оголодавшего без секса подростка, забывал все важные вопросы, как только чувствовал самые лёгкие отголоски её света. В дни между их разговорами стало ещё хуже. Даже теперь он мог думать только об её зелёном платье и о свете в её ясных глазах, пока она изучала его лицо.
Он чувствовал её сердце, кусочки её aleimi, которые не чувствовал ни у кого другого, даже у молодых рекрутов, которых он обучал закрывать свой свет щитами. Те были юными, а эта видящая — нет.
У неё просто было… больше.
Больше света, больше структур, больше присутствия.
Её самой было просто больше.
В её свете имелись вещи, которых он вообще не мог понять, и эти вещи заводили его до такой степени, что он полностью отвлекался, хотел предложить ей деньги за секс или, может, просто умолять её или её партнёра об одной ночи в их свете вместе.
Он знал, что главным аргументом против принуждения выступает то, что он мог не получить желаемое силой. Возможно, она не впустит его в свой свет, даже если не сумеет не подпустить к своему телу. Она может закрыться от него, а он хотел её открытой. Он хотел её совершенно открытой, бл*дь… особенно когда введёт в неё свой член.
Он хотел смотреть ей в глаза и знать, что она его тоже чувствует.
Он знал, каким бредовым было это желание.
Он знал это, но как будто не мог выбросить данное желание из головы, особенно когда всё ещё чувствовал её привкус в своём свете.
Она дотронулась до него.
Он открыто угрожал изнасиловать её, а она дотронулась до него, стоя так близко, что ему приходилось сдерживать себя, чтобы не дотронуться до неё в ответ.
Он гадал, знала ли она, насколько он был близок к воплощению этой угрозы в жизнь.
Проблема в том, что он знал — она не врала, говоря о наличии супруга.
Он знал, что она также не дразнила его, упоминая наличие связи. Зеленоглазая видящая вообще не дразнила его, хоть он и пытался убедить себя в том, что она играет с ним, пытается соблазнить, заставить потерять контроль. Она этого не делала. Он это знал. Он достаточно пристально наблюдал за её светом и понимал. Она не играла с ним, а была осторожна.
Чёрт, да она вела себя почти… по-матерински.
Она даже пыталась убедить его, что его реакции нормальны.
Похоже, она считала их сбитыми с толку, но нормальными.
Ему было всё равно. Он не мог заставить себя переживать по этому поводу.
Супруг, наверное, придёт за ним, если он до неё дотронется. Он, наверное, попытается убить его, но и по этому поводу Ревик не мог переживать.
Пытаясь решить, стоит ли ему пойти обратно к «Каравелле», узнать, выселилась она из номера или нет, он заставил себя пройти мимо площади возле «Каравеллы», мимо опаленного фасада «Гранда» и выйти к реке.
Он целенаправленно пошёл к «Маджестику», гадая, вернулся ли Териан после доставки новых рекрутов на борт судна. Он гадал, вернулся ли Терри один, или же он привёл новых друзей, с которыми можно поиграть перед тем, как завтра они снова отправятся в джунгли.
Он также попытался вспомнить, остался ли у них героин.
Кокаин ему сейчас не поможет.
Героин может, особенно если уколоться, а не вдыхать.
Ревик поднялся на лифте до их этажа, хотя обычно пользовался лестницами. К тому времени он испытывал острую тошноту и подозревал, что придётся пообниматься с унитазом, и только после этого он сможет удержать в желудке что-то помимо воды.
Он глянул на своё отражение в зеркале лифта и нахмурился от того, каким бледным он выглядел.
Он походил на человека с малярией.
Но видящие, слава богам, не могли подхватить малярию, как и большинство болезней, терзавших их более слабых кузенов в этой части света.
Может, Рейвен права.
Может, он слишком подсел на героин.
А может, он просто недостаточно ел, чтобы компенсировать то, что они делали со своими телами почти каждую ночь на протяжении уже нескольких дней. Вытерев лоб, он посмотрел на свою мокрую ладонь и гадал, как он умудряется потеть даже в прохладном отеле. Затем вытер ладонь о штаны.
У него всё ещё был стояк, пусть его и тошнило.
Он подумал, может, ему стоило пойти прогуляться с Терианом, если тот ещё не отправился на поиски «улова».
Может, он найдёт себе молодую человечку, как можно сильнее походившую на зеленоглазую видящую. Может, на несколько дней ему стоит предаться более тёмным вещам, вывести это из организма, пока он не сошёл с ума, бл*дь.
Если он найдёт подходящее тело, подходящую кандидатку, то, возможно, сумеет выпустить самую сильную сдерживаемую агрессию, особенно с помощью Терри.
Терри поймёт.
Он не хотел присутствия Рейвен, но мог взять с собой Терри.
Терри был по-своему гением психологии в таких вещах, и в том числе гением психологии Ревика. У Терри будут идеи того, как Дигойзу лучше всего изгнать зеленоглазую видящую из своего организма.
Чёрт, да он с радостью поможет.
Что более важно, у Терри будут идеи того, как выгнать эту суку из его света… Ревик сильно подозревал, что настоящая проблема в этом, а не в его члене.
Терри был его другом. Он с радостью поможет.
Зная его, он ещё и получит от этого удовольствие.
Терри понимал, что такое одержимость.
Териан жил ради одержимости и, похоже, активно культивировал её в себе. Он всегда пытался привлечь Ревика к своим маленьким крестовым походам в поисках того, чего ему хотелось на этой неделе. Он будет в восторге от перспективы составить компанию, особенно если Дигойз решит слегка ослабить свою сдержанность.
Терри много лет говорил, что ему надо время от времени находить раба, чтобы доминировать над ним и трахать… в смысле, по-настоящему, а не в рамках игры, как Дигойз иногда делал с Рейвен. Териан настаивал, что Дигойзу всего лишь надо признать эти свои аппетиты и перестать отказывать себе в этом.
Он даже предлагал Ревику пошагово подвести его к этому — показать основы, так сказать — но до сих пор Дигойз всегда отказывался.
Может, сегодня день, когда он наконец-то скажет «да».
Териан утверждал, что со временем желание усиливается, если его не удовлетворять.
Он также говорил, что все эти желания наверняка вылезут на поверхность, притом в более извращённом виде, чем если бы Дигойз просто был честен с собой и время от времени позволял себе желаемое.
Слова Терри казались по-своему правдивыми.
Ну,
