Рикард оторопел. Что эта девчонка наговорила своим домашним? Он просто поцеловал её. Ничего больше.
— Вы обещали ей вернуться, и она поверила…
Повисло молчание.
— Что она собирается делать дальше? — спросил Рикард.
— Не знаю. Она давно не писала. У нас… непростые отношения.
— Пожалуйста, дайте мне знать, если она объявится,— Рикард посмотрел эре Экберт в глаза. — Приедет домой, пришлёт письмо, позвонит или сообщит о себе каким-то иным образом, всё равно. Я оставлю свой номер.
— Зачем, эр ди Ронн? — с надрывом спросила эра Экберт. — Опять хотите разрушить ей жизнь?
Не сразу, но Рикарду удалось настоять на своём. Обе обещали связаться с ним, если что-то узнают, эра Экберт — через силу, Леонора — с охотой. Адреса старых подруг и знакомых тоже дали, в два голоса твердя, что обращаться к ним нет смысла — Эльга давно отдалилась от прежнего круга общения.
Выйдя за калитку, Рикард перевёл дух. У него было чувство, будто он свернул гору.
У дома напротив шелестели каштаны, в стёклах окон плескалось солнце, и Рикард вспомнил, как Мориса… Эльга возникла на его пороге, озарённая лучами заката. Её волосы сияли золотом, на лице лежали тёплые оранжевые тени.
Должно быть, эта картина и расшевелила его память, навеяв той ночью сон о прошлом.
Солнечный день. Пшеничная коса. Девушка, лица которой он даже сейчас не видел перед собой. Но было ощущение, что вся она наполнена светом, самой жизнью, весной, желанием, любовью…
— Идиот! — Рикард бросился обратно.
Дверь отворилась раньше, чем он успел постучать. В проёме стояла сестра Эльги, в руках сумочка, на ногах уличные туфли. Повезло. Она с легкостью согласилась вынести ему альбом с фотографиями.
— Только вы идите к задней двери. А то мама и так расстроилась.
Они расположились на скамейке, скрытой от взглядов кустом малины, и Рикарду на колени лёг альбом в потёртой обложке из толстого картона. Вся жизнь Эльги — с самого детства.
С внутренним смятением он листал фотографии худенькой большеглазой девочки, которая с каждой страницей становилась немного старше, и дольше всего задержался на снимках, сделанных по случаю выпускного в восьмиклассной школе. Тем летом Эльга поступила в училище — тем летом они встретились…
Общее фото: девочки в белых платьях, все с косами и бантами. Косы Эльги роскошнее других, но не это выделяло её: взгляд, прямой и пытливый, лицо ясное, трогательно юное, почти детское. И он целовал этого ребёнка! Хотя и сам был тогда…
Рикард посмотрел на белые цветочки малины.
К чёрту. Он был достаточно взрослым, чтобы отвечать за свои поступки. И слова.
Вновь опустил взгляд на фотографии: Эльга с одноклассниками, Эльга с подругой, Эльга одна… Грудь у неё уже тогда была совсем недетской.
Может, он что-то и обещал. Наверняка обещал. И сдержал бы слово — если бы Врата не закрылись.
Последний студийный снимок был с выпускного в училище. За три года Эльга стала ещё красивее и заметно взрослее, а в глазах поселилась неизбывная женская печаль.
«Это из-за вас…»
Рикард качнул головой. Между ними могло что-то быть, они оба этого хотели. Но принять мимолётную встречу за выбор судьбы — и столько лет держаться за свою выдумку… Это попахивало безумием.
А с ним самим что сейчас происходит? Мечется, как ошпаренный, в поисках женщины, которой не нужен. В его-то годы…
Рикард с трудом выпросил у Леоноры одиночный портрет Эльги хорошего качества.
— Мама меня убьёт, — повторяла девушка, делая большие глаза.
В утешение Рикард подарил ей дорогую самописную ручку — ничего лучшего у него при себе не нашлось, и предложил подвезти на мотоцикле. Дал бы денег, но побоялся обидеть своего «тайного агента».
Расстались они на краю сада, у длинного сарая с надписью «Кинотеатр». Его жёлтую облезлую стену прикрывала скверно намалёванная афиша фильма «Найди меня».
