понял как, но ни за что бы не отказался ни от одного мига нашего единения. Не знаю, как это описали бы в книгах, но блондинистый страж умел, любил и, очевидно, практиковал, поэтому мой негативный опыт как-то забылся сам собой, словно лавиной сметенный чистым экстазом.
— Инни, — шептал Лесар. — Девочка моя…
А я… Я ведь понимала, что не его, что у него таких Инней и прочих ледей за каждым балконом по паре, но почему-то не могла отказаться, отдаваясь без остатка.
Заснули на рассвете. Сил не осталось. У меня-то понятно, и до Лесара марафон был, а он… Видимо, старался, не хотел ударить в грязь лицом перед дочерью старого друга.
Бред… Извращение какое-то, как в плохих романчиках. Где-то мелькнула мысль, что это перо первородного так на меня подействовало. Разве решилась бы я сама… вот так?.. А потом пришло спокойствие, ведь перо не могло посоветовать плохого. Не для того его изобретали.
И привалившись к сильному или сильно потрудившемуся, или то и другое в геометрической прогрессии плечу, я тоже уснула. Что снилось? Не помню, но что-то очень светлое, теплое и жизнеутверждающее, рождающее уверенность, что все обязательно будет хорошо.
А утро началось вполне привычно.
— Миледи, птичка моя, откройте старой Лойс, уже столько времени стучу, никак не могу достучаться! И кто надоумил-то вас от меня запираться, — услышала я ворчание старой служанки.
Просыпаться отчаянно не хотелось. Я видела Лесара, обнимала его, чувствовала под пальцами его теплую гладкую кожу… Кожу?! Стоп…
Сон как рукой отвело.
— Миледи, опоздаете в академию, отец будет сердиться! — снова крикнула Лойс.
А я не ответила, потому что смотрела на безмятежно спящего Лесара. Светлые волосы серебряным облаком разметались по подушке, темные ресницы чуть подрагивали, грудь равномерно вздымалась. Краси-и-ивый! Он даже не слышал, как шумела старая служанка. Совсем я его укатала, бедного!
На раздутья времени не осталось.
— Леса-а-а-а-а-ар! Подъео-о-о-о-о-ом! Враг атакует! — довольно громко зашептала я ему в ухо.
И… мои действия возымели необходимый эффект. Страж вскочил и уже через секунду стоял посреди спальни заспанный, всклокоченный, босой, но в штанах. Когда только успел в них запрыгнуть?! Мастерство приходит с опытом, что и говорить. Видимо, ситуация была Лесару знакома. Из общей картины «застукали» выбивался только бледно-голубой пшекай в руке стража.
— Инни… — выдохнул он, спрятал меч и улыбнулся так многообещающе, что внутри потеплело.
— Лесар, я…
А что, собственно, я? Заманила, соблазнила, а теперь что? Насильно на себе женить свободного парня? Неправильно это как-то, не по-людски.
— Инни, девочка моя… — он так мне улыбнулся… так, что я сразу поняла, медлить нельзя. Ни секундочки! Ни мгновения!
— Стой! Не подходи! — рыкнула я и, завернувшись в простыню, вихрем прошлась по комнате, чтобы собрать всю мужскую одежду.
Последними были сапоги.
— На, одевай быстрее! — вручила их стражу.
Лесар оказался понятливым, лишних вопросов не задавал, обувь принял и быстро облачился.
— Тебе пора, — заявила я, подталкивая его к балкону. Хорошо, когда есть крылья, можно воспарить над любой житейской щекотливой ситуацией.
— Инни, постой. Нам нужно поговорить…
— Не нужно, Лесар. Все было чудесно, но вчера, а сегодня у меня вон служанка стучится и дел до неба. Хорошего дня, наставник!
Я все же вытолкнула его на балкон, отдала куртку стража и закрыла двери. Понимала, что разговор не окончен, ни о чем не жалела, но и быть одной из многих не собиралась.
— Миледи…
— Иду-иду, Лойс, — крикнула я, однако задержалась.
На простыне, словно цветок, горело алое пятно девственной крови. Я застонала. Если жизнь новая, то и невинность тоже. Простыня отправилась в дальний угол гардеробной и только после этого я смогла впустить служанку.
— Извини, никак не могла проснуться, — примирительно сказала я.
Лойс обвела комнату взглядом, хитро улыбнулась и ответила:
— Дело молодое, коли истинное.
Глава 18
Я все-таки опоздала. А когда почти кубарем спустилась по лестнице в гостиную, откуда вели стационарные магические пути, меня уже ждали.
«Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу!» — подумала я, припоминая старый-старый фильм, но оказалось не все так страшно, как выглядело изначально.
