— Зачем ему менять имя, если он ни в чём не виноват? — спросила Оникс.
— Лучше спроси у него, — посоветовала Мария, — чем больше будешь думать об этом, тем скорее запутаешься. Может он расскажет тебе всё сам?
Оникс решила сменить тему:
— А какова была ваша наставница?
— Весёлая, непредсказуемая, настоящий огонь, — усмехнулась Селена.
— Марина всегда была занята какими-то туманными делами. Проснёшься в полночь, отчего-то станет жутко, заглянешь к ней в комнату, а её нет. Она была очень хорошая, но скрытная. Мы мало о ней знали. Она заботилась о нас, учила всему. Кто мог поднять на неё руку?
— Ты знаешь кто, — Селена помрачнела, — наш родной город место, где такие вот "случайности" не редкость. Хотя никто в этом не признаётся. Проще казнить двух девчонок и забыть обо всём.
— Не вспоминай о них здесь, — испуганно расширила глаза Мария, — я суеверная.
Девчонки торопливо стали обсуждать новинки косметики. Оникс переводила взгляд с одной на другую. Они думают, что во всём виновата Лига теней. Эта секта, почитающая только Лицемера и Призрака, на севере имеет больше всего сторонников и сила — единственное, что они уважают. Обычные люди для них ничто. Слабых магов они тоже используют в своих целях. Но как связан со всем этим Бэрил? В глазах Марии и Селены он благородный спаситель, в глазах Танкреда убийца и преступник.
Совет, данный Марией и Селеной, был мудрым. Другое дело, что решиться задать Бэрилу вопрос «Не являешься ли ты, муженёк, монстром, сменившим имя?» Оникс не могла. Однажды она всё-таки решилась на это. Они с Бэрилом были наедине. Он учил её заклинанию невидимости. Это было непросто. Заклинание действовало частями. Нужно было представить, что тебя не существует. Начиная с рук, Оникс воображала, что они исчезают, растворяясь в воздухе, что их нет. За два часа занятий ей не удалось сделать невидимым ни одного пальца. Она не могла сосредоточиться. Вместо этого тело ломило и тяжелело, как перед простудой.
— Да что с тобой сегодня такое? — наконец прямо спросил Бэрил, откладывая свиток с руководством, — ты что-то невнятно бормочешь, избегаешь моего взгляда. На том ужине что-то произошло? Или после него? Опять Син?
— Син ни при чём, — быстро ответила принцесса.
— А кто? Почему ты меня избегаешь?
— Разве я избегаю тебя? — притворно удивилась Оникс.
Бэрил смотрел на неё, ожидая ответа.
— Хорошо, — Оникс сложила руки в замок, — я ничего о тебе не знаю, Бэрил. Ты мой муж уже два месяца. Чем ты занимаешься? У тебя есть родня? Ты ведь не из Тарда? Мне очень хотелось бы познакомиться с твоим отцом.
Бэрил удивлённо приподнял брови:
— Отцом? Милая, мой отец давно умер, а мать я потерял ещё в детстве. Сестёр и братьев у меня нет. Я остался совсем один. Поэтому я так обрадовался, когда познакомился с твоей большой семьёй. В моём родном городе меня ничего не держало, вот я и уехал оттуда. А здесь работаю архитектором в своём роде. Люди зовут меня, если хотят сделать что-то у себя дома, что им не по силам. К примеру, парк на крыше или пруд на балконе. Или вывести птиц-самолётиков из кусочков дерева, чтобы они жили в доме, не улетали и не умирали.
— А ты всё это можешь?
— И не только это. Я не самый слабый маг, поверь мне. Моей заслуги в этом нет. Наследник Лицемера — везение, да и только.
Бэрил углубился в описание своей работы. Оникс поняла, что он будет говорить так долго, лишь бы не возвращаться к своему прошлому. В его прошлом было что-то тёмное и неприятное самому Бэрилу. И это укрепило Оникс в её подозрениях.
«Раз ты не говоришь мне, я узнаю об этом сама», — решила она. У них в доме неплохая библиотека, а если она не найдёт ничего здесь, то наверняка в центральном Книгохранилище есть хроники севера.