Рикард ещё раз взял с Леоноры слово позвонить, как только об Эльге станет хоть что-то известно — как бы эра Экберт ни возражала.
Девушка озабоченно кивнула и вдруг спросила:
— А вы нас на свадьбу пригласите?
— Обязательно, — сказал Рикард без улыбки.
Стыдно ему не было.
Из поездки в Биен он выжал всё, что смог. Объехал десяток адресов, заглянул в булочную, где работала Эльга, попросил показать ему тамошний прагмат — простенький и скучный до зевоты. Одноклассницы и однокурсницы об Эльге сто лет не слышали. Одной из подруг она всё-таки писала, но не чаще двух-трёх раз в год. Последнее письмо пришло в начале весны, и в нём не было ни слова о планах на будущее.
— Ладно, — цедил Рикард сквозь зубы, в сумерках подъезжая к Малым Вратам. — Это ерунда.
Завтра он наведается в академию и всё узнает...
Эльга назвала его снобом. Может, и правда, имеет смысл брать на практику двух-трёх лучших студентов?
Стоило поделиться этой идеей с деканом, как перед Рикардом сразу открылись все двери и все папки с личными делами. К счастью, в сётстадской академии не пренебрегали фотодокументами. Но взглянув на снимок студентки по имени Эльга Экберт, он понял, что портрет, добытый у Леоноры, не облегчит поиски. Слишком хорошо Эльга научилась перевоплощаться. Она не носила на лице пластических накладок, не вставляла в рот шарики или что там делают артисты, не наклеивала бородавки и фальшивые брови — черты оставались теми же, но впечатление производили совершенно иное. Рикард не был уверен, что ещё неделю назад узнал бы в этой невзрачной очкастой умнице свою Морису.
— Очень перспективная особа, — заметил декан. — Не скажу девушка, потому что какая из неё девушка? Синий чулок! Но это и к лучшему. Таким, как она, не до семьи.
Увидев заглавие её дипломной работы, Рикард чуть не застонал. «Как создать и внедрить дублирующую фантомную структуру во Врата с замкнутой базовой страль-структурой». Похоже, он и правда сноб не лучше декана, уверенный, что для красивой женщины страль-физика может быть лишь временной забавой, а не призванием.
Он сделал вид, что заинтересовался работой эры Экберт. Нет, он действительно заинтересовался. Нашёл взглядом отметку о потенциале — и мысленно присвистнул. Восемь и шесть! Всего на пол-единицы меньше, чем у него.
Через несколько лет, при достаточной нагрузке, Эльга догонит его, а затем и превзойдёт.
Обычно годам к сорока-сорока пяти рост потенциала останавливался. Рикард питал надежду, что успеет дотянуть до десятки. А Эльга сможет достичь большего…
— Правда, эра Экберт забрала диплом досрочно, — услышал он, — и, насколько я знаю, больше у нас не появлялась.
— Почему досрочно? Есть какие-то причины?
— Семейные обстоятельства, — начальник канцелярии пожал плечами. — Мы не допытывались. Подготовили диплом, как она просила. Сняли копию… Если угодно, в деле есть адрес, по которому можно связаться с эрой Экберт.
Адрес?
Убогая наёмная квартира, в которой как раз обустраивались новые жильцы, ничего не знавшие о прежней хозяйке.
Ночью Рикард долго лежал, глядя во мрак бессонным глазами, перебирал в памяти их разговоры и пикировки, раздумывал над её странными выходками. Она провоцировала его, давала намёки и подсказки — он и теперь не был уверен, что разгадал все. Каждым жестом, каждым взглядом кричала: «Вспомни меня!»
Эльга, мысленно повторял он, приучая себя к этому имени. Эльга, Эльга. Холодная и звонкая, как льдинка, сладкая, как леденец. Эльга… Она пришла к нему, в этот дом, в эту постель, отбросив все щиты, сняв все маски. Такая искренняя, такая открытая. Не в словах — тут она не упускала контроля до конца. Но когда жалила его поцелуями, отзывалась на ласки, оплетала своим гибким телом, будто повитель, уступала, доверялась и отдавалась так безоглядно, с такой непритворной откровенностью. «Я ждала его до тех пор, пока…» По сути, это было признанием. Вся та ночь была признанием.
Он точно знал, в какой момент всё испортил.
