— А ты что, болтал с ней?
— Немного. Рассказал пару анекдотов. Она дико зыркнула на меня и рассыпалась в прах. Я чуть под землю не провалился от страха. Думаю, вот сейчас охрана войдёт, а тут я и кучка праха. Как выкручиваться?
— И как выкрутился?
— Обошлось. Вспыхнув, прах превратился в дырявую кастрюлю.
— А заклинание-то с характером, — расхохоталась Оникс.
— Ты всё больше походишь на обычного человека, — ухмыльнулся Грин, — это Бэрил тебя перевоспитывает?
Они прошли мост ветра-ревуна и ступили на рыночную площадь. То и дело мимо них проезжали тележки с разноцветными вывесками, сопровождаемые музыкантами. Кто-то из продавцов играл сам, чаще всего на амельтане, длинной дудке со спиралевидным расширяющимся наконечником, музыка которого давала цвет, а если игра была искусной, то радужные видения легче воздуха и быстрее ветра. Оникс то и дело останавливалась, восхищённо размахивая руками, и дёргала Грина за рукав, что-то показывая ему.
— Зачем это? — то и дело слышался её голос, звенящий от возбуждения, — а это?
Ручные карманные мыши, цветы, предсказывающие снег или бурю, часы без стрелок, но тикающие в случае опасности или скорой встречи с любимым, шапки с крылышками для детских забав и даже хвосты всех мастей — чего только не было на рыночной площади.
Оникс надолго застряла у лавки продавца булавок. Чернокожий торговец, заскучавший без покупателей, охотно объяснял ей значения каждой из них.
— Вот эти пищат, когда их втыкаешь, эти кружат голову дамам и покупаются кавалерами, вон те дают час под водой или в огне, зависит от формы и цвета.
— А эти, самые красивые? — Оникс указала на булавки, усыпанные мелкими драгоценными камнями.
— Для сна. Ночью на улицах шумно и многие не могут уснуть. Втыкаешь булавку — и всё, ты спишь. Вон те, с большим зелёным камнем, дают сладкие сны.
— А как их вынуть, чтобы проснуться?
— Утром прилетают три духа и забирают их.
— Почему три?
— Два духа всегда спорят, третий же вытаскивает булавку. Если не произнести заклинание, духи унесут её.
— Заклинание печати, — пояснил Грин, рассматривая булавку, — духи связаны и пытаются освободиться. Очень удобно. Замечательная вещь.
Пока Оникс делала покупки, Грин подозвал ещё одного продавца. Он был без тележки, с большим платком-сумкой, переброшенной через плечо и выглядел так, словно его оторвали от дел. Важный как посол из соседнего государства.
— Здесь кое-что поинтереснее, смотри! — подпрыгивая от нетерпения, воскликнул он.
— Это… — начал объяснять чернокожий, но Грин взмахом руки велел ему уйти. Бросив любопытный взгляд на Оникс, тот откланялся.
Заинтересованная, принцесса наклонилась, рассматривая вещички, которые очень бережно вынимал по одной продавец.
— Украшения в самом деле красивые, — признала принцесса, вертя в руках витое кольцо синего металла, украшенное чем-то, напоминающим не камень, а кусочек моря. Были здесь и деревянные, резные серьги и повязки на глаза, расшитые светом как нитью, и медальоны, похожие на распустившуюся звезду с лёгким ароматом зимы. Оникс зачарованно разглядывала каждое.
— Это не просто украшения, милая, — таинственно улыбнулся Грин, — все они способны излечить от снедающей душу тоски или от горя, свалившегося нежданно-негаданно. Надеваешь такое украшение — и ты спасён. Мир рушится, а ты не унываешь.
— Почему же люди не берут их?
— Их покупают, но редко. Слишком дорого. Но у тебя, уверен, средства есть. Не хочешь сделать подарок Бэрилу? Он оценит.
— Думаешь? — Оникс вспомнила лицо Бэрила и небо над их домом, что в последнее время всё чаще было затянуто тучами.
— О, боги, бери давай! — не выдержал Грин.
И Оникс купила одно из сияющих колец.
Они распрощались с Грином на пороге дома, которому сегодня вздумалось выглядеть больше похожим на набор детских кубиков. Бэрил уже был дома, сидел в гостиной и читал.
— А у меня для тебя есть подарок, — Оникс протянула кольцо мужу. Тот поднял голову от книги и замер. Оникс тут же поняла: что-то не так.