С тех пор принцесса начала проводить всё свободное время за книгами. Его было не слишком много. То садовник забирал большую часть её дня, пытаясь научить ухаживать за растениями, используя её возможность управлять временем и замедлять или ускорять процессы роста, то Бэрил нередко уводил её в город или обучал всяким разнообразным заклинаниям, часто ни капли не связанным с её даром. Не всегда успешно. Такое ощущение, что он специально изматывал её, чтобы у жены просто не находилось сил ни на что другое.
Мария нашла себе работу, стала развозить зелень и овощи по домам. Временами она пропадала целые дни и тогда на поиски Бэрил посылал Грина. Но случалось, что Мария выручала Грина. Временами на того нападали припадки, которые ничем кроме безумия не назовёшь. Оказывается, эти припадки стали в своё время главной причиной разногласий с Вайсой и прочими старейшинами. В эти дни только Мария могла поставить его голову на место. Как она это делала, оставалось загадкой для остальных.
Однажды Бэрил повёл её в главный храм Тарда, храм Восьми богов.
— Близится главный праздник, посвящённый восьми богам-основателям города. Сегодня в честь них Прекрасная дева, хранительница тайной силы, будет петь в главном храме. Думаю тебе это понравится.
В храме находились последние и самые красивые из пяти часов Тарда, Стеклянный часы. Стены из состояли из множества окошек-витражей, которые отбрасывали блики. Часы, высотой с три человеческих роста, были песочными, но вместо песчинок внутри них пересыпались драгоценные камни.
— Если долго и мучительно думать о чём-то вблизи них, твоя мысль может отразится в блике света, отбрасываемого на стену и вскоре после этого либо к тебе придёт решение, либо появится нужный человек, — рассказывал ей Бэрил под пение Прекрасной девы.
В центре храма на одной из дощечек Оникс увидела птицу, чем-то похожую на ворона, но ярко-белую и сияющую изнутри.
— Это и есть тайная сила, охраняющая наш город от вторжений, — Бэрил проследил за её взглядом, — местные любят изображать её как птицу света. Здесь ты её встретишь везде, даже на лопаточках для еды. Считается, что она приносит удачу.
— Разве это птица? Я думала, охраняет город заклинание, наложенное восемью магами-основателями.
— Так и есть. Но заклинание такой мощи, что обладает собственным сознанием. По ночам его видят на улицах города. Оно может воплощаться во что угодно. К утру оно всегда возвращается в одну из секретных комнат Замка-на-дереве. Его имеют право видеть только Верховный маг и старейшины.
— А Грин тебе рассказывал, каково оно? — с горящими глазами спросила Оникс.
— Думаешь, он спросил меня об этом хоть раз? — весело сказал Грин, вставая между ними, — ни разу. Представляешь? Ни разу!
Он шебетал так восторженно словно птичка-хохлатик, нашедшая аппетитную крошку.
— Не шуми! — поморщился Бэрил, — это храм, а не рыночная площадь.
— Вот и я говорю: нечего нам здесь делать, — Грин подмигнул Прекрасной деве, и та помахала ему как хорошему знакомому, — на рынке сейчас самое веселье. Давай оставим этого ханжу здесь, а сами прошвырнёмся по магазинам? Может даже драку увидим.
Оникс вопросительно посмотрела на Бэрила.
— Уведи его отсюда, — ответил тот, — только учти, Грин! Никаких твоих обычных штучек. Потом — домой!
— А папаша твой строгий, — скорчил серьёзную мину Грин, — а к кому домой, к тебе или ко мне?
Бэрил щёлкнул пальцами, и на Оникс повеяло холодом. У Грина ресницы покрылись инеем и губы заледенели так, что он не смог говорить.
— Охладись, — коротко сказал Бэрил, — и отвернулся.
Схватив Оникс под руку, Грин вывел её из храма. Губы его постепенно оттаивали. Жизнерадостности это ему не убавило.
— Северный темперамент, — затараторил он, чуть смог говорить, — пробивается даже сквозь личину.
Оникс сделала вид, что не заметила его слов.
— Всё пустяки, — продолжал Грин, — Я найду достойный ответ на эту выходку. Вот увидишь.
— Заклинание богов? — напомнила Оникс.
— Я редко бываю там, — ответил Грин, посматривая по сторонам, — ничего интересного, честно. А охрана каждый раз косится как на злодея. Иногда это действительно птица, иногда горшок или треснувшая чашка, а раз была девушка, правда чудачка и без чувства юмора.