— Скажи мне, любимая моя жена, кто посоветовал тебе купить это? — вкрадчиво спросил мужчина.
— Грин. Он сказал, что его магия излечивает от любой тоски.
— Грин, значит? Так я и думал. Хороши шуточки!
Пинком распахнув окно, Бэрил ринулся с подоконника вниз. Оникс кинулась к окну, но увидела лишь чёрную точку вдали. Подобрав с пола кольцо, она осторожно положила его на стол. Что не так с её подарком? И как издевательски он сказал: «любимая моя жена». Что его так разозлило?
— Что за шум? Откуда у тебя это? — из-за плеча выглянула Селена, Оникс подпрыгнула от неожиданности.
— Подарок для Бэрила. Грин сказал, что он обрадуется такому, и я купила. А Бэрил разозлился.
— Неудивительно, — улыбнулась Селена, — это очень ценная вещь. Но главная её ценность в том (и Грин это хорошо знает), что она успокаивает и приводит в благодушное состояние обманутых мужей и жён. Изменив мужу, жена, если состоятельна, бежит именно за такой вот вещицей, и мир в семье обеспечен.
— Значит этот… — Оникс откашлялась, — намекнул Бэрилу что я с ним… — она покраснела до корней волос. Теперь она поняла, в чём заключалась месть Грина, — да как он посмел! У нас его выпороли бы за оскорбление чести принцессы, не посмотрели бы что старейшина. Что обо мне подумал Бэрил?
— Не переживай, — утешила её Селена, — он слишком хорошо знает Грина. Бэрил и не подумает о тебе такое.
— Всё равно, — сжала кулаки Оникс, глаза её метали искры, — я не прощу ему это! Надеюсь, Бэрил ему покажет!
Бэрил вернулся домой спокойный, словно бы и не было недавнего происшествия. Селена, которая на всякий случай оставалась с Оникс, засобиралась в приют.
— Грину очень стыдно, — сказал Бэрил жене, — он просит твоего прощения.
— Ещё чего! Пусть на глаза мне не показывается! Селена рассказала мне о том для чего эти подарки! — спокойствие Бэрила возымело обратный эффект и оскорблённая принцесса заперлась в библиотеке.
— Может откроешь? — неуверенность в голосе чувствовалась даже через дверь.
— И не подумаю. Хочу побыть одна, имею я на это право?
За дверью послышались шаги. Бэрил ушёл.
Воспользовавшись случаем, Оникс засиделась за книгами за полночь. И под утро она нашла то, что искала. Сомнений быть не могло. Серьга в виде месяца, которую носил Бэрил, помогла разгадать загадку истинного имени и личности её супруга:
«Разрезай воздух, режь реальность — таков девиз одного из древнейших родов севера, рода Данов. Ярые сторонники Лиги теней, Даны хранят в семье ритуальный нож, серп, опаснейшее оружие, видимый только по красным искрам и металлическому блеску в пылу сражения. На счету этого ножа немало жизней, до наших дней дошли предания о поселениях, изничтоженных при помощи этого оружия и его грозных обладателей. В совершенстве владея навыками боевого танца и песен, приводящих к гибели, Даны стали незаменимым союзником Лиги в пятилетней войне, за что на них была объявлена охота противниками Лиги. Были уничтожены почти все Даны. Но незадолго до конца смутных времён объявился последний выживший, Игридан Ишгар, обладающий невероятной силы даром Призрака и заразившийся его тягой к миру Грани. Его сын, Дан Ишгар, на данный момент единственный наследник Данов и хранитель ритуального серпа. Отличительной особенностью всех Данов являются тёмно-красные, необычного оттенка волосы, оранжевого цвета глаза, который в народе прозвали цветом безумия и неиссякаемая жажда крови».
Утро высветило окна, Оникс не заметила сама, как уснула над книгой. В дверь постучали.
— Ты всё ещё там? — буднично спросил Бэрил, — может выйдешь уже, хватит обижаться!
Оникс, помедлив немного, всё же открыла дверь.
— Теперь ясно, где ты научился так танцевать, — сказа она, глядя в зелёные, ни капли оранжевого, глаза мужа, — почему ты невосприимчив к холоду и такой осторожный. И почему ты так спокоен всегда. Убийца всегда должен быть хладнокровен, не правда ли, Дан Ишгар?
